Каспар Давид Фридрих

1774-1840

Известный русский дипломат А.И. Тургенев в августе 1825 года записал в своем дневнике: «Сегодня были у Фридриха… слушали его, а картины смотрели с необыкновенным удовольствием. У него какая-то bonhomie (фр., дружелюбие, добродушие. — Ред.), которая нравится, а в картинах его воображение романтическое. Он выражает в них обыкновенно одну мысль или чувство, но неопределенное. Можно мечтать над его произведениями, но ясно понимать их нельзя, ибо и в его душе они не ясны. Это мечтания, сон, видения во сне и в ночи. В предметах природы часто избирает он самое простое положение. Льдину, волнуемую в море, несколько деревьев, в долине растущих, окно его комнаты (из коего, впрочем, виды на Эльбу прелестные), задумавшийся над развалинами или над памятником рыцарь, монах, вдаль или в землю устремивший взор свой, — но все трогает душу, погружает в мечтательность, все говорит, хотя не ясно, но сильно воображению».

О жизни этого художника, самого выдающегося в немецком искусстве первой половины XIX века, ставшего весьма популярным тогда в России, известно немного. К тому же она не была насыщена бурными событиями, несмотря на то что он принадлежал романтическому направлению европейского искусства.

Одинокая вершина

Каспар Давид Фридрих родился в 1774 г. в Грейфсвальде (шведская Померания) в семье ремесленника. Свое обучение он начал в копенгагенской Академии художеств, где провел четыре года (1794–1798). Затем юный Фридрих переехал в Дрезден, где прожил почти всю жизнь, покидая его лишь для поездок на родину и путешествий по горным районам Германии. В этом городе уроженец Грейфсвальда познакомился со знаменитым в те времена Людвигом Тиком (1772–1853), одним из основателей немецкой романтической школы в литературе. Черпавший многое для своих романов и поэм из немецких преданий и легенд, поэт оказал заметное влияние на молодого художника. Здесь же Фридрих подружился с живописцами Карлом Густавом Карусом, Филиппом Отто Рунге, Георгом Фридрихом Керстингом и Иоганном Христианом Далем, увлеченными поисками «своего романтизма». Тогда же, в ранний период, Фридрих начал писать большие сепии с видами острова Рюген, благодаря которым вскоре обрел известность. Таинственный язык природы, присущий художнику, притягивал публику к его работам.

Акварели и сепии Фридриха обратили на себя внимание уже в 1805 г. на выставке в Веймаре и при содействии великого И.В. Гёте были отмечены премией, а затем приобретены герцогом Карлом Августом.

Удивительно, но этого художника почти не затронули никакие влияния в отличие от его соратников и друзей по цеху; подобно одинокой вершине, он не примкнул ни к каким группам и художественным направлениям своего времени. Глубокое чувство природы и скрупулезное наблюдение действительности позволили ему обрести свою, индивидуальную и яркую манеру. В итоге он стал философом-романтиком в живописи. Это значило, что мастер развивался в русле умонастроений, которые понимали христианскую культуру в целом как трагический раскол идеала и действительности, неспособность гармонически примириться с посюсторонним миром.

Символы сверхреального бытия

Картины зрелого Фридриха, а писать маслом он начал после 1809 г., пленяют каким-то загадочным молчанием природы. Обычно они насыщены символами сверхреального бытия, в которые он превращает натурные, вполне конкретные мотивы: морской горизонт, горную вершину, корабль, распятие или крест. Художник был очень религиозен. Но религиозность у Фридриха в отличие от его современников и тоже немецких романтиков — «назарейцев», искавших ее в традиционных библейских сюжетах и подражавших старым мастерам, выступала в пейзажах, которые он насыщал мистическим содержанием. Таковы его «Крест в горах» (1808), «Монах у моря» (1809), «Утро в Исполиновых горах» (1811) — самые яркие работы этого периода. Исполнены они под впечатлением путешествий на берега Балтики и в Гарц. Свое вдохновение Фридрих всегда черпал из конкретной природы, но силой его мысли и дара она обретала глубокое, иносказательное содержание.

Пейзажи Фридриха — это не буквальное изображение и не идеализация реальности. Мотивы природы в картинах он превращал в своеобразные иероглифы — их следовало читать, разгадывать, знать.

В картине «Утро в Исполиновых горах» художник разделяет мир на «горний» и «дольний». Горы обретают здесь значение мира горнего, божественного, долина — мира дольнего, человеческого.

В творчестве Фридриха горы символизировали Бога, скалы — веру, а сосны — «стоящих в вере». В основе этого языка знаков — не только немецкая философия, пронизывающая многие произведения романтиков, но и его собственные наблюдения природы. Интересно, что художник почти не был связан с традиционной символикой искусства. Его пейзаж, представленный в туманных далях, как правило, освещен сверху, а первый план погружен в сумрак, символизирующий земной мир. В этом ключе написана знаменитая картина «Крест в горах». При этом интенсивность красок, достаточно звучных, гасится туманами, закатной или рассветной дымкой.

Успех

Известность творчества Каспара Фридриха достигла своего апогея в 1810 г. — тогда несколько его произведений было куплено прусским двором. Художник был отмечен, когда отправил на выставку в берлинскую Академию художеств новые картины — «Монах у моря» (1808–1809) и «Аббатство в дубовом лесу» (1809–1810). Они входили в живописный цикл «Четыре времени года» и рассказывали о жизни монаха-скитальца. В эпоху романтизма монаха считали идеалом человека. Обе картины имели успех у публики и привлекли внимание самого короля Пруссии Фридриха Вильгельма III, который и приобрел их.

Композиция первой строится из разноцветных горизонтальных полос: белый прибрежный песок с одинокой фигуркой монаха, темно-синее море и свинцово-серое, светлеющее вдали небо. Основной акцент картины — линия горизонта. Ее скрывают тучи, однако соседство тяжелых волн и подвижного неба выявляет его границу, и она уводит взгляд в глубину. Фридрих добивается определенного художественного эффекта, противопоставляя маленькую человеческую фигурку бесконечной, необъятной дали. Тем самым он создает образ завораживающего безграничного пространства моря и неба.

Тема трагической затерянности человека в огромном мире — главная в картине «Аббатство в дубовом лесу». В сумерках под сенью деревьев и разрушенной церкви силуэты монахов на снегу почти неотличимы от кладбищенских крестов. В верхней части композиции еще виден серебристый свет заката, на фоне которого четко вырисовываются ветви дубов и окно готической руины.

Эти годы стали самыми благополучными в драматической судьбе художника. Тогда он, казалось, обрел душевный покой и очаг — женился и совершил свадебное путешествие на родину, о котором напоминает великолепный цикл пейзажей Балтийского моря. Его избирают членом берлинской (1810), а затем дрезденской академий художеств (1816). В 1814 г. он даже участвует в антинаполеоновской «Патриотической выставке». Она была устроена в занятом русскими войсками Дрездене саксонским генерал-губернатором князем Н.Г. Репниным.

В 1820 г. мастерскую немецкого романтика посетил великий князь Николай Павлович и купил для своей супруги великой княгини Александры Федоровны полотна «На паруснике» и «Гавань ночью», ныне принадлежащие Эрмитажу.

Нелюдимый созерцатель

Получив в 1824 г. звание профессора пейзажного класса дрезденской Академии художеств, Каспар Фридрих тем не менее так и не был допущен к преподаванию. Его творчество по мере общего угасания интереса к романтизму начало выходить из моды. Однако художник не пожелал угождать вкусам публики. Это значило бы, по его словам, «погрешить против своей природы и предать свое время». С середины 1820-х гг. он жил замкнуто и одиноко. По воспоминаниям современников, Фридрих стал нелюдимым человеком, раскрывавшимся только в кругу близких друзей. В конце концов в Германии этот необычный пейзажист задолго до своей смерти был забыт.

С 1825 г. главное место в творчестве Фридриха занимают меланхолические созерцательные пейзажи, полные тоски и томления. В них появляется глубокий философский смысл. В этот период жизни его манера становится более мягкой, а колорит — интенсивным.

«Пашня близ Дрездена» (ок. 1824) — это обыденный мотив, обретающий под кистью художника романтическое звучание. Склон холма заслоняет эффектную панораму города. Художник сосредоточивает внимание на фрагменте вспаханной земли и нескольких яблонях. Мягкие, светлые краски цвета развороченной плугом почвы, зелень травы, золото вечернего неба передают атмосферу весенней свежести.

Парус судьбы

«У него всегда было мало почитателей, потому что он показывает то, чего большинство людей старается избегать, — одиночество» — так писал об этом пейзажисте его современник, знаменитый драматург Генрих фон Клейст. Однако у стоящего в немецком искусстве особняком художника, несмотря на малое количество почитателей при жизни, были те, кто его высоко ценил, кто остался ему верен навсегда.

В 1821 г. с Фридрихом познакомился известный русский поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский, по достоинству оценивший своеобразие личности и творчества немецкого живописца. Исполнявший тогда обязанности наставника наследника русского престола, будущего Александра I I, Жуковский сделал немало, чтобы искусство этого сумрачного гения стало известно в России. До последних его дней, на протяжении многих лет поэт использовал каждую возможность, чтобы помочь художнику: постоянно рекомендовал его работы императрице и наследнику, часто покупал их сам. Так немало картин и рисунков Фридриха попало в петербургские дворцы русской знати, а впоследствии – в собрание Эрмитажа и ГМИИ им. А.С. Пушкина.

В 1835 г. Фридрих тяжело заболел: его настиг апоплексический удар. После этого он уже не писал картины маслом, а занимался только рисунком. В последние годы жизни художник бедствовал и подвергался все большим нападкам критики. Умер он в 1840 г. в Дрездене, одинокий и забытый почти всеми, кроме близких друзей.

Пейзажи Фридриха, с их глубокой духовностью и богатством чувств, были оценены публикой уже в XIX веке. Однако за исключением Карла Густава Каруса, Иоганна Христиана Даля и Карла Блехена, художник не оказал особого влияния на современных немецких живописцев. Слишком необычны и нетрадиционны были сюжеты и содержание его картин. Но Фридрих создал не только оригинальные работы, он о ставил афоризмы и заметки об искусстве. В них звучит идея необходимости сочетания верности натуре («душе природы») и внутренней духовной интуиции, которую он считал «божественным глаголом» в сердце.

Вновь интерес к искусству Каспара Фридриха возродился в XX веке – оно привлекло внимание сюрреалистов, увидевших в мистицизме немецкого романтика нечто близкое себе.

Картины и рисунки художника представлены в большинстве немецких музеев. Кроме того, его работы можно увидеть в Вене, Санкт-Петербурге, Москве, Осло, Праге и Париже.