ПРО ЖИЗНЬ В КОКТЕБЕЛЕ

«Я не придерживаюсь и не ищу какой-то одной манеры. По-моему, всякий осколок, всякая соломинка может заговорить языком искусства, если художник сумеет извлечь из них ту красоту, которая в них скрыта, как во всей окружающей жизни», — писала художница Наталья Северцова (1901–1970). Она не имела профессионального художественного образования, заниматься живописью начала в 1950-х — творческий период продолжился около двадцати лет. Но за это время она сумела воспеть красоту Коктебеля и его окрестностей в разнообразных проявлениях.

Лауреат Нобелевской премии 1967 (поэт И.А. Бродский) 1969

Наталья Северцова была женой выдающегося искусствоведа, философа, переводчика Александра Габричевского. Актриса, ученица известного театрального режиссера Юрия Завадского, Северцова стала хозяйкой легендарного дома в Коктебеле, где бывали знаменитые поэты, музыканты, художники: Андрей Белый, Максимилиан Волошин, Марина Цветаева, Роберт Фальк, Генрих Нейгауз, Иосиф Бродский, Святослав Рихтер… Северцова наслаждалась атмосферой интеллектуальных споров, артистических озарений, талантливой игры, неповторимым колоритом коктебельской вольницы. И в ее полотнах хорошо воссоздан этот дух веселой, вольной жизни в Коктебеле, на ее холстах запечатлены все знаменитые собеседники. В яркой и увлекательной форме она живописала историю приезжавших в Коктебель и посещавших их дом людей. Вот портрет Иосифа Бродского (1969), ироничного, улыбающегося, с посвящением поэта на обороте:

Пускай же благодарностью прервется
Моим пером сплетаемая нить.

На выставке «Наталья Северцова (1901–1970). Живопись из собрания Ольги Северцевой и Федора Погудина-Стукалова» в Государственной Третьяковской галерее представлено 80 работ художницы, долгое время остававшейся в тени своего знаменитого мужа. Живопись Северцовой, в которой столько свободы, смелости в нарушении академических канонов, следует понимать в контексте ее жизни, специфического быта в Коктебеле, окружающей природы.

Рыбачка в полосатой кофте. 1954

Полны юмора ее колоритные портреты. В сюжетных картинах она рассказывает истории людей на манер детского рисунка. В ее работах ощущается упоение жизнью в самых разных ее проявлениях, умение подмечать детали. Северцова называла живопись своей первой духовной необходимостью. Как все наивные художники, она никогда не писала с натуры сюжетные, многофигурные композиции, произвольно населяя свои полотна выдуманными персонажами — на основе непосредственных впечатлений или воспоминаний, исторических хроник. Одна из самых живописных ее серий — татарская.

Поражает способность Северцовой использовать и расписывать различные материалы — картон, жесть, фанеру, повседневные предметы — подносы, двери, столики. В татарской серии, рождающей ассоциации с иранской миниатюрой, хорошо обыгрывается текстура фанеры.

Восточный стол. 1960

Северцова всегда очень внимательно относилась к ритмической организации композиции, которая порой определяет характер и атмосферу той или иной картины. Своеобразны и очень необычны ее живописные приемы, хорошо продумано цветовое решение. Неповторимы, остро выразительны персонажи, в которых она умеет выявить самую суть. Томные и медлительные движения персонажей картины «Восточной стол» (1960) позволяют лучше понять направленность ее живописных поисков.

Мирель. 1952

Мирель. 1952

Северцову трудно отнести к какому-то течению, слишком уж оригинальна ее манера письма, слишком произвольно соединяет она различных персонажей с фрагментами пейзажей, натюрмортов. Специфическое обаяние ощущается в особенном колорите ее крымских пейзажей, с их мерцающими вневременными пространствами. Что бы она ни писала, в ее работах пленяет особая атмосфера.

Ее искусство оптимистично, она умела радоваться жизни. «Разве это не счастье, когда парус надут, лодку несет по волнам?» — писала эта нимфа Коктебеля, как называл ее поэт С. Шервинский.