Портрет мужчины из палестры на острове Делос. II в. до н.э.
Термин «эллинизм» возник еще в поздней античности на основе тех слов, которыми называли людей, подражающих грекам или выдающих себя за таковых. В семидесятые годы XIX века известный немецкий историк И. Дройзен использовал его в качестве за-главия своего монументального трехтомного исследования «История эл-линизма», посвященного трехсотлетнему периоду правления Александра Македонского, его преемников и их потомков. С этого времени термин вошел в научную литературу как обозначение большого исторического периода, характеризуемого сложнейшим сплавом двух цивилизаций — западной (эллинской) и восточной (азиатской).
Это уже, кажется, понимали в эпоху Александра. Так, поэт Адей (IV в. до н.э.) в эпиграмме «Александру Великому» восклицает:
Гроб Александра, царя Македонского, славя, Европу
Всю Мавзолеем его, Азию всю назови.
Здесь определена одна из главных задач эллинизма — эллинизация Востока, которая шла в тесной зависимости от ориентализации Запада. «Эллину должен уподобиться каждый из варваров» — эти слова Александра стали девизом его похода.
ДЕРЖАВА АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
В 338 г. до н.э., когда погибает сраженный кинжалом актера Павсания Филипп Македонский, крупный политик и полководец, армия сразу же провозглашает царем его двадцатилетнего сына Александра.
Еще в тринадцать лет Александр был отдан на воспитание великому Аристотелю, который штудировал с учеником «Илиаду» Гомера со своими комментариями, Пиндара, Геродота, Эврипида, приобщая подростка к эллинской культуре и прививая интерес к высоким духовным ценностям.
Первое, что сделал Александр, ступив на землю Азии, — вонзил в нее копье, дабы стала она землей, обретенной на острие копья. Таким образом он совершил первый шаг навстречу своей мечте — созданию мировой империи. И Восток пал перед ним ниц, ибо он нес в себе неодолимый «божественный порыв».
Поражает незначительность боевой силы, с помощью которой был завоеван мир: около 40 тысяч солдат при высадке в Азии, 120 тысяч — в Индии, 80 тысяч — в конце жизни, в последних походах. Александр присутствует всюду. Так, он, как это видно на мозаике, изображающей битву при Арбеле, во главе кавалерии несется в атаку, воодушевляет армию своей храб-ростью и руководит ею с мастерством гениального полководца. И в то же время он проявляет себя как гениальный организатор.
Путь Александра лежал на восток к самым дальним пределам Мирового океана — в Индию, где по греческим представлениям находился край све-та. Победив в 326 г. до н.э. индийского царя Пора, Александр в честь одержанной победы основал на левом берегу реки Гидасп, притоке Инда, два города — Никею и Букефалию. К середине 320-х гг. царство Алек-сандра простиралось от Адриатического моря до Индийского океана и от берегов Дуная и Кавказского хребта до Нубии.
Зимой 324 г. в Сузах, бывшей резиденции персидских царей, праздновалась небывалая свадьба: десять тысяч солдат и офицеров армии Александра, следуя его примеру, сочетались браком с персиянками. Этим актом Александр как бы реализовал свое стремление к созданию единого человечества. И в то же время ученик Аристотеля остался верен эллинству. Он основывает новые города, большинство из которых называет своим именем. Более тридцати Александрий имели военное, административное и экономическое значение, напоминая греческие полисы. Много столетий они ока-зывали значительное влияние на соседние с ними области.
На завоеванных землях активно внедряется греческий язык. Для воспевания своих подвигов царь приглашает таких известных мастеров, как Лисипп и Апеллес, организует, как в Греции, музыкальные и спортивные состязания. Он вводит в обращение единую монету — македонские деньги, чеканенные по аттическому весовому стандарту.
Почитая олимпийских богов, Александр проявляет достаточную терпимость и лояльность к другим верованиям. Понимая, что только культ вла-дыки, живого воплощения бога на земле, мог объединить империю, пеструю по национальному и религиозному составу, Александр участвует в цере-монии самообожествления, проходившей в Вавилоне.
В самый разгар подготовки постоянного водного сообщения между Вавилоном и новой западной столицей, Александрией, Александр занемог и скончался 10 июня 325 года до н.э. на тридцать третьем году жизни.
Сразу же между многочисленными претендентами на престол вспыхивает длительная и кровопролитная борьба. В результате ее к концу 280 г. до н.э. образовался ряд военно-бюрократических монархий, правителями которых оказались либо полководцы Александра (диадохи), либо их прямые потомки (эпигоны).
В Македонии после упорной и многолетней войны воцаряется сын известного полководца Деметрия Полиоркета Антигон Гонат, основатель династии македонских царей, Антигонидов. Восточная соседка Македонии, управляемая Лисимахом Фрако-Фригия, на первых порах становится одним из крупных государств. Но гибель Лисимаха в 281 г. до н.э. и начавшееся нашествие галлов сильно ослабили это государство.
В Азии крупнейшей стала держава Селевкидов, основанная старым полководцем Александра Селевком Никатором. Однако к середине III в. до н.э. начался распад, внутри нее появились новые самостоятельные монархии — Пергамское царство Атталидов, Вифиния и Понт. Осталась Сирия, ставшая третьим крупным эллинистическим царством со столицей Антиохией на Оронте и морской гаванью Селевкией.
Четвертое и главное государство на пространствах бывшей державы Александра Македонского — Египет со столицей Александрией. Здесь сразу же утвердился один из самых выдающихся диадохов Алексан-дра — Птолемей, сын Лага и Арсинои. В 305 г. он провозгласил себя ца-рем и принял имя Птолемея I Сотера (Спасителя).
СМЕШЕНИЕ БОГОВ
Одной из характерных особенностей эллинистической религии являлась феокрасия — «смешение богов». Так, Птолемей I, желая дать своим гре-ческим и египетским подданным бога, которого они все могли бы почитать, поручил эту задачу комиссии теологов, в которой значительную роль играл египетский жрец Манефон. Он был одним из немногих, кто хорошо знал иероглифы и все тонкости древнеегипетской религии. Созданное божество — Сарапис — стало на-следником одновременно Осириса и Аписа (египетского бога мертвых из Мемфиса) и греческих богов — человеколюбивых, как Зевс и Асклепий, и мистических, как Дионис, которого уже Геродот отождествлял с Осирисом.
Чтобы запечатлеть образ бога, Птолемей I около 285 г. до н.э. перенес в Александрию статую, выполненную Бриаксидом во второй половине IV в. до н.э. для храма Аида в Синопе. Отныне Сарапис стал изображаться в образе мужчины средних лет с пышной шевелюрой и бородой, с украшенной модием (изображением меры зерна) головой, с благожелательным и безмятежным выражением лица. Культ, зародившийся в Мемфисе, распространился в Александрии, где Пто-лемей III строит громадный комплекс храмов Сарапейон. Понемногу по-читание Сараписа распространилось по всему Средиземноморью.
Интересен путь малоазийских богов — Афродиты и Адониса, давно воцарившихся в греческом пантеоне и проникших в Египет путем слияния с Исидой и Осирисом. Известный лирический поэт Феокрит в своей идиллии «Сиракузянки» изобразил, как народ Александрии толпится во дворце, чтобы увидеть своего «трижды возлюбленного Адониса».
Подобный синкретизм проявляется повсюду. Одна из посвятительных надписей на Делосе сделана в честь Исиды Спасительницы — Астарты — Афродиты, то есть в честь богини египетской, семитской и греческой одновременно. Постепенно в культе Исиды объединяются культы всех богинь Восточного Средиземноморья.
Наряду с культом старых богов рождается, становясь со временем всеобщей, вера в могущественный случай. Полководец Тимолеонт Коринфский, которого греки почитали как спасителя Сицилии, приписал ее осво-бождение счастливому случаю и закрепил за ним имя богини Тихэ, воздвиг ей памятник в Сиракузах и установил ее культ. Капризная и несговорчи-вая богиня Тихэ вскоре стала величайшей богиней эллинистического мира. Благосклонность ее могла распространяться на всех людей всех сословий, включая рабов. Тихэ Антиохийская сохранилась в скульптуре Евтихида, ученика Лисиппа: величественная и гибкая фигура, нога попирает усмиренный поток Оронта, голова увенчана короной в виде башни, выражение лица спокой-но-серьезное, даже благожелательное, но непроницаемое.
Боэф. Мальчик с гусем. III-II вв. до н.э. Глиптотека, Мюнхен
MANIA GRANDIOSO
Если теперь попытаться определить характерный признак эпохи эллинизма, то это будет грандиозность. Недаром большая часть семи чудес света приходится на долю эллинизма. Безмерно раздвинулись зем-ные пределы. По современным подсчетам солдаты Александра за девять неполных лет прошагали и проплыли свыше восемнадцати тысяч километров. Огромное пространство — от Геркулесовых столпов до Инда — превра-тилось в единый мир, который начинают осваивать переселенцы из Гре-ции. Вместе с ними перемещались их привычки, уклад жизни, родной язык.
Эпоха Александра Македонского стремилась увековечить себя в грандиозных памятниках. Смерть помешала Александру осуществить план во-зведения усыпальницы Филиппа, размеры которой должны были превзойти самые большие пирамиды. По проекту архитектора Дейнократа мемориаль-ный комплекс для самого Александра предполагалось создать на горе Афоне. В простертой руке царя по замыслу архитектора должен был разместиться целый город с десятитысячным населением. План не был претворен в жизнь, но это говорит о высочайшем уровне технической мысли и размахе строительных работ того времени.
Особенно ярко проявилось это при строительстве Александрии. Город спроектировал архитектор Дейнократ с острова Родоса, а строил-ся он под руководством Клеоменеса из Навкратиса в 332 г. до н.э. По рассказу Плутарха, во сне к Александру явился почтенный старец (Протей) и побудил его основать город около острова Фарос. Когда намечали план города, мела под рукой не оказалось, и на черную землю насыпали муку. Внезапно налетело великое множество птиц, которые скле-вали всю муку. Этот случай был истолкован как предзнаменование того, что новый город прокормит много разного народа.
План города сохранился до римского времени. Сеть улиц образовала в плане прямоугольник из семи продольных и двенадцати поперечных магистралей. Главная артерия, проложенная с запада на восток, которую рим-ляне называли «декуманум», вела к пригородной местности Каноп. Декуманум и поперечная артерия — кардо были обрамлены колоннадой.
«В городе есть прекраснейшие общественные святилища, — сообщает античный географ Страбон, — и царские дворцы, покрывающие третью часть всего занимаемого городом пространства. Часть царских зданий состав-ляет музей, содержащий в себе место для гуляния, залу для заседаний и большое помещение, где находится библиотека... Перед большой гаванью у входа в нее с правой стороны находится остров и башня Фарос...»
Фрагмент мозаики "Битва при Иссе Александра Македонского с Дарием" из Дома фавна в Помпеях. Римская копия картины Филоксена. Конец IV в. до н.э.
СВЕТ ОТ БОЛЬШОГО ОГНЯ
На восточной оконечности острова Фарос в начале III в. до н.э. архитектор Сострат из Книда соорудил знаменитый в древности морской маяк, причислявшийся к семи чудесам античного мира. Александрийский поэт Посидипп (270 г. до н.э.) в одной ив своих эпиграмм воспел это сооружение:
Башню на Фаросе, грекам спасенье, Сострат Дексифонов,
Зодчий из Книда, воздвиг, о повелитель Протей!
Нет никаких сторожей на утесах в Египте,
Но от земли проведен, мол, для стоянки судов,
И высоко, рассекая эфир, поднимается башня,
Всюду за множество верст видная путнику днем,
Ночью же издали видят плывущие морем все время
Свет от большого огня в самом верху маяка,
И хоть от Таврова Рога готовы идти они, зная,
Что покровитель им есть, гостеприимный Протей.
Грандиозный маяк имел в высоту не менее 140 м, и свет от него был виден на расстоянии до 100 км. Он был построен из местного извест-няка и облицован белым мрамором. Декоративные фризы исполнены из бронзы, колонны — из гранита и мрамора. Вокруг маяка была выстроена мощная ограда с пилонами по углам. Маяк состоял из трех ярусов.
Первый, в форме параллелепипеда, ориентированный по сторонам света и облицованный квадратами белого мрамора, имел высоту 60 м. По углам стояли монументальные скульптуры, изображающие Тритонов. На одном из боковых фасадов виднелась надпись: «Богам-спасителям — на благо мореплавателям».
Восьмиугольный средний ярус меньшего размера также был облицован мраморными плитами. Восемь его граней были развернуты по направлению главных ветров. Наверху стояли многочисленные бронзовые статуи, некоторые из них служили флюгерами, указывающими направление ветра. Сохранилось предание, что одна из этих статуй протянутой рукой следо-вала за движением солнца и руку опускала только после его захода.
Последний ярус был цилиндрической формы, здесь находился источник света, окруженный восемью полированными гранитными колоннами и покрыт куполом, увенчанным семиметровой бронзовой статуей Исиды — покровительницы мореплавателей (некоторые исследователи считают, что там находи-лась статуя Протея, морского бога, покровителя острова Фарос). Световая сигнализация производилась светильником, помещенным в фокусе вогнутых металлических зеркал.
Этот шедевр древнего зодчества был разрушен землетрясением в XIV веке.
ХРАМ МУЗ
Другой достопримечательностью Александрии был Мусейон, в органи-зации и устройстве которого принял активное участие греческий ученый и политический деятель Деметрий Фалерский, бывший несколько лет правителем Афин (III в. до н.э.). Александрийский храм муз представлял собой замечательный архитектурный ансамбль с университетом, обсерваторией, ботаническим садом, зоопарком и библиотекой. Учащихся было несколько сотен, преподавателей — около ста человек. Здесь были залы для лекций и занятий, общий зал и зал для трапезы, аллеи для прогулок. В распоряжении учащихся и препо-давателей находились все книги библиотеки.
Сокровища библиотеки накапливались во время правления первых Пто-лемеев. Птолемей II, например, посылал в разные страны особых послов, которые добывали наиболее ценные сочинения по всем отраслям зна-ний. Рассказывают, что приходившие из Афин корабли сгружали на набе-режные Александрии кипы книг. К середине III в. до н.э. в библиоте-ке насчитывалось до 400 тысяч свитков, а через двести лет — уже 700 тысяч. Известны имена первых библиотекарей Александрийской библиотеки — филолог Венодот, ученый-поэт Аполлоний Родосский, автор грандиоз-ной поэмы «Аргонавтика», разносторонний ученый Эратосфен, филолог Аристофан Византийский, поэт и ученый Каллимах, создатель нового, так называемого александрийского направления в поэзии. Но остался в веках Каллимах тем, что составил библиографический труд — «Таблицы тех, кто прославился во всех областях знания», состоящие из 120 томов. Это один из первых на земле библиографических трудов. Каллимаха называют «отцом библиографии».
В залах Мусейона можно было слышать лекции великого Эратосфена Киренского (Ш в. до н.э.) — историка, географа, математика, поэта и философа. Он разработал первую хронологию и использовал ее для своего монументального исторического труда, куда включил события от взятия Трои и до смерти Александра. Стремясь определить величину Земли, Эратосфен первым вычислил длину земного радиуса. Его предположение о существовании западного материка подтвердил Христофор Колумб, а возможность пройти в Индию с Запада реализовал Васко да Гама, обогнув Африку. В том же III в. до н.э. Аристарх Самосский, астроном и мате-матик, следя за движением небесных светил, установил, что Земля, враща-ясь вокруг своей оси, одновременно движется вокруг Солнца как неподвижного центра мироздания.
При первых Птолемеях Александрия сделалась центром медицинских знаний. Впервые в Александрии была организована постоянная медицин-ская помощь населению. Александрийские врачи Герофил и Эрасистрат занимались анатомией и вивисекцией. Герофил открыл нервную систему и установил различие между ее двигательными и сенсорными функциями, определил роль мозга и указал на связь сердцебиения с пульсацией сосудов. Эрасистрат с острова Кеос, врач, анатом и физиолог, был созда-телем школы, где изучали вопросы кровообращения.
СТОЛИЦА ПЕРГАМСКОГО ЦАРСТВА
Наряду с Александрией другим крупнейшим культурным и художествен-ным центром того времени был Пергам — столица Пергамского царства. Весь город первоначально был расположен на вершине холма, где впоследствии остался один акрополь. Жилые дома, вытеснявшиеся с вершины, стали располагаться по склонам холма.
В Пергаме в отличие от Афин нет живописной планировки: здания располагаются веером, обступая котловину театра. Сюда относится небольшой храм Диониса, грандиозный алтарь Зевса, окруженный галереями храм Афины Полиады (Городской). Эти галереи были двухэтажные, причем колонны первого яруса были дорические, а второго — ионические. К галерее примыкало зда-ние библиотеки, насчитывавшей до 400 тысяч свитков, и музея скульптуры.
Среди сооружений Пергамского акрополя особенно интересен Большой алтарь Зевса, сооруженный около 180 г. до н.э. в память побед пергамцев над галлами. Это почти квадратная в плане постройка. Над четырьмя ступенями поднимался невысокий гладкий цоколь, над которым проходил грандиозный горельефный фриз, представляющий борьбу олимпий-ских богов со страшными сынами Земли — гигантами. Фриз был увенчан небольшим карнизом, над которым возвышалась ионическая колоннада. За колоннадой находились стены, с внутренней стороны украшенные рельефами. С одной из сторон фриз прерывался широкой лестницей, которая вела к жертвеннику, находившемуся в средней части сооружения.
И.С. Тургенев, видевший еще не собранный Пергамский фриз в Берлине в 1880 г., писал: «Все эти — то лучезарные, то грозные, живые, мертвые, торжествующие, гибнущие фигуры, эти извивы чешуйчатых змеиных колец, эти распростертые крылья, эти орлы, эти кони, оружия, щиты, эти летучие одежды, эти пальмы и эти тела, красивейшие человеческие тела во всех положениях, смелых до невероятности, стройных до музыки, — все эти разнообразнейшие выражения лиц, беззаветные движения членов, это торже-ство злобы, и отчаяние, и веселость божественная и божественная жестокость — все это небо и вся эта земля, — да это целый мир, перед откровением которого невольный холод восторга и стра-стного благоговения пробегает по всем жилам».
ПОРЯДОК И КРАСОТА
К числу больших цветущих городов эллинистического времени принадлежал Милет. Заново был отстроен некогда разрушенный храм Аполлона в Дидимах. Строителями нового храма были Пэоний из Эфеса и Дафнис из Милета. Храм отличался грандиозным размерами (109 м в длину и 51 м в ширину) и представлял собой великолепный мраморный диптер, имевший с фасад-ных сторон по десяти и с продольных по двадцати одной колонне. Сред-няя часть целлы (святилища) не была покрыта потолком. Здесь находились священный лавр Аполлона и источник. Наружное убранство храма отличалось роско-шью.
Особое развитие в эпоху эллинизма получило строительство общественных зданий. Пример тому — булевтерий (здание городского совета) в Милете. Он был окружен со всех сторон глухой стеной. Входом служил четырехколонный портик, который вел в прямоугольный двор, с трех сторон обнесенный дорической колоннадой. Зал заседаний, места в котором располагались полукругом, как в греческом театре, вмещал более 1500 человек.
Ослабление политической жизни объясняет, почему самые прекрас-ные здания предназначены были для удовольствия и забавы жителей. Осо-бую склонность архитекторы проявляли к портикам, которые придавали монументальность городскому ансамблю, укрывали жителей города от солнца и дождя. Гимнасий, где собиралась молодежь, становился также университетским центром города. Учителя в гимнасии преподавали литературу, науки, философию, музыку, здесь выступали приезжие знаменитости. Новым нуждам отвечали комнаты для занятий (акротерии) и библиотеки. Вокруг них разбивались сады для прогулок философов.
Всё в этих городах дышало порядком и красотой. Города украшались огромным, поражавшим воображение количеством произведений искусства. Когда Филипп V взял город Терм, очень скромный по размерам, Полибий (II в. до н.э.) насчитал в нем две тысячи статуй. Как и в предыдущие эпохи, греки не представляли себе архитектурных сооружений без скульп-турного убранства. Крупнейший исследователь эллинистического мира, французский историк Пьер Левек отмечает, что в истории мало можно найти периодов, когда бы так любили статуи и барельефы, как их любили в эллинистическую эпоху.
ПАТЕТИКА И ЛИРИКА
В искусстве существовали два направления. С одной стороны, во всех изображениях присутствовала патетика. Скульптура заняла место траге-дии, чтобы внушать ужас и жалость. Скульпторы любили кровавые сцены, почерпнутые из мифологии и истории. Тела свивались в конвульсиях, лица, искаженные страданием, выражали ужас. Этот трагический романтизм впервые появился в Пергаме, а затем на Родосе, где продолжались тра-диции искусства Скопаса.
В древности славился Колосс Родосский, изображавший Аполлона-Гелиоса, покровителя Родоса. Статуя была воздвигнута Харесом из Лин-да в честь освобождения острова от осады, в которой участвовал известный македонский полководец Деметрий Полиоркет (305 г. до н.э.). Плиний так говорит о статуе: «Этот колосс имел семьдесят локтей вы-соты. Пятьдесят лет спустя он низвергнут был землетрясением. Он и ле-жащий удивителен: немногие могут охватить его большой палец... Тре-щины его полуоткрытых глаз представляют обширные пещеры, внутри видны огромные камни, тяжесть которых, по мнению художника, должна бы-ла обеспечить крепость массы. Он стоил, говорят, двенадцатилетней ра-боты и триста талантов. Последние выручены были от продажи осадных машин, которые Деметрий, утомленный долговременной осадой, оставил пе-ред Родосом».
Плиний сообщает, что на Родосе громадных статуй было более сот-ни и каждая из них могла сделать честь любому городу. Доказательством является колоссальная скульптурная группа «Фарнезский бык» (Неаполь), изваянная Аполлонием и Тавриском из Тралл. Сюжет ее таков: два сына Зевса от смертной женщины Антиопы, Амфион и Зет, мстят Дирке, жене фиванского царя Лика, за те притеснения, какие претерпела их мать от злой Дирки. Братья, убивши Лика, привязывают Дирку к рогам разъяренно-го быка, и когда он разметал ее, бросают изуродованное тело в проте-кавший близ Фив поток, который с того времени стал именоваться Дирка. Огромная пирамидальная масса тел вся охвачена страстью и волнением.
Группа «Лаокоон» (ныне находится в Ватикане), созданная в середине I в. до н.э. тре-мя родосскими скульпторами — Агесандром, Полидором и Афанадором, демонстрирует крайний пафос. Сюжет рисует эпизод из последнего года Троян-ской войны, когда троянский жрец Лаокоон предостерегал троянцев не вводить в город деревянного коня, сооруженного греками. Афина, покровительница греков, наказала Лаокоона, послав змей, которые задушили его вместе с сыновьями.
«Игра его мускулов, — говорит И. Винкельман, — доведена до крайних пределов: сдвинутые, как волны, они выражают самое сильное напряжение воли среди сопротивления и страдания». И недаром Микеланджело, когда эту скульптурную группу извлекли из земли в начале XVI в.а, назвал ее лучшей статуей, когда-либо созданной на земле.
Другая линия скульптуры эллинизма — лирико-натуралистическая, центром которой являлась Александрия.
Большинство знаменитых поэтов жили именно в Александрии при дворе Птолемеев. Александрийцы не толь-ко изобрели галантную поэзию, но и явились авторами откровенной и волнующей любовной лирики. Проснулся интерес к деревенской жизни. Появляется «идиллический» пейзаж, непременными атрибутами которого становятся кристально чистый источник, ручеек, замшелые камни, шелковистая трава, тенистые деревья, холмы, поросшие миртом и оливами, пчелы, собирающие мед, птицы и цикады. Живут здесь крестьяне и пастухи, уха-живающие за своими животными, поющие песни, участвующие в поэтических состязаниях. Наиболее ярким мастером такой идиллии был Феокрит, при-бывший в Александрию из Сиракуз в Сицилии.
Появляется несколько обширных сборников лирической поэзии («эпиграмм»), именуемых антологиями, где собраны произведения многочисленных мастеров этого жанра, таких как Леонид Тарентский, Асклепиад, Посидипп, Мелеагр Гадарский. О Мелеагре тончайший писатель XIX в. Поль де Сен-Виктор в своей знаменитой книге «Боги и люди» сказал, что «если бы Мелеагр дошел до нас один, то мы бы его поместили если не посреди богов, то по крайней мере в группе полубогов греческой поэзии».
Влияние антологий ощущается в творчестве александрийских скульпторов, художников, мастеров-декораторов. Все чаще забавные ситуации изображались ради них самих, на смену сценам религиозного характера приходят жанровые сценки, где резвятся маленькие толстощекие амуры с лукавыми лицами и самые обычные животные.
Образцом александрийской школы скульптуры является колоссальный лежащий «Нил» (хранится в Ватикане), облокотившийся на сфинкса и держащий в левой руке рог изобилия. На голове Нила венок из колосьев, в правой руке — пучок колосьев. Шестнадцать детских фигурок, карабкающихся по колоссу, олицетворяют 16 локтей — высоту, на которую поднимался Нил во время разлива. Благодаря этим разливам Египет и стал житницей Древнего мира.
Скульпторы любили изображать различные социальные типы — стариков-пастухов, рыбаков, старых крестьянок, моряков, шутов. Их сухое дряблое тело, вздутые вены, сгорбленные плечи даны почти натуралистически. Такие фигуры стояли в парках, садах и должны были дополнить впечатление уголка сельской местности.
В живописных рельефах — оригинальных созданиях александрийского искусства, скульпторы помещали в скромную рамку целые сельские пей-зажи, очень похожие на те, что воспевались в идиллиях.
Очень популярны в александрийской школе изображения маленьких детей. Такие статуэтки дарились храму бога здоровья Асклепия в благодарность за исцеление или помещались во внутренние дворики жилого дома. Примером такой скульптуры является группа «Мальчик с гусем» Боэфа, мастера конца III — начала II века до н.э.
МАСТЕРА МОЗАИКИ
Живопись эпохи эллинизма стала известна благодаря открытию редчайших подлинников росписей домов на острове Делос и стел из музея в Во-лосе (из некрополя Деметриады). С живописью этого времени можно по-знакомиться, изучая фрески Помпеи и Геркуланума, потому что мастера, создававшие их, копировали шедевры эллинистической живописи. Так, в Помпеях была обнаружена копия с картины знаменитого Тимомаха «Ме-дея». В Геркулануме можно видеть копию знаменитой картины Пергамсксго мастера «Телеф с нимфой Аркадией и Гераклом». Взгляд нимфы уст-ремлен вдаль, Геракл удивленно смотрит на младенца Телефа. Возле них стоит большая корзина с фруктами, рядом сатир и юная девушка, символизирующие аркадский пейзаж.
С искусством живописи была тесно связана мозаика, прекрасные образцы которой создавались во всех центрах эллинистического мира. После первых опытов в IV в. до н.э., когда мозаика делалась из нео-бработанных камней, этот вид искусства очень быстро прогрессировал. Вместо речной гальки мозаику стали складывать из тессер, то есть рубленых мра-морных кубиков, и из стекловидной смальты разных цветов.
Античные мастера мозаики брали за образец для своих композиций произведения живописцев, подражая им в колорите и светотеневой моделировке. В стремлении приблизиться зрительно к живописи техника мозаики дошла до особенной виртуозности. Так, на площади 10 кв. см в изображении лица, обнаженного тела укладывалось свыше четырехсот тессер, размеры которых равнялись 3–5 кв. мм. Располагая кубики по изображаемой форме, мастер достигал эффекта движения кисти живописца.
Создание мозаики было делом многих мастеров. В одних местах добывали различные камни и превращали их в тессеры, в других варили сма-льту. Все должно было быть подобрано и упаковано по цветам и тонам и отправлено заказчику. У всех мозаичистов были альбомы образцов, содержащие либо копии знаменитых картин, либо оригинальные рисунки или орнаментальные композиции. Для каждой фигурной мозаики изготавливался картон, по которому и складывались мозаики.
Во время раскопок 1986 г. дворца македонских царей в Пелле были обнаружены замечательные мозаики (ок. 300 г. до н.э.), изобража-ющие Диониса верхом на леопарде и сцены охоты.
Великолепная мозаика «Битва при Арбеле» (Неаполь) является ко-пией картины Филоксена Эритрейского (III в. до н.э.). Художник смело экспериментирует с перспективой, передает небо, сложные ракурсы человеческих фигур и лошадей. Иссушенное дерево символизирует пейзаж. Сложная многофигурная композиция уравновешивается взволнованным, исполненным отчаяния жестом персидского царя Дария. Слева зритель видит яростный прорыв Александра, без шлема, с копьем, — его знамени-тую конную атаку с левого фланга.
В ПЛЕНУ МИРОВОЗЗРЕНИЯ
В своей книге «Пламя над Персеполем» известный английский исто-рик Мортимер Уилер прослеживает путь Александра в глубинах Азии, обнаруживает многочисленные следы его пребывания здесь в виде городов, статуй, монет. «Эллинизм не был шатким прибежищем горстки грече-ских экспатриантов или же их эллинизируемых вассалов, — отмечает ученый. — Сюда приходили волна за волной кочевники из Центральной Азии и оказывались в плену эллинистического мировоззрения. Они строили города греческой планировки, перенимали более или менее успешно искусство греческих художников, а наиболее восприимчивые из этих азийских народов четыре века спустя приспособили греческий алфавит к своим иранским языкам и стали покровителями нового, сложного ис-кусства, в котором проступили черты прежнего эллинизма, оживленные и кое-где измененные под влиянием различных источников».
Здесь М. Уилер имеет в виду искусство могучего Кушанского царства, существовавшего несколько столетий на территории Северной Индии, Средней Азии и Афганистана на обломках этой части империи Александра Македонского.
В начале 1843 г. в Северной Индии был обнаружен любопытный литературный памятник, именуемый «Вопросы Милинды», написанный в фор-ме беседы между греческим царем Милиндой и буддийским монахом Нагасеной. Уже беглое знакомство с памятником (кстати, изданным в Москве в 1989 г.) позволило ученым XIX века отождествить Милинду с элли-нистическим царем Менандром, правителем одного из государств, образовавшихся на территории Северо-Западной Индии и сопредельных стран после восточного похода Александра. Его царствование относят к 130–100 гг. до н.э. Отчеканенные Менандром монеты с его изображениями найдены на территории современных Афганистана, Пакистана и Северной Индии. Город Сагала, в котором, согласно тексту, состоялась беседа, упомянут в «Географии» Страбона.
Оказалось, что «Вопросы Милинды» — единственное произведение древнеиндийской литературы, где фигурирует реально существовавший и названный по имени древний грек. Чем же заслужил завоеватель-иноземец столь редкую в Индии честь превратиться в литературный персонаж? Интересно свидетельство Плутарха Херонейского (I–II вв. н.э.), которому имя Менандра было известно. По его словам, после кончины царя семь городов оспаривали между собой привилегию похоронить останки его на своей земле. В этом заметно отражение религиозно окрашен-ного почтения к покойному, желание построить ступу как праведному царю-покровителю буддизма.
Все это позволяет считать Менандра образованным и любознательным человеком, интересовавшимся распространенными в его владениях секта-ми, религиями, философиями, — таких людей среди эллинистических монар-хов было немало, а также и здравомыслящим политиком, который осознавал, что утвердиться в чужой стране, не заручившись поддержкой влиятельного вероучения, просто нереально.
Это еще раз доказывает, что замыслы Александра Великого о связях Запада и Востока опирались на глубоко продуманную и взвешенную программу, рассчитанную на длительный исторический период.
