Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Искусство»Содержание №20/2003

ТЕТ-А-ТЕТ

Новости культуры

 

Андрей ЗОЛОТОВ,
заслуженный деятель искусств

 

 

Следуя за музыкой

О концертах нового сезона и о новом концертном зале

Сентябрь, как и полагалось, принес открытие новых сезонов в московских театрах, в московских концертных залах. Все идет своим чередом. К первому октября, что отмечается как Международный день музыки, успели начать свою работу сразу несколько симфонических оркестров. В Большом зале консерватории Академический оркестр под управлением Павла Когана с русским дирижером из Голландии Александром Вакульским в день 75-летия со дня рождения Евгения Светланова исполнил программу из его сочинений. Пятой симфонией Малера (дирижер Вахтанг Мачавариани) представился новый частный симфонический оркестр «Миллениум», поименовавший себя на афише весьма нескромно – «Русский Большой симфонический оркестр», использовав в рекламных целях уже вошедшее в историю славное имя Большого симфонического оркестра – БСО (прежде Всесоюзного радио и телевидения, а теперь «имени Петра Ильича Чайковского»), возглавляемого Владимиром Федосеевым.

Сентябрь, как и полагалось, принес открытие новых сезонов в московских театрах, в московских концертных залах. Все идет своим чередом. К первому октября, что отмечается как Международный день музыки, успели начать свою работу сразу несколько симфонических оркестров. В Большом зале консерватории Академический оркестр под управлением Павла Когана с русским дирижером из Голландии Александром Вакульским в день 75-летия со дня рождения Евгения Светланова исполнил программу из его сочинений. Пятой симфонией Малера (дирижер Вахтанг Мачавариани) представился новый частный симфонический оркестр «Миллениум», поименовавший себя на афише весьма нескромно – «Русский Большой симфонический оркестр», использовав в рекламных целях уже вошедшее в историю славное имя Большого симфонического оркестра – БСО (прежде Всесоюзного радио и телевидения, а теперь «имени Петра Ильича Чайковского»), возглавляемого Владимиром Федосеевым.

Подлинный БСО открыл свой сезон программой из сочинений Джордже Энеску, Бориса Чайковского и Игоря Стравинского. «Соловей» и «Симфония псалмов» Стравинского были исполнены Владимиром Федосеевым, его оркестром и хором Академии хорового искусства Виктора Попова с истинным наслаждением. Отметим стилистически тонкое сопряжение в одной программе сочинений Бориса Чайковского и Стравинского.

Вторым концертом Брамса для фортепиано с оркестром и Седьмой симфонией Дворжака начал сезон в Большом зале консерватории дирижер Михаил Плетнев и его, обновившийся в своем составе, частный «Российский национальный оркестр». Солировала замечательная пианистка Елизавета Леонская.

Фортепианным концертам Брамса сильно повезло в начавшемся сезоне: вслед за Вторым концертом прозвучал всего через несколько дней Первый – в интерпретации знаменитой русской
пианистки Виктории Постниковой. Дирижировал оркестром Государственной капеллы (художественный руководитель Валерий Полянский) Геннадий Рождественский. Он же, следуя своему правилу знакомить публику с неизвестными ей сочинениями, поставил – впервые в России – «Лирическую симфонию» Александера Цемлинского (в семи частях, с певцом и певицей, на стихи Р.Тагора). Предстоят концерты Академического симфонического оркестра Московской филармонии: под управлением художественного руководителя Юрия Симонова прозвучат две программы в память знаменитых русских дирижеров Самуила Самосуда и Кирилла Кондрашина...

Дал свой первый в сезоне концерт и недавно созданный Министерством культуры Национальный филармонический оркестр России, художественным руководителем и главным дирижером которого стал Владимир Спиваков.

Тот вечер принес сразу два открытия: и нового оркестра и, что не менее для всех нас важно, нового зала, нового Дома для искусства музыки. Я говорю о Московском международном Доме музыки, что в центре Москвы, на Космодамианской набережной, 52.

Облик и самого Дома музыки впечатляют, вызывают естественные и приятные ассоциации с европейскими современными концертными залами, например, с новым залом Мюнхенской филармонии, и даже грандиозным залом Берлинской филармонии, решенными примерно в той же современной архитектурной стилистике.

За стеклами панорамных окон-стен открывается замечательный вид на Москву-реку. Важным атмосферообразующим элементом строго белого пространства являются портреты русских композиторов XX века, созданные замечательным современным художником, академиком Дмитрием Жилинским. Эти отнюдь не копиистские портреты выполнены мастером, тонко и образно чувствующим музыку и характер ее творцов.

Разговоры об акустических просчетах сопровождают рождение всех новых залов, где бы они ни возникали. Из разных источников известно, что попытки усовершенствовать акустику уже проводятся и будут проводиться дальше...

Первый концерт сезона в новом Доме музыки был посвящен Евгению Федоровичу Светланову. Символично, что в этот день было объявлено о решении мэра Москвы присвоить Большому залу Дома музыки имя Светланова. Замечу в этой связи, что в Зальцбурге старинная маленькая площадь у Большого фестивального зала, на которую выходили окна артистической Караяна, была переименована после его кончины в площадь Караяна. Традиция присвоения залам того или иного достойного имени сложилась довольно давно. В Петербурге Малый зал филармонии носит имя Глинки, а два консерваторских зала – имена Глазунова и Антона Рубинштейна. В свое время высказывалась, в том числе и великим Святославом Рихтером, идея присвоить Большому залу Петербургской филармонии имя Евгения Александровича Мравинского, творившего здесь более полувека. Может быть, сейчас и в Петербурге, в год столетия со дня рождения Мравинского, новоизбранный губернатор еще раз подумает об этом.

Я неслучайно заговорил о Мравинском. Дело в том, что Спиваков, к его чести, применил в своем новом оркестре так называемую «старую рассадку», которую использовал Мравинский: первые скрипки – слева от дирижера, вторые – справа. Контрабасы – слева, альты как бы продолжают группу вторых скрипок, виолончели занимают центральную позицию, медь – справа. Такая рассадка создавала, по убеждению Мравинского, определенный «благородный занавес» из скрипичных звучаний, который как бы отделял сцену от зала.

Впоследствии установилась другая практика (виолончели справа, первые и вторые скрипки создают «массу» слева). Так играют многие. Но именно Светланов, когда решил почтить память Мравинского, пересадил оркестр по-старому. И вот теперь в концерте памяти Светланова Спиваков тоже использовал рассадку Мравинского – символический жест.

С годами внутреннего возмужания Владимир Спиваков стал человеком больших серьезных намерений и творческих возможностей. Авторитетный музыкант, он знает, к чему стремится.

Никто не отменит удобного в художественном быту обозначения коллектива по имени его руководителя. Будут вспоминать и чтить оркестр Мравинского, оркестр Светланова, и все другие

оркестры будут – для удобства, да и вполне по заслугам, – связывать с именами их руководителей. И потому БСО имени Чайковского – ныне оркестр Федосеева, РНО – оркестр Плетнева, а новый Национальный филармонический оркестр России во главе с Владимиром Спиваковым будут называть оркестром Спивакова.

По конкурсу в оркестр Спивакова пришли хорошие музыканты из РНО и других коллективов, и даже из-за рубежа. Играть в Москве почетно. Играть со Спиваковым интересно и увлекательно. Замечательный скрипач, Владимир Спиваков, как и другие представители исполнительской элиты, решившие дирижировать, уже обрел немалый опыт и обретает его с большой внутренней серьезностью. Я помню за пультом Давида Федоровича Ойстраха, многие видели дирижирующих Мстислава Ростроповича, Владимира Ашкенази. В качестве дирижеров выступают и выдающиеся певцы: Дитрих Фишер-Дискау и Пласидо Доминго. Словом, дирижирование – манящее дело, что называется, не запретишь. Одни приходят в профессию традиционно – обучаясь «на дирижера». Другие, при разных стечениях обстоятельств, поднимаются из оркестра и становятся за дирижерский пульт. Знаменитые солисты начинают дирижировать, принося в эту сферу музыкальной деятельности авторитет, заработанный в иной сфере. Здесь не один Спиваков. Здесь и Юрий Башмет, и Павел Коган, и Михаил Плетнев. Да многие. Всех объединяет интерес к музыке как таковой, желание прикоснуться к множеству сочинений, не имеющих непосредственного отношения к их изначальному инструменту. Все дело в художественных индивидуальностях, в творческих личностях, их нравственной и профессиональной устремленности, понимании искусства и своего места в нем.

Программа концерта всегда многое может сказать о том, кто нас собрал в зал и зачем.

В концерте, что открыл Международный Дом музыки, все казалось изнутри осмысленным, понятным и при всей простоте замысла многозначащим, по-своему программным. Для первого шага это важно.

Думается мне, что в стенах Международного Дома музыки в Москве понятие «просвещение» будут мыслить с большой буквы, что при всем разнообразии и изысканности звучащие здесь программы своим художественным существом и качеством исполнения будут обращены к широкой публике.

Первая программа Национального филармонического оркестра России, предложенная Спиваковым, может быть рассмотрена как обнадеживающее заявление творческой позиции и оркестра, и Дома музыки в целом. Программа составилась из произведений русских композиторов XIX–XX столетий.

Русскую музыку играют все-таки мало. Хорошо играют – совсем редко. Ощущение русской музыки как неотчуждаемой составляющей мировой жизни в искусстве, а «не отдельно стоящего дерева» декларативно проговаривается, но не присутствует в культурной жизни как необсуждаемая норма и внутренний закон.

«Ария» композитора Евгения Светланова для виолончели с фортепиано в изложении для симфонического оркестра, сделанном В.Беляевым специально для этого коллектива, навеяла то благоговейное состояние души, в котором и воспринималась вся программа.

Редко исполняемые «Три русские песни» для хора с оркестром (соч. 41) Сергея Рахманинова – из поздних (1926) «зарубежных» сочинений композитора, символизировали состояние души великого художника, отринутого от родной земли. Но и нашу всеобщую любовь к Рахманинову, наш поклон ему в год двойного юбилея (1873–1943). И целое направление в русской музыке ХХ века, связанное с интерпретацией народной песни в современной профессиональной музыке (вспомним «Курские песни» Свиридова, «Русскую тетрадь» и «Перезвоны» Гаврилина, «Лакские песни» Чалаева и многое другое, весьма и весьма достойное). Наконец, Рахманинов в концерте, посвященном Светланову, – еще одно напоминание об особой личной привязанности выдающегося дирижера, пианиста, композитора к Рахманинову – композитору, пианисту, дирижеру…

Гениальный вокальный цикл Мусоргского «Песни и пляски смерти», в оригинале написанный для голоса с фортепиано, прозвучал в оркестровой редакции Дмитрия Шостаковича (солистка Ирина Макарова). Существует не одна попытка оркестровать этот вокальный цикл или отдельные его части. За дело брались весьма именитые композиторы. Редакция Шостаковича – одна из самых выразительных. Мусоргский занимал важное место в размышлениях Дмитрия Дмитриевича о музыке как таковой и о своей собственной музыке. Присутствие Шостаковича в программе «заглавного» концерта Международного Дома музыки показалось не только правомерным, но и необходимым. Шостакович, растворивший себя в Мусоргском, – напоминание о живых, проникающих связях в музыке русских столетий, в нашем культурном сознании.

Последовательности иногда могут казаться неожиданными: Рахманинов- Мусоргский-Шостакович – не прямая линия, но воссоединение на глубине.

Итожившая концерт Четвертая симфония Чайковского (соч. 36) едва ли не самая популярная из всех его шести симфоний. Но и что-то постоянно терявшая в своей значительности из-за слишком частого повторения. В последнее время она была «отодвинута» на второй план стремлением дирижеров дистанцироваться от всяческой сверхпопулярности.

Под управлением Спивакова Четвертая Чайковского прозвучала с тем искренним внутренним душевным движением, с тем доверием к музыке, которое переключает слушателя из состояния «всенаслышанного знатока» в состояние сочувствия к автору, переживавшему такие муки и так их выразившему: о себе, для себя, но, оказывается, и о нас, и для нас…

Первый концерт нового филармонического национального оркестра России – это знакомство, это «концерт в открытие». Все было наполнено своим содержанием и убежденностью в силе исполняемой музыки. Эта убежденность необходима не только слушателям, но и самим музыкантам, ибо они сами должны верить в музыку. Всегда можно различить, слышим ли мы музыку или слышим-видим артистов, исполняющих музыку. Одно и другое неразделимо. Но различимо.

Международный Дом музыки открыт и его президентом стал Владимир Спиваков. Судьба в очередной раз предложила ему редкую возможность проявить лучшие свои качества как личности в музыке, как артисту, как дирижеру и, что не менее важно в данной исторической ситуации, как организатору музыкального процесса, интерпретатору самой музыкальной жизни. Здесь потребуется соединение всех его природных и профессиональных качеств – и широты души, и широты музыкальных горизонтов. Дай Бог, чтобы мы имели возможность в Международном Доме музыки всегда оставаться с музыкой и следовать за ней.

Фото Виктор Ахоломова