А я музыку не понимаю

Приходилось вам слышать эти слова? Наверное, приходилось. Еще добавят: «Слушаю — нравится. Но не понимаю».

«В лесу родилась елочка» или «Мы едем, едем, едем…» понимают все. Современные шлягеры, сколь многие из них ни глупы, тоже понимают. А вот инструментальную музыку, особенно классическую, не понимают. Или думают, что не понимают.

Какого же понимания ждут от слушателей композиторы, сочиняющие музыку, музыканты, исполняющие ее? Если ты не будешь проливать слезы над пляской скоморохов из «Снегурочки», если не пустишься в пляс под колыбельную, значит, уже понимаешь. Пусть еще очень просто, в общем, без тонкостей, но понимаешь.

Свойственная многим уверенность в собственном непонимании происходит, наверное, оттого, что музыковеды, которых мы часто слышим по радио, по телевидению, очень уж подробно объясняют нам, что и где хотел сказать композитор. И выходит, что музыка — это какое-то зашифрованное сообщение: чтобы понять его, нужно знать секретный код, а ведь его нам действительно не сообщили.

А начните с того, что просто послушайте музыку. И многое в ней понравится. Не начинайте, конечно, с симфоний Бетховена или Чайковского, до них доберетесь позже. Послушайте «Турецкое рондо» (его часто называют «Турецким маршем») Моцарта, знаменитый «Музыкальный момент» Шуберта, «Лезгинку» из «Руслана и Людмилы» и «Вальс-фантазию» Глинки, две-три пьесы из «Времен года» Чайковского (хорошо начать с «Баркаролы» и «На тройке»), Персидский марш Штрауса. Слова «симфония» тоже не надо бояться: даже новичок сумеет оценить летучую мелодию начала соль-минорной Сороковой симфонии Моцарта. И постепенно научитесь выделять мелодию и аккомпанемент, различать звучание инструментов, станете замечать, когда вступают одни и умолкают другие, услышите, как в произведении мелодия сохраняется, а звучит по-разному, потому что меняются инструменты, ведущие ее, или аккомпанемент стал другим. Не получается сразу? Не беда, никто вас экзаменовать не собирается. Если музыка нравится, послушайте еще, — скоро сумеете отличить вальс от польки, услышите плавность вальса, четкость польки, железный ритм марша; позже оцените более сложные ритмические фигуры танго.

Ну, а что же все-таки хотел сказать композитор? Неважно. Если прочитать о произведении, которое услышал, возможно, кое-что станет яснее. Но главное – музыка нравится! А если уж слушать рассказ о музыке, то прежде всего о том, как она была сочинена.

Жил в XVIII веке в Австрии веселый и остроумный человек. Он был замечательный музыкант, написал больше сотни симфоний. Его звали Йозеф Гайдн. Он часто посещал одну семью, где было много детей,где ценили музыку. Однажды он написал для детей этой семьи симфонию — по всем правилам искусства, как полагалось в то время, в трех частях. Идя к друзьям, он зашел на базар и накупил свистулек, трещоток — всякой всячины. И вот взрослые играли на настоящих музыкальных инструментах, а дети подхватывали мелодию трещотками, свистульками, которые изображали голоса кукушек и перепелов.

А теперь послушайте «Детскую симфонию» Гайдна. Что хотел Гайдн сказать этим произведением? Не знаю. Просто, наверное, хотел порадовать детей, написал музыку, которая им понравилась, в исполнении которой они сами участвовали. Послушайте, как в первой части идет одна и та же мелодия и как по-разному она в разных местах звучит, оставаясь такой же простой и легко запоминающейся, как часто в ней слышится: «Ку-ку!» — это дети играли на свистульках. А во второй части в церемонную поступь менуэта, модного тогда танца, входившего по традиции в состав симфонии, замечательно укладывается «Спать пора!» — крик перепела, это тоже свистульки.

Когда привыкнете к звучанию инструментов, легко будете различать их. Послушайте «Болеро» Равеля. Тоже не надо особенно искать, что хотел сказать композитор. Болеро — это танец, так его и надо принимать. Мелодия — сложная, богатая, затейливая — повторяется в течение всего звучания, а оно продолжается у разных исполнителей от 14 до 17 минут. Поначалу, пока не знаком с этим произведением, все ждешь, что мелодия изменится, что ускорится темп, который поначалу кажется очень уж медленным. Нет, ничего этого не происходит, только вступают все новые инструменты, все громче и все богаче. Неизменной остается только партия барабана — довольно сложная ритмическая фигура, повторяющаяся много раз, только поначалу тихо-тихо, а под конец во всю возможную громкость инструмента.

Есть еще одно произведение, построенное на повторении одной мелодии с постепенным усилением. Это «Романс» Георгия Свиридова из музыки к фильму «Метель». Но мелодия здесь проще, чем у Равеля, а усиление звука идет быстрее. Наиболее сильное звучание — когда вступает труба. А после этого — как бы короткий выдох, мелодия снова становится тише и замирает; в «Болеро» этого нет, там звук, достигнув наибольшей громкости, будто обрушивается, и наступает тишина.

Услышите хорошую музыку по радио — постарайтесь запомнить, что это за вещь, кто ее написал. В этом отношении очень хороша радиостанция «Орфей», передающая классическую музыку; там называют произведение, автора и исполнителей не только перед исполнением, но и после него, так что, услышав что-то интересное, нужно только дослушать до конца — и не придется искать или вспоминать, что играли.

Различать исполнителей вы научитесь не сразу. Для этого надо прослушать одну и ту же вещь в разном исполнении. Особенно загадочной личностью поначалу всегда представляется дирижер. Он ни на чем не играет, каждый из музыкантов уткнулся в свои ноты и на него, кажется, даже не смотрит. А один и тот же оркестр играет одно и то же произведение с разными дирижерами совсем по-разному.

Но это все придет потом. А вначале — просто слушайте музыку. И не бойтесь, что не понимаете ее. Нравится — значит, понимаете.