Тихая жизнь, увиденная Серебряковой

Надежда Трегуб

В жанре натюрморта у Зинаиды Серебряковой мало известных работ. По каталогам мы находим около двадцати ее обращений к «тихой жизни» вещей (так называли жанр натюрморта голландцы – stilleven). Несмотря на то, что натюрморт является самой ранней учебной формой приобщения к искусству, в творчестве художницы он появляется уже в зрелом возрасте. Первая ее работа называется «Цветы на окне» (1910-е, собрание Н.С.Аржанникова). Быть может, она действительно редко писала натюрморты, а может быть, они быстрее продавались и нам теперь недоступны. Писать натюрморт можно столько времени, сколько необходимо, здесь нет зависимости от характера портретируемого, но Серебрякову, по ее же словам, это привлекает только «когда модели становятся недоступны». Художница придерживается классического направления в искусстве, а классики редко пишут натюрморты, и в основном в аксессуарах, предпочитая отдавать все силы историческим жанровым картинам. В академии натюрморт – это средство обучения, не более. «Тихая жизнь» редко встречается у Брюллова, натюрморты Федотова немногословны, неотделимы от мира людей. Репин пишет «Букет цветов» (1878) в Абрамцеве, в следующем году «Яблоки и листья» – этот этюд, написанный с претензией на картинность, он никогда не выставлял, а поставил как учебное задание для своего ученика Серова, у которого этюд получился свежее и сочнее по цвету.

Жанр натюрморта не пользовался популярностью в XIX веке, к нему приходит признание и даже почитание в начале XX века.

В это время происходит необычайное расширение его границ как изобразительного жанра. Теперь в натюрморте зритель не только ощущает специфику того или иного жизненного уклада, но и те неповторимые черты, которые присущи определенной индивидуальности. Глубинная сущность явлений окружающего мира раскрывается полнее. Понятие прекрасного в натюрморте становится разнообразнее; художник видит богатство форм и красок там, где прежде не обнаруживали ничего примечательного. Расширяется и круг явлений, находящих свое изображение в натюрморте. Порой натюрморт обретает некий подтекст: смысловые сопоставления и контрасты в комбинировании предметов позволяют выразить в нем сложные, иногда противоречивые представления о мире.

Есть такие вещи, которые редкий художник возьмется изобразить, дабы не выглядеть непрофессионалом. В натюрморте Зинаиды Серебряковой «Яблоки на ветках» нашему взгляду представлена чарующая картина: желтые яблоки и насыщенно зеленые листья. Ветки и светлые просветы, листьев и яблок одинаково много. Эта чудная мозаика не декоративна, а вполне реалистична: яблоки написаны объемно, скульптурно. Тонкая грань, почти волосок, отделяет изображение на полотне от настоящего дерева. Работу отличает подробная проработка деталей: мы чувствуем запах этих яблок и даже оскомину. Здесь вспоминается и праздничный яблочный пирог, и варенье, но эти свежие яблоки все-таки лучше: они нагреты солнцем, они хрустят на зубах. Тут и чувство гордости за свой труд – это мы вырастили! И гимн природе – она напитала их соками.

К похожему мотиву художница возвратится в 1930 г. в работе «Груши на ветках». Запах, вкус, ощущение тяжести возникают благодаря зрительным ассоциациям, воспоминаниям и впечатлениям, связанным с теми или иными реальными образами, жизненным опытом.

Мастерство художника заключается и в том, чтобы живописным воспроизведением природы подтолкнуть воображение, мысль и чувство зрителя, обогащая его новыми открытиями.

Работа Серебряковой «Натюрморт с атрибутами искусства» имеет традиционную для художника композицию. Как это принято на произведениях с подобным названием, здесь изображена античная маска, присутствует ящик с красками, рулон бумаги, напоминающий свиток, на втором плане расположились стеклянные бутылочки с порошками-пигментами для красок и светлая керамическая ступка. Натюрморты на «производственную тему» часто встречаются в творчестве художников. В 1913 г. П.П.Кончаловский написал картину «Сухие краски», в которой явственно виден интерес художника к сочетанию ярких пигментов: оранжевого с кобальтом, охры с алым. Полотно выполнено в грубоватой, упрощенной манере. Живопись Серебряковой мягче, тактичней. В книгах, в кистях, испачканных краской, в листах ватмана, оставленных на столе, живет теплое прикосновение рук художника, трепещет любовь, живой интерес, привязанность к неизменным и разумным помощникам его труда. И может быть, именно в этом: в человечности предметного мира, в его зримой связи с людьми – всего полнее раскрываются истолкование и оценка, которую Зинаида Евгеньевна дает действительности. Она соединена с миром предметов глубокой внутренней общностью, вещи служат ей как старые добрые слуги, хорошо знакомые в своих неизменных и полезных качествах. Мир Серебряковой раскрывается перед нами полным ровного, ясного, теплого света и гармонии.

Следующий, более скромный натюрморт называется «Селедка с лимоном». Здесь заметна некоторая ирония: лимон очищен, кожица спускается спиралевидной стружкой – претензия на аристократизм, в то время как рядом с ним селедка, совсем уж простая рыба. Но и в этом полотне – поэзия и красота повседневной человеческой жизни.

Живописец вглядывается в капризную игру складок, отблесков, рефлексов и теней, из которых выступают полные удивительной материальности, предельно убедительные в своей реальности предметы обихода. Передавая неповторимое своеобразие каждой вещи,
художница постоянно ощущает их общность, внутреннюю связь.

Особый вид «тихой жизни» у Серебряковой – это натюрморт с портретом. Так, работа, которая по каталогу называется «Катя с натюрмортом» (1923), автором подписана «Натюрморт». То есть сама Зинаида Евгеньевна считала его не детским портретом, куда мы скорее его относим, а изображением «тихой жизни». «Булочница с улицы Лепик», «Торговка овощами, Ницца» – типичные примеры смешанного жанра. В творчестве Серебряковой натюрморт заполняет собой второстепенные планы портретов.

«Она успешно показывала человека в его жизни, в его бытовой среде, в окружении привычных вещей житейского обихода, – писал А.Н.Савинов. – Мастер натюрморта, она охотно писала на фоне портретов книги, кувшины для умывания, картины на стенах, банки с красками, зеркало со своим отражением. Человек показан «у себя дома» или же с тем, что бывает редко, что ему дорого и внутренне близко».

На выставке в Брюсселе в 1928 г. экспонировался натюрморт с рыбой. В каталоге выставки Серебряковой в Ленинграде в 1929 г. в списке из ста произведений фигурирует четыре натюрморта. В 1931 г. художница пишет «Корзину с фруктами на окне, Ментона». В 1932 г. вновь обращается к этому жанру – «Натюрморт со спаржей и земляникой». В письме 1934 г. Зинаида Евгеньевна пишет:

«Хочу цветы попробовать – поеду завтра на большой рынок, который открыт только до 9 ч. утра, надеюсь, что там дешевле... но странно – еще ни разу в жизни у меня не «выходили» цветы! А ведь это сюжет более все же продажный».

Внимание к цветку отличало художников стиля модерн. Зарисовки цветов есть у Врубеля. Цветы в руках героев являются символами. В книжной графике цветы становятся виньетками. В модерне появляются излюбленные цветы, которые имеют определенное значение, сложившееся из мифологических представлений. Тюльпаны, орхидеи, лилии, кувшинки символизировали трагедию, гибель, смерть. Колокольчики обозначали желание. Подсолнухи – горение, сияние, жажду жизни. Роза, нарцисс также были любимыми цветами модерна. Но другие цветы привлекают Зинаиду Евгеньевну. В каталоге «Z.Serebriakova» (1995) есть репродукция «Корзины с цветами». Здесь не пламенные розы, рельефные гладиолусы или влекущие лилии, а ромашки и полевые гвоздики. Надо обладать огромным творческим опытом, наблюдательным и зорким глазом, чтобы достичь той простоты, при которой изображение, сохраняя легкость и непринужденную естественность, вместе с тем создает ощущение внутренней пульсации жизни. В это же время она пишет «Корзину с виноградом». Переводя взгляд с предмета на предмет, мы угадываем в них скрытую одухотворенность. Они искрятся сиянием солнечного света, как таинственный взгляд – трепещущим в нем чувством.

И все же такой, казалось бы, женский мотив, как цветы, очень редко появляется в творчестве художницы. В.М.Бялик пишет: «Ее натюрморты – это жизнь кухонной утвари, овощей, незатейливых предметов быта, это цветы и фрукты, рассказывающие не столько о буйстве природы, сколько о ее щедром многообразии. Ее натюрморты не кичатся богатством, не демонстрируют новации в живописи, они сдержанны и обобщенны. Но в этой обыденности и заключается правда и искренность жизни. Иногда ее картины, где царствуют корзины с цветами, по-кинематографически фрагментарны, но всегда это ода дарам земли».

Извивающиеся караси изображены в работе «Рыбы на зелени» (1935, ГРМ). Они лежат на лавровых ветках, сзади круглится цветная капуста, пучки белой редьки, алой моркови. Овощи написаны мастерски. Масштаб композиции в натюрморте ориентирован на размер комнатной малой вещи, отсюда его большая интимность по сравнению с другими жанрами. Вглядываясь в окружающий мир, проникая в его законы, разгадывая его тайны, художница полнее и многообразнее отражает его в своем творчестве. Изображая свое отношение к действительности, она выступает не только описателем, но и истолкователем природы.

Натюрморт, больше чем какой-либо другой жанр, ускользает от словесных описаний: надо внимательно смотреть, разглядывать, погружаться в него. В этом смысле натюрморт – ключ к любой картине, так как он учит постигать собственно живопись – любоваться изображением, его красотой, силой, глубиной, только так постигается образ.

В 1936 г. Серебрякова пишет «Натюрморт с овощами». В том же году она вновь обращается к мотиву винограда («Виноград»).

«Виноград начинает поспевать, – пишет она, – уже все жители вытащили бочки и корзины, и скоро начнется сбор и виноделие – все здесь пьют собственное вино, и в нашем доме его тоже будут делать. Так как идет дождь, то приходится рисовать дома, и я опять рисую натюрморт с виноградом – моя всег-дашняя тема».

Белый и черный виноград выписан со старанием и усердием, из гроздей выбиваются игривые завитки усиков.

Серебрякова не пишет хрустальных бокалов, битую дичь на мраморных столах – ее натюрморты просты. Простым можно назвать и полотно «Овощи» (1937, Музей семьи Бенуа), но как ярки его краски: изумрудная зелень, объемная розовая картошка, фиолетовые сливы, оранжевые абрикосы... По сочным заливкам теней проложены яркие пятна света. Материальная полнота изображения, трепетная одушевленность жизни предметов внушают ощущение романтической приподнятости, эмоционального напряжения. Полотно не было продано, оно передано в дар музею, где хранится в закрытом фонде, и любоваться им могут только сотрудники музея.

«Работая над натюрмортами, – пишет В.П.Князева, – художница с неустанным интересом изучала разнообразные объемы, фактуру, цвет, светотеневые отношения. В произведениях последнего периода творчества сохранилась та же любовь к вещному миру, что и в работах начала 1920-х годов. Вместе с тем в них появилась большая сложность цветовых и световых отношений, полнее передающих красочное богатство земного реального».

В жанре натюрморта Серебрякову можно считать последовательницей Шардена, который говорил, что «писать надо не красками, а чувством». Слова, сказанные Александром Бенуа о работах Шардена в этом жанре, можно отнести и к Серебряковой: «При всей кажущейся простоте Шарден великий искусник, великий чародей живописи, познавший такие красоты в окружающем нас мире, о которых до сих пор никто не подозревал и тайна подхода к которым после него оказалась столь же скрытой, как и до его появления. Для того чтобы простая кружка или гроздь винограда могли бы казаться не только красивым куском живописи, но и настоящей, полной прельщения поэмой, требуется особое откровение, особый дар видеть во всем красоту».

Натюрморт отличается особыми принципами построения композиции: предметы здесь обычно взяты вблизи, так, что взгляд может их как бы ощупать, чтобы ощутить их собственно материальные качества: тяжесть, пластику форм, рельеф и фактуру поверхности, а уже затем постичь их взаимодействие со средой. В полнокровном ощущении реальной земной красоты предметного мира, в выявлении его материальной природы, в сочной живописной лепке объема и массы предмета, в любви к богатству плодов земли и заключаются традиции этого жанра.

Часто говорят об ассоциативности как об особом качестве натюрморта. В известном смысле это справедливо, так как вещи натюрморта рассказывают и о собственной жизни, и о своем владельце, и при этом натюрморт выражает мировоззрение его автора. Но вовсе не обязательно искать в натюрморте скрытый сюжет.

В 1940 г. Зинаида Серебрякова пишет «Полевые цветы» (собр. Т.Б.Серебряковой), в 1948-м – «Натюрморт с яблоками и круглым хлебом» (Донецкий областной художественный музей), в 1950-м – «Белые лилии в корзине» (собр. Е.Серебряковой в Париже), а в 1952-м – «Натюрморт с кувшином». Постепенно меняется понимание художественных возможностей предметной живописи, теряющей свой традиционный камерный характер. Художница стремится передать в натюрмортной композиции сложное поэтическое содержание – то, что трудно выразить словом и можно постичь только при образном восприятии мира. Да, мир суров, как бы говорит она, но и в этой суровости есть своя красота. При всей напряженности, аскетичности живописного образа картины в ее общем построении явственно проступают черты гармонической согласованности. Форма, объем, фактура, вещность предметного мира, как определяющие черты любимых героев, раскрывают свойства неживой материи. Мы ощущаем твердость и вес, упругость и легкость, глянцевую гладь и пористую шероховатость предметов, бесконечное разнообразие присущих им свойств. Весомо покоятся они в окружающем их пространстве, и от этого все вокруг приобретает особую значительность, законченность.

В письмах 1956 г. упоминается натюрморт «Морские раковины». Эта работа репродуцировалась в журнале «Юный художник» (1984, № 12). Е.Рыбакова пишет о ней: «В последние годы жизни, когда Серебряковой трудно было покидать мастерскую, она сосредоточенно писала натюрморты. Один из многочисленных примеров – «Морские раковины». Расположив дары моря на переднем плане, художница как бы приглашает нас подивиться вместе с ней изяществу словно светящихся изнутри перламутрово-розовых и золотистых раковин, богатству цветовых нюансов, игре света. Мастерство, с которым исполнена вещь, невольно заставляет вспомнить голланд-ских живописцев XVII века».