Борис Поюровский

Человек, не позабывший своего детства

Да, слова эти, принадлежащие Борису Львову-Анохину, наиболее точно выражают сущность явления, которое носит имя Сергей Образцов. Говорю об этом в настоящем времени, хотя пошел десятый год, когда мы живем без великого кукольника, и второй – без одного из лучших его биографов.

Впрочем, Сергей Владимирович был не только кукольником, но и писателем, художником, артистом, режиссером, публицистом, кинематографистом. Правда, формально он не получил высшего образования: после окончания реального училища поступил во ВХУТЭМАС к Архипову, проучился у него семь лет, но так и не перешел на второй курс. Что, видимо, не помешало ему стать народным артистом СССР, лауреатом Государственной и Ленинской премий, Героем Социалистического Труда, профессором и даже академиком.

Среди множества выдающихся фигур ХХ века Образцов, безусловно, занимает одно из самых почетных мест. Это он поднял авторитет искусства театра кукол на небывалую высоту, хотя, казалось бы, история его насчитывает не одно столетие. Сам Образцов считал себя эстрадником, может быть потому, что именно благодаря эстраде он вышел из-за ширмы и получил возможность создать свой театр, которым руководил бессменно 61 год. Вдумайтесь в эту цифру! Ни Станиславский, ни Немирович-Данченко, не говоря уже о Мейерхольде, Таирове и Вахтангове не могут похвастаться таким долголетним пребыванием на троне. Я не уверен, что и в других странах можно сыскать подобные примеры.

Десять лет я проработал завлитом у Образцова, поэтому могу судить о нем не только со стороны. Мне кажется, что главным призванием Сергея Владимировича был не театр и даже не искусство в целом, но педагогика – в самом широком и в самом высоком смысле этого слова. Спектакли, книги, статьи, фильмы, концерты Образцова – всего лишь средства, с помощью которых он пытался сеять разумное и вечное, призывая нас к состраданию, заботе о ближнем, особенно беззащитном маленьком существе, будь то ребенок, щенок или котенок.

Это он, Образцов, говорил, что не всякий мальчишка, мучивший котенка, обязательно затем станет бандитом; но каждый бандит, безусловно, начинал с этого.

Это он, Образцов, говорил, что людей нельзя ни складывать, ни делить. По радио сообщили: жертв мало, погиб один человек. А если этот человек ваш сын или брат, отец или мать? Согласитесь ли вы в таком случае с тем, что сказал диктор?

Нельзя ни об одном народе сказать, что он музыкальный, уверял Сергей Владимирович. Разве бывают народы немузыкальные? Это кто же такие: украинцы, грузины, молдаване, русские, китайцы, англичане, татары, немцы? Народы не бывают талантливые и неталантливые. А вот конкретный человек, конечно, может быть и без слуха, и без зрения, и без вкуса...

Чтобы человек научился ценить и понимать прекрасное, вовсе не обязательно отдавать его в консерваторию или в художественную школу. Куда важнее развивать в ребенке способности к ассоциативному образному мышлению. Если он не радуется пению птиц, стрекотанию кузнечика, полету бабочки, если не способен испытывать волнение, глядя на небо, усеянное звездами, или, напротив, укрытое грозовыми тучами, он никогда не поймет картины Куинджи и Левитана, музыку Баха и Шостаковича, стихи Пушкина и Пастернака...

Искусство никогда не было для Образцова самоцелью. Он неоднократно повторял, что если на маленькие кукольные плечи нельзя возложить ту же ношу, что несет на себе большое искусство, то тогда он не хочет ни заниматься таким искусством, ни писать о нем.

При этом Образцов понимал, что искусство порою может принести вреда больше, чем мы думаем. К примеру, он высмеивал нерадивых родителей, которые сеяли в детских душах семена тщеславия, выставляя их на показ перед знакомыми и родственниками. И спорил с коллегами, которые полагали, что смех – эмоция исключительно полезная и положительная.

Образцов в течение многих лет был президентом УНИМА – международного союза кукольников. На одном из конгрессов он выступил с резкой критикой в адрес одного из очень известных артистов-кукольников, который перед этим показал ему представление, сюжет которого строился на том, что маленького любопытного поросенка заманили в мясорубку, после чего артист включил мотор и из мясорубки вылетали... сосиски, а поросенок, естественно, отчаянно визжал. Ничего, кроме урока жестокости, такое представление не может дать ребенку. Нельзя смеяться над чужой болью, над чужой бедой, говорил Сергей Владимирович.

А еще он считал, что у искусства на самом деле куда большие возможности, чем у политиков и дипломатов. И рассказывал о том, как он неоднократно мог в этом убедиться во время многочисленных поездок по миру.

Вскоре после окончания войны Образцов выступал в Берлине. После концерта к нему подошел немец и попросил зайти к нему домой – у него была нездорова маленькая дочь. Сергей Владимирович, не задумываясь, откликнулся. Он попал в подвал, где жил этот немец с женой, трехлетней дочерью и... канарейкой. У птички не было одного глаза: осколок не пощадил божье создание – на то и война. Девочка отнеслась к незнакомому человек настороженно, но потом поняла, что это особенный взрослый – он любит птичек и кукол, как все дети.

Спустя три десятилетия Образцов снова выступал в Берлине и после концерта к нему за кулисы зашла молодая приветливая женщина и напомнила о том давнем знакомстве. Теперь они уже встретились как старые, добрые друзья. Образцов считал, что он помог тогда маленькой девочке избавиться от страшной занозы, которая сидела в сознании каждого человека, пережившего войну и видевшего в другом только врага.

Я помню, сколько сил и энергии потратил Сергей Владимирович на то, чтобы в его театре был не только музей, удобный гардероб, буфет, часы на фасаде, но и зимний сад с живыми птицами, аквариумами, в которых плавали бы диковинные рыбки. И мне грустно от того, что сегодня, когда театр отмечает 100-летие со дня рождения своего создателя, этого сада больше не существует. И нет этих птичек и рыбок, с которых и начинался, по мнению Сергея Владимировича, главный урок жизни для самых маленьких зрителей.