н о в о с т и  к у л ь т у р ы

Савва Ямщиков

Сокровищница русской иконы

В конце мая принимал я дипломы выпускников петербургской Академии художеств, способных и увлеченных своей профессией молодых реставраторов, учеников и продолжателей тех подвижников, стараниями которых тогда же в Новгородском музее-заповеднике открылась уникальная по своим масштабам и по богатству представленных памятников постоянная экспозиция «Русская икона XI–XIX вв. в собрании Новгородского музея». Племя подвижников в России не истощается.

Лето выдалось не по-северному жарким. Прозрачно-голубое небо без единого облачка, щедрое солнце надолго стали неотъемлемой принадлежностью новгородского пейзажа. Белые и розовые стены старых городских построек насквозь пропитались солнечным теплом. Добротно выложенные массивные башни и бойницы Новгородского кремля казались легкими, воздушными, словно написанными на светло-синем фоне плавными движениями невидимой кисти. По вечерам с широких кремлевских галерей часами можно было любоваться бескрайними лугами, смотреть, как последние лучи заходящего солнца скользят по куполам затерявшихся вдали архитектурных сооружений. В такие вечера особенно остро ощущалась извечность новгородской красоты, и мы думали, что нельзя найти во всем мире силу, которая смогла бы поколебать ее незыблемые устои и традиции.

Нашлись варвары, разрушившие почти все замечательные творения новгородских мастеров. Фашистские бомбардировщики выполнили приказ высшего командования об уничтожении памятников культуры на территории Северо-Западного фронта. Один самолет послали даже на далекий ильменский островок Липну, и там он на бреющем полете разрушил храм XIII в., украшенный редчайшими фресками работы новгородских художников.

Как немые свидетели вандализма и варварства стояли обугленные колонны, продырявленные снарядами стены, развороченные фундаменты всемирно известных шедевров новгородской архитектуры, когда в город вступили советские войска. Двадцать девять месяцев оккупации, безжалостного уничтожения и разрушения. Сорок жилых домов, сохранившихся из двух с половиной тысяч, и пятьдесят жителей – вот что увидели в Новгороде воины-освободители 20 января 1944 г. Даже у самых мужественных опустились руки при встрече с городом-руиной, буквально втоптанным в землю машиной войны. Первый раз за многовековую историю такая страшная беда пришла в Новгород, впервые новгородцам потребовалось начинать строительство сначала. Но то, что сделали люди за несколько послевоенных лет, не укладывается в рамки даже многозначительного слова «возрождение». Подвиг на ниве восстановления Новгорода не менее велик, чем геройские действия солдат, принесших городу свободу. Через десять месяцев после освобождения тысячи новгородцев въехали в заново построенные и восстановленные дома, дети, как обычно, пошли в настоящие школы, а 2 ноября 1944 г. состоялось торжественное открытие памятника «Тысячелетие России», который немцы незадолго до этого разбирали на части и готовили к отправке в Германию.

В жаркое лето 1959 г. наша бригада реставраторов приехала в Новгород, чтобы ликвидировать последствия войны, не пощадившей культурных реликвий русского народа. В городе ничто уже не напоминало о страшных временах, и рассказы очевидцев казались нам невероятными воспоминаниями о случившихся очень давно событиях. Дыхание войны мы ощутили на себе, когда увидели в запасниках Новгородского музея изуродованный иконостас Софийского собора. Живопись и снаряды. Хрупкие, беззащитные создания человеческого гения и оружие массового уничтожения. Сквозные дыры, зиявшие на древних досках, «раненые» линии и осыпавшиеся краски, разбитые композиции еще раз напомнили нам, что такое война и как страшны ее последствия.

Наши реставраторы трудились в Новгороде с особым старанием, не прекращая работы даже по ночам. Город готовился к своему 1100-летнему юбилею, и София должна была выглядеть празднично в эти торжественные дни. Золотой купол, пробитый бомбами, немецкие солдаты разобрали и использовали как металл. Новгород без купола центрального собора не мог жить, как человек не может жить без сердца. Несколько лет мастера-позолотчики вместе с верхолазами работали на лесах Софийского собора, и золотое серд-це Новгородского кремля забилось вновь. Руки люд-ские способны залечить самые тяжелые раны. Восстановили они и казавшийся безнадежно погибшим иконостас Софийского собора. Пробитые огромными осколками снарядов иконы требовали от реставраторов колоссального умения, беззаветной преданности и любви к своему делу. Все живописные памятники удалось отреставрировать к юбилейным торжествам. И только один маленький осколок, попавший в самое сердце юного воина Дмитрия, изображенного русским художником XVI в., мы оставили как красноречивое обвинение, как символ стойкости и мужества Новгорода.

С того первого приезда в Великий Новгород я уже не мыслю своей реставрационной научной деятельности, да и просто человеческого бытия, без постоянного общения с этим городом, с людьми, живущими и работающими здесь. Составляя «Реставрационную опись произведений древнерусской живописи, хранящихся в музеях РСФСР» (замечу: во всех без исключения музеях), я вместе со своим коллегой, реставратором Вадимом Зборовским не одну неделю провел в запасниках и экспозиции местного музея, тщательно обследовав все иконы, сохранившиеся в горниле революционных и военных разрушений. Новгородский музей для меня всегда был главным хранителем русской иконы в нашей провинции. Важно, что одним из создателей Новгородского церковно-археологического музея был мой учитель, замечательный искусствовед, реставратор и художник Н.П. Сычев.

Открытие грандиозной экспозиции икон в Новгородском музее было для меня ожидаемым. Я узнал, какое значение придает этому разделу музейной деятельности директор заповедника Н.Н. Гринев, когда два года назад он провел меня по залам только что открывшейся в помещении бывшего Дворянского собрания экспозиции русского искусства XVIII–XX вв. Я долго потом рассказывал в Москве о блестяще задуманной и первоклассно оформленной галерее сокровищ отечественного художественного наследия. В освободившемся втором этаже Присутственных мест в кремле начиналась тогда работа по устройству постоянной экспозиции икон XI–XIX вв. Все это время я интересовался ходом нелегкого процесса построения наиболее эффектной, продуманной и значимой структуры показа современному зрителю такого большого количества икон (270). Одно дело – расположить на стенах несколько десятков произведений иконописи, а совсем другое – выстроить логическую схему, отвечающую историческому и художественному смыслу рассказа о многовековом периоде русского иконописания. Результаты, которые нынешние посетители увидели в Новгороде, поразили даже тех, кто не понаслышке знаком с лучшими мировыми собраниями средневекового искусства. Со всей ответственностью говорю, что новгородская экспозиция не уступает галереям Лондона, Нью-Йорка, Флоренции и других первоклассных музеев.

В том, что экспозиция «Русская икона XI–XIX вв. в собрании Новгородского музея» поражает богатством и разнообразием шедевров иконописи, можно убедиться, просмотрев каталожный список вновь открытой галереи. Но меня больше всего поразил уровень оформления и блестяще продуманный способ показа редких образцов средневекового искусства. Здесь полностью отсутствует какая-либо стилизация и желание снабдить интерьер ненужными, а зачастую докучливыми атрибутами.

Каждый памятник преподнесен значимо, так, чтобы люди могли остаться наедине с ним, проникнуть в сложный и богатый мир русской иконы.

Я уже имел возможность восхищаться оформлением экспозиции первоклассных икон в Вологодском краеведческом музее и дал ей высокую оценку во время приемки проекта. Теперь отдаю должное устроителям новгородской иконной коллекции, призвавшим для ее оформления прекрасных вологодских дизайнеров. Любой самый престижный музей хотел бы иметь у себя такую экспозицию.

Низко кланяюсь своим коллегам – реставратору Новгородского музея Ю.Ю.Александрову, научным сотрудникам Е.В.Игнашиной и Ю.Б.Комаровой – за их благородный и профессиональный труд. Честь и хвала всем, кто приложил усилие для того, чтобы в России появилось такое музейное собрание.