Мою домашнюю библиотеку «украшает»
уникальная по нынешним временам книжка некоего
Сергея Варшавского, выпущенная издательством
«Искусство» в далеком 1949 году. Она называется
«Упадочное искусство Запада перед судом русских
художников-реалистов» и посвящена развенчанию...
кого бы вы думали? В 1949 году, а? Сюрреалистов?
Дадаистов? Абстракционистов? Кубистов?
Футуристов?
Нет. В 1949 году советская пропаганда
считала все еще актуальным бороться с
импрессионизмом! И это несмотря на то, что к тому
времени он уже лет 70 как исчерпал себя в качестве
художественного направления и фактически стал
восприниматься как классическое искусство.
Не могу удержаться, чтобы не помянуть
«Упадочное искусство...» чуть подробнее.
Абсолютно безапелляционно и совершенно
неаргументированно высшим проявлением
живописного искусства товарищ Варшавский
провозглашает реализм. Эстетику импрессионизма
он объявляет рафинированной и гурманской,
«прокламирующей субъективистский произвол
художественного восприятия». Достается и
оппонентам, современным автору. «В позиции
глубокого реверанса перед культурой буржуазной
Франции застаем мы и академика И.Э. Грабаря,
бывшего импрессиониста-декадента, и профессора
Н.Н. Пунина, застарелого апологета формализма». И
в таком стиле доноса больше ста пятидесяти
страниц.
До сих пор поражают не только хамские
идеологические ярлыки, но и та ярость, с которой
ниспровергается старинный в общем-то стиль.
Искусство Запада успело к тому времени пройти
огромный путь развития, но современники как
будто не существовали для сталинской пропаганды,
и в качестве мишеней она избирала то, что
оставалось новым только для нее.
Этот разрыв сохранялся и впоследствии.
Так, знаменитая некогда книга доктора
философских наук И.С. Куликовой «Философия и
искусство модернизма» вышла в Издательстве
политической (!) литературы в 1980 году, но была
посвящена преимущественно довоенному западному
искусству. Тираж почти в 100 тысяч экземпляров был
быстро распродан, и не в последнюю очередь
благодаря цветной, хоть и скверного качества,
репродукции картины Сальвадора Дали «Мрачная
игра». (Она была помещена сразу после репродукции
картины безымянного больного шизофренией — надо
полагать, для сравнения.) По-моему, эта
репродукция так и осталась единственной не
только в книге, но во всей истории идеологически
выдержанного советского книгоиздания. Железный
занавес прочно охранял граждан от современного
им искусства «капиталистических стран».
В результате так получилось, что
работы мастеров семидесятилетней давности мы до
сих пор воспринимаем как современные. И совсем не
знаем действительно современного искусства —
того, что рождается прямо сейчас.
Такое длинное предисловие мне
понадобилось для того, чтобы напомнить забытый
ныне контекст, в котором создавалась
рассматриваемая сегодня картина. Сам автор не
только привязал ее к определенным политическим
событиям, но и обозначил свою позицию по
отношению к ним: «Эти иберийские существа,
пожирающие друг друга среди осени, выражают
пафос гражданской войны, в которой я вижу нечто
из области естествознания, в отличие от Пикассо,
который считает ее явлением политическим».
Сегодня гражданская война в Испании —
дела давно минувших дней, и ее ужасы в нашем
сознании затмились более близкими войнами и
катастрофами. Да и декларированная
аполитичность Дали уже никого не смущает. А
картина осталась.
Надо сказать, что в отличие от многих
других произведений Дали «Осенний каннибализм»
читается легко, и потому в особых комментариях не
нуждается. Название сразу задает смысл, схожесть
изображенных фигур с человеческими бросается в
глаза, а столовые приборы в их руках не оставляют
никаких сомнений. Такая прямолинейная символика
даже дает повод критикам упрекать Дали в
потакании невзыскательному вкусу зрителя:
«Изощренное изобретательство и сервировка
пугающих подробностей настолько очевидны, что
произведение воспринимается несложным и
неприятным ребусом, где главное — не
эмоциональный или интеллектуальный код, а
плоская система разгадок» (М. Герман).
Что ж, возможно, и так. Но в умении
придать пугающее правдоподобие вычурным плодам
своей фантазии великому мистификатору Дали не
откажешь. И то, что картина мгновенно
расшифровывается и прочитывается даже не
слишком подготовленным зрителем, в некотором
смысле достоинство — вдруг наконец поймут, что
негоже откровенно жрать друг друга?
Впрочем, пока, похоже, не поняли. Может,
и вправду перед нами все еще современное
искусство?
ТЕМЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА
УРОКЕ МХК
Если вы соберетесь обсудить «Осенний
каннибализм» с учащимися, то начать, наверное,
стоит с собственно живописных особенностей.
Обратите внимание на противопоставление ужаса
происходящего какому-то спокойствию, разлитому в
атмосфере картины. По-ренессансному
уравновешенная квадратная композиция,
умиротворенная теплая тональность, идиллический
пейзаж на заднем плане и реалистическая
достоверность бесстрастных деталей откровенно
контрастируют с деловито поедающими друг друга
персонажами.
Похоже, перед нами действительно всего
лишь феномен естественной истории, и не случайно
в предыдущем предложении само собой появилось
слово «деловито». Ни экзальтации, ни пафоса, ни
боли... так, повседневность. Предложите ученикам
сравнить «Осенний каннибализм» с не менее
знаменитым «Предчувствием гражданской войны», и
эта бесстрастность сразу бросится в глаза.
Вот тут-то будет самое время
поговорить о гражданской позиции художника.
(Только, ради бога, не подводите к заранее
известным выводам, которые вы считаете
правильными! Дети настолько чутки к подобным
ожиданиям, что легко могут спрятать собственное
мнение и выдать «социально приемлемый ответ».)
Итак, художник и политика, художник и
современность, художник и идеология... Всегда ли
необходима политически окрашенная гражданская
позиция? Должна ли она отражаться в произведении?
Может ли художник быть бесстрастным
хроникером-документалистом? Приведите примеры,
вспомните передвижников и — по контрасту —
символистов, дайте детям возможность
высказаться, и тогда дискуссия на эту тему станет
весьма впечатляющей.
Ну и для снижения пафоса и придания
разговору душевности можно перейти к актуальной,
особенно для подростков, теме человеческих
взаимоотношений. Образ поедающих друг друга
людей сам по себе настолько «цепляет», что
дополнительных стимулов и вопросов для
обсуждения может и не понадобиться.
