«КРЕЙЦЕРОВА» СОНАТА

Вряд ли найдется другая такая соната Бетховена, чье название, репутация и популярность основывались бы на стольких недоразумениях. Французский скрипач и композитор Родольф Крейцер (1766–1831), которому Бетховен посвятил свою сонату, ни разу ее не сыграл. «Крейцер — хороший, милый человек, доставивший мне много удовольствия во время его пребывания в Вене. Его естественность и отсутствие претензий мне милее, чем лишенный внутреннего содержания внешний лоск большинства виртуозов», — говорил об этом музыканте Бетховен.

Однако в случае с сонатой ор. 47 «хороший милый человек» заупрямился. Злые языки уверяли, что это произошло из ревности: Крейцер не смог перенести, что соната была написана для другого музыканта.

Родольф Крейцер

Бетховен сочинил «Крейцерову» сонату для Джорджа Полгрина Бриджтауэра (1779–1860) — скрипача-мулата, родившегося, по некоторым сведениям, в Польше. Бриджтауэр был из плеяды музыкальных вундеркиндов, которых обожал XVIII век: в 10-летнем возрасте он уже дебютировал в Париже, в 1790 г. переселился в Англию, в 1811 г. получил степень бакалавра музыки Оксфордского университета, занимался преподаванием и выступал с оркестром Королевского филармонического общества. Бетховен познакомился с молодым человеком в 1803 г. у князя Лихновского, оценил его виртуозную игру и некоторое время переписывался с ним.

Первые наброски ор. 47 относятся к 1802 г., завершена соната была накануне концерта, состоявшегося в павильоне венского парка Аугартен в 8 утра 24 мая 1803 года. Концерты, даваемые в такой ранний час, были обычным явлением в Вене, где двор вставал рано.

«Однажды утром Бетховен уже в половине пятого послал за мною, — вспоминал впоследствии его ученик Фердинанд Рис, — и велел: «Перепишите-ка мне быстренько скрипичную партию первого allegro» (обычный его копиист был и без того перегружен).

И дивно прекрасную тему с вариациями f-dur Бриджтауэр вынужден был играть на концерте… по собственной рукописи Бетховена, поскольку времени на переписку уже не оставалось».

Фортепианную партию играл сам Бетховен, потому что ее больше никто не смог бы исполнить: авторская рукопись в это время находилась перед глазами Бриджтауэра.

«Крейцер» — это концертная соната, в которой скрипач должен показать свое мастерство во всем блеске. В подобного рода произведениях, предназначенных для исполнения на публике, а не для домашнего музицирования (как другие скрипичные сонаты Бетховена), пианист должен либо ограничить себя аккомпанированием, подчеркивающим красоту и виртуозность скрипичного звука, либо вступить в состязание с другим инструментом (как это любили делать итальянские импровизаторы XVIII века).

Однако Бетховен выбирает третью, необычную форму отношений скрипки и фортепиано: обе партии равноценны, два инструмента — энергичные единомышленники. Бетховен писал фортепианную партию для собственного исполнения, и кажется, что он сам выступает из нее «среднего роста, крепкой кости, полный энергии — воплощение силы», как описывают его друзья. Мы как будто видим его — с его широкими мозолистыми руками, которые падают на клавиши плашмя и, по мнению современников, ничем не напоминают руки пианиста-виртуоза.

Какую захватывающую историю услышали утром 24 мая 1803 года слушатели в парке Аугартен! С каким азартом скрипка и фортепиано сметали со своего пути любые препятствия, как чутко откликались на перемены настроения друг у друга!

И если Бетховен — вольно или невольно — воплотил в «Крейцеровой» сонате свой идеал дружбы, стоит ли удивляться, что этому бетховенскому идеалу не соответствовал никто из окружающих!

Из-за чего развалился виртуозный дуэт Бетховен–Бриджтауэр можно только гадать. Много лет спустя знаменитый исполнитель намекал, что они с композитором рассорились из-за девушки.

Так что создание опуса омрачила бурная размолвка, а разрыв закрепило случайное посвящение сонаты Родольфу Крейцеру.

Название знаменитой повести Льва Толстого «Крейцерова соната» тоже возникло случайно. «Однажды граф Толстой обратился ко мне с вопросом: какое из ансамблевых произведений для скрипки и фортепиано является, по моему мнению, самым значительным. Я тотчас ответил: думаю, что соната Бетховена, ор. 47, так называемая «Крейцерова» соната, — рассказывал основатель и директор Московской консерватории Николай Рубинштейн. — Вскоре была опубликована под этим названием повесть Толстого, вызвавшая большой интерес в литературных и музыкальных кругах».

Толстой точно описал ощущения насилия и жестокой страсти, с которыми вторгалась в пресыщенные музыкальные салоны музыка Бетховена. Но можно поспорить, действительно ли все сказанное относится к бетховенской сонате ор. 47.

«Например, хотя бы эту Крейцерову сонату, первое престо, разве можно играть в гостиной среди декольтированных дам? — возмущается толстовский герой. — Это престо играть и потом похлопать, а потом есть мороженое и говорить о последней сплетне? Эти вещи можно играть только при известных, важных, значительных обстоятельствах и тогда, когда требуется совершить известные, соответствующие этой музыке, поступки. Сыграть и сделать то, на что настроила эта музыка. А то несоответственное ни месту, ни времени вызывание энергии, чувства, ничем не проявляющегося, не может не действовать губительно. На меня, по крайней мере, вещь эта подействовала ужасно...»

В конце жизни Толстой заметил: «Я не вижу в этой сонате того, что приписал ей в своей повести». Вероятно, великий писатель наконец послушал ее в хорошем исполнении…

Интересно, что произведение Толстого пробудило музыкальное вдохновение у чешского композитора Леоша Яначека (1854–1928). В 1923 г. он написал Струнный квартет № 1 по повести Толстого «Крейцерова соната».

Титульный лист «Крейцеровой» сонаты с посвящением Р. Крейцеру

А несколько лет назад в Голландии вышла еще одна повесть под названием «Крейцерова соната». Оперная певица Маргрит де Моор описала историю семейного ада, в который попали мученики музыки: скрипачка и музыкальный критик…