ПОСЛАНИЕ ИЗДАЛЕКА

ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

Вермеровская тематика одиночества и отчужденности от внешнего мира заинтересовала романтиков начала XIX века. Это особенно чувствуется в картине К.Д. Фридриха «Женщина у окна» (1), которая является своеобразным полемическим откликом на полотна Вермера, в которых трактуется драма женщины, томящейся в замкнутом пространстве интерьера дома.

Несколько позднее, к середине века, был открыт «реализм» Вермера. Французский политик и публицист Э.Ж.Т. Торе обнаружил в бытовой ориентированности полотен Вермера соответствие платформе художников барбизонской школы и Г. Курбе (2).

Затем в свете практики импрессионизма были осмыслены сугубо живописные качества манеры художника — его солнечный свет, создающий впечатление пленэрного освещения, его система лепки объемной формы с помощью наложения цветных теней и, наконец, его почти абстрактная манера наложения краски точками (результат применения камеры-обскуры).

Геометрическая тектоника и композиционный дар Вермера были по заслугам оценены П. Сезанном (3). Высокие формальные качества работ Вермера при притушенности сюжетно-действенного начала позволили увидеть в Вермере художника, для которого полностью отпал «миф действия» и «впервые в истории искусства… сюжет картины стал предметом видения». Последнее было очень важным в глазах художников и теоретиков авангардизма.

Магический сверхреализм манеры Вермера, а также отчужденность его героев, их бесстрастность и почти мистическая изолированность неизменно влекли С. Дали. «Я смотрю на картины Вермера, Леонардо и т.д. и концентрирую внимание на загадочной стороне их творчества (так же, как и на технике), которую нам необходимо исследовать заново», — писал художник. Анонимная фигура живописца из картины «Мастерская художника» стала для испанского сюрреалиста знаком загадки творческой личности художника – «Призрак Вермера Делфтского, способный послужить и столом» (феноменологические исследования «мебели-корма») (4).

Мотив благой вести письма, сверхдостоверность живописной манеры Вермера, его «солнечность» и ощущение драгоценности бытия стали для представителя социалистического реализма художника А.Лактионова знаком всеобщей надежды советского народа на победу в Отечественной войне, которую он воплотил в картине «Письмо с фронта» (5). Об этом прекрасно сказано в книге В. Турчина «Образы двадцатого…»: «...бумага письма в руках мальчугана светится, словно драгоценность (каковой она и является)… Солнечный свет… наполняется животворящим воздухом надежды. Письмо читано десятки раз, и его слова повторяются как молитва о сохранении жизни того, кто в окопах. Пока оно читается, он будет жив. Действие это ритуально по своему характеру, и поэтому для верного восприятия картины перед ней нужно предстоять, как перед алтарной иконой».

Разброс направлений, порой прямо противоположных по идеологическим и формальным установкам, адепты которых обращались к творчеству Вермера, говорит сам за себя о богатстве заложенных в исходном образце возможностей.