Владимир Фаворский.
Скупой рыцарь.
Из серии гравюр к «Маленьким трагедиям» Пушкина.
1959–1961
Последняя работа Фаворского в жанре книжной иллюстрации — серия гравюр к «Маленьким трагедиям» А.С. Пушкина (1959–1961). Гравюры эти стали хрестоматийными, они воспроизводятся во многих изданиях, в учебниках русской литературы для школьников.
Художнику было предложено самому выбрать произведение для иллюстрирования и даже формат будущей книги. Фаворский выбрал «Маленькие трагедии» — «кубок, наполненный страстями», а формат, по его решению, должен был стать горизонтальным, что давало больше пространства для размещения иллюстраций.
В цикл «Маленькие трагедии» входят четыре произведения: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и «Пир во время чумы». Все четыре пьесы посвящены исследованию тайн человеческой души, страстям, приводящим героев к гибели. В качестве основного изобразительного средства для передачи драматических настроений Фаворский вновь, как и в иллюстрациях к «Борису Годунову», использует игру контрастов, черного и белого. Так же как и иллюстрации к «Годунову», гравюры этого цикла напоминают театральную постановку. Это и четкое композиционное разделение на первый и задний планы, и освещение сцен, и эффектные театральные жесты и позы персонажей, как, например, фехтующий Дон Гуан в иллюстрации к «Каменному гостю» или черный силуэт его руки со шпагой на освещенной стене. Балдахин над ложем Лауры напоминает театральный занавес.
Великолепен в своей выразительности «Скупой рыцарь». Старый барон любуется сокровищами, спрятанными от людских глаз в подвале:
Хочу себе сегодня пир устроить:
Зажгу свечу пред каждым сундуком,
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть на блещущие груды.
Владимир Фаворский.
Скупой рыцарь.
Из серии гравюр к «Маленьким трагедиям» Пушкина.
1959–1961
Его темный силуэт на фоне ярко освещенных пламенем свечей сундуков выглядит зловеще. Свечи, расставленные полукругом перед раскрытыми сундуками, вызывают ассоциацию с каким-то магическим обрядом, священнодействием. Впрочем, для старого барона его богатство — действительно объект поклонения. Оно ему дороже, чем собственный сын, которого он подозревает в покушении на сокровища и вызывает на дуэль. Страсть к золоту губит барона и духовно, и физически.
Старый рыцарь повернут спиной к зрителю, и выражение его лица непросто разглядеть, однако вся его поза красноречиво говорит о том, какие чувства в данный момент владеют персонажем трагедии: гордость от обладания сокровищем, осознание собственного могущества рядом с ним. Фигура с распростертыми над сундуком руками прямо кричит: «Мое!». Контраст черного (силуэт рыцаря) и белого (свет от свечей) нагнетает атмосферу этой драмы и словно предвещает ее трагический исход.
