АРТ–ГАЛЕРЕЯ

Янина БЕЛОШАПКИНА

Василий Блаженный

Аристарх ЛЕНТУЛОВ
ВАСИЛИЙ БЛАЖЕННЫЙ
1913. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Разноцветные, яркие потоки цвета, калейдоскоп красок… Формы, распадающиеся на отдельные объемы и острые грани, свивающиеся в спирали и устремляющиеся ввысь… Волшебный хаос, из которого вырастают праздничные купола, нарядные закомары, расписные аркады — конечно же, это с детства знакомый нам собор Василия Блаженного.

Аристарх Лентулов — один из самых значительных и самобытных участников «Бубнового валета» и, пожалуй, самый смелый экспериментатор. Но достигнуть этой самобытности оказалось не так-то просто. Сложение стиля Лентулова шло через изучение кубизма, футуризма и национальных традиций. И вот все эти разнородные и, казалось бы, несовместимые элементы слились воедино, чтобы представить нам рождение нового оригинального художника. Это стало ясно в 1914 г., когда на выставке «Бубнового валета» зрители увидели два масштабных полотна — «Москва» и «Василий Блаженный». Их появление предварял целый цикл картин, в которых художник работал над созданием такой абстрактной формы, чтобы она в то же время не полностью теряла cвои очертания, балансируя на грани фигуративности и беспредметности — задача, на первый взгляд, невыполнимая. Однако, как мы видим, Лентулову удается совершить невозможное!

Его композиции составляются из пестрого набора кубиков, полосок, треугольников, однако вопроса «что же это такое изображено?» не возникает — не только в портретах (требующих большего жизнеподобия), но даже и в натюрмортах и пейзажах, где среди разноцветных красочных пятен вдруг появляется знакомый образ. А пестрота и яркость («цветодинамика», как это называл сам художник) необыкновенны! В некотором роде Лентулова можно считать создателем нового направления в искусстве — «орнеизма», правда, не нашедшего последователей, но он об этом не сильно печалился. Основа орнеизма — заимствованное у кубистов введение в картину инородных материалов: золотой и серебряной бумаги, бус, кружева, стекляруса… «Материал, который я применил… состоял из цветных золотистых бумаг, сусального золота и различных тканей — то, что, мне казалось, так ярко выражает сущность внутреннего уклада, вкуса и любви москвичей к декоративно-мишурно-пышной красоте. В этом же плане написан Василий Блаженный: на синем фоне пестрые, как петрушки, купола чередуются с наклеенными блестками цветных бумаг — нечто похожее на лубочные картинки турецких святынь… Также можно найти перекличку с русскими народными картинками…»

Василий Блаженный на картине Лентулова оказывается (в лучших традициях кубизма) разложенным на отдельные формы и грани — он как будто воздвигается на наших глазах, как сказочный замок, возникающий из воздуха, создавая ощущение праздника, феерии. Собор как бы странным образом распластывается по плоскости холста — так, что мы одновременно видим его изнутри и снаружи, однако ощущения излишней дробности форм не возникает, композиция выглядит даже монументальной.

Кто знает, как могло бы развиваться это направление дальше. Но Первая мировая война предложила художнику новые темы, надолго отвлекшие его от прежних поисков. Тем не менее городской пейзаж с элементами архитектуры старой Москвы остался излюбленной темой в творчестве Лентулова.