О том, что «человек — это звучит гордо», чаще всего вспоминают в эпоху великих перемен, социально-экономических потрясений. Деятели искусства очень чутко слышат новое и отображают его в своих произведениях, но по-прежнему источником вдохновения для них служит искусство Древнего мира, созданное без лукавого мудрствования, дышащее здоровьем и естественностью, необходимыми для обретения душевного равновесия и уверенности в себе.
Искусство античности стало фундаментом творчества мастеров Возрождения, провозгласивших гуманизм высшей ценностью человеческого общества. Человек — центр Вселенной. А значит, долой рабство и слепую религиозность! Творцы эпохи классицизма, обращавшиеся к античности, ратовали за достойное место человека в обществе, живущем по понятиям гражданственности и патриотизма. А значит, вперед к демократии!
В начале XX века, наряду с экономической, политической, общественной жизнью, менялась и картина художественной жизни. Так называемый критический реализм XIX века, нацеленный на социальность («социальность, социальность или — смерть!» — писал В. Белинский), становился достоянием истории. В быстро меняющемся мире жаждущая новых острых ощущений публика быстро теряла интерес к искусству импрессионистов и их последователей. Отчаянность «Крика» Эдварда Мунка, врубелевская тоска по утраченной гармонии, пародийность персонажей Джеймса Энсора больше соответствовали настроениям людей наступающего индустриального века. На этом фоне французские скульпторы вновь обратились к идеям и идеалам античности, и среди них — Антуан Бурдель (1861–1929).
«Мы ничтожно малы перед силами мира, — говорил Бурдель, — и все же… Да, мы сознаем необъятное величие неба, символа порядка и гармонии. Но над нами высится особое небо. Оно не синее, не серое, не черное. Наше небо — это наш внутренний мир, и все же нам не дано постигнуть его до конца».
«Античные» работы Антуана Бурделя несут терпкий оттенок чувственности и в то же время интеллектуальности, каждая — очень гармонична и очень современна. Самая известная скульптура «античного» цикла Антуана Бурделя — «Геракл, стреляющий из лука» (иногда ее называют «Геракл-лучник»). Выставленная в Салоне в 1910 году, она вызвала самые разные отклики.
Геракл Бурделя запечатлен в момент охоты. Несмотря на напряженность позы равновесие поддерживается, с одной стороны, мощным распором ног, упирающихся в скалу, с другой — профильным поворотом головы, устремленностью глаз, следящих за полетом стрелы, и напряженностью рук. Его фигура совершенно реалистическая (всего десять часов позировал скульптору друг, командир кирасиров Дуайен Париго) и является олицетворением мощной силы. И нам совсем не важно, в кого и зачем целится герой, потому что автору удалось передать движение, не нарушая пластической цельности скульптуры.
Безудержную энергию человека двадцатого столетия, его ощущение собственной значимости в окружающем мире, веру в свои силы отразил Антуан Бурдель в «Геракле». Работая какое-то время в мастерской Огюста Родена, скульптор отдавал предпочтение не лирическим мраморным композициям мэтра, а неспокойным произведениям из бронзы. Он участвовал в работе над «Вратами ада», «Гражданами Кале» и «Памятником Бальзаку». А когда покинул мастерскую — появился «Геракл».
Можно много говорить и о других «античных» скульптурах А. Бурделя, в которых автор решает еще более сложную задачу — запечатлеть в образах монументальной пластики нравственный идеал, показать внутренний драматизм образов. Это «Пенелопа», верная жена Одиссея, «Сафо», воплощающая трагизм судьбы поэта и творца, «Умирающий кентавр» и другие.
Бурдель оставил около 900 скульптур, много графических и живописных работ. А еще — учеников, среди которых известные русские скульпторы Вера Мухина и Иван Шадр.