ХОКУСАЙ

 

Надежда ВИНОГРАДОВА

 

 

Кацусика Хокусай
(1760–1849)

В течение двух веков, с середины XVII до середины XIX столетия, в Японии развивалось и заняло ведущее место в художественной жизни искусство гравюры на дереве. Одним из самых прославленных и самых популярных мастеров этого вида искусства был Кацусика Хокусай.
Характер и особенности национального миропонимания и художественного стиля японского народа раскрылись в творчестве Хокусая с невиданной прежде яркостью и полнотой. Можно сказать, что его творчество стало блестящим завершением многолетнего пути развития не только японской ксилографии VII–XIX вв., но и средневекового японского искусства в целом. Его искусство стояло уже на пороге современности. Ему были свойственны невиданные в Японии широта охвата жизненных явлений и активность восприятия действительности.
Чрезвычайно разнообразный мастер, обладавший широким творческим диапазоном, Хокусай оставил потомкам грандиозное количество графических произведений и богатейшее наследие в живописи, рисунке, иллюстрации книг. Он был поэтом, писал прозу, постоянно интересовался научными достижениями своего времени, был неутомимым путешественником. Но самое главное — он был вдумчивым философом, и все, что открывалось его проницательному взору и запечатлевалось на бумаге быстрой кистью, осмысливалось им с точки зрения всеобщих законов мироздания, вечной и непрерывно меняющейся жизни окружающей человека природы. Его интересовало многообразие явлений, их гармоническое взаимодействие, подчиненность закономерностям общего порядка. Он не просто старался запечатлеть то, что видел, но постоянно размышлял над увиденным, будь то сценки городской жизни, метко схваченные им и показанные то с иронией, свойственной горожанину, то с лиризмом, свойственным поэту, или природа с ее сменой погоды, освещения, оживленностью или печалью.

Хокусай прожил почти столетие. Его жизнь протекала в столице Эдо (Токио) в сложные для Японии времена, на переломе от позднего Средневековья к Новому времени. Это наложило отпечаток на его творчество, широту его замыслов, масштабность и смелость художественных открытий.

Япония XVII–XVIII вв. жила очень замкнутой, изолированной от окружающего мира жизнью. Но города ее росли, процветала торговля, развивались различные области городской культуры. В японском искусстве этого времени ярко обозначились два основных направления. Одно было нацелено на сохранение прежних, имевших многовековую историю традиций, сложившихся в период господства и расцвета феодального сословия, его искусств, взглядов и интересов. Другое, зародившееся еще на рубеже XVI–XVII в., было связано с появлением и выходом на историческую арену нового городского сословия — торгово-ремесленного люда, который постепенно стал создателем собственной художественной культуры, отвечавшей его запросам и идеалам.

Белая Фудзи. Вариант гравюры «Красная Фудзи»
из серии «Тридцать шесть видов Фудзи»

Лишенное политических и социальных прав, городское сословие направило всю свою энергию в сферу культуры, не отвергая традиций, сложившихся на протяжении прежних эпох, но создавая и принципиально новые художественные формы. Ими стали: повествующий о жизни горожан театр Кабуки, повести с сюжетами из городской жизни, короткие стихотворения-трехстишья — хайку, гравюра на дереве — укиё-э (образы проходящего мира), рассказывающая в многочисленных эпизодах, бытовых зарисовках, пейзажах о многообразии жизни Японии того времени.

В бане. Из сборника «Манга», том XII

Хокусай происходил из семьи ремесленника, с детства увлекался рисованием, а с 13 лет стал учиться искусству гравюры в мастерской художника. Полученные знания дали ему верность глаза и твердость руки, ощущение гибкости струящихся линий, получающихся при продольном движении ножа по гладко оструганной доске. Особенно большое влияние на его творческую судьбу оказало пребывание в мастерской Кацукавы Сюнсё, где он пробыл с 1778 по 1795 год. Гравюра увлекла молодого художника и стала главным занятием его жизни. Неутомимый в своих поисках, Хокусай изучил все виды и жанры японской гравюры, освоил стили и методы дальневосточного искусства.

Посуда. Из сборника «Манга», том II

Большой период его творчества после ухода из мастерской Сюнсё (примерно с 1797 по 1810 г.) был посвящен работе над особым видом гравюр — суримоно, издававшихся в виде поздравительных открыток, часто с символическими благопожеланиями — фигурами богов счастья и богатства, цветами, плодами и животными, вызывавшими подобный круг ассоциаций. Суримоно отличались красочностью, особой нарядностью, ясностью и выразительностью изображенных мотивов, так как выполнялись к знаменательным датам, связанным со сменой времен года, днем рождения, свадьбой. В суримоно вводилась поэтическая надпись, дополняющая, а иногда и поясняющая художественный образ. Для этого вида гравюр использовались дорогие сорта мягкой плотной бумаги, при печати применялись рельеф, тиснение, узоры из шелковых нитей, присыпка золотом, серебром и перламутром.

Гримасы. Из сборника «Манга», том X

Хокусай, со своими поисками новых выразительных средств, ввел в суримоно новые мотивы, придал гравюрам новую поэтическую содержательность. Благодаря ему суримоно превратились в один из важнейших видов ксилографии. В маленьких сценках художник сумел выразить суждения о мире и природе.

Мост на лодках в Сано. Из серии
«Виды замечательных мостов различных провинций». 1827–1830

Так, о надвигающихся зимних холодах повествовало суримоно «Женщина с вязанкой хвороста» (1806–1815), а о красоте лунной ночи и щедрости природы рассказывало суримоно «Луна, хурма и кузнечик» (1807). Интерес к предметному миру, фактуре вещей привел художника к созданию первых красочных натюрмортов, ставших частыми мотивами его суримоно. Таковы «Мастерская художника» (1821), «Реквизит для прощального театрального представления» (1820) и другие.

Фудзи – это прекрасная птица мечты. Из серии «Сто видов Фудзи». 1834–1835

В свои суримоно Хокусай включал зачастую и сценки из жизни города, сопровождая изображения шутливыми надписями. Работая на малом пространстве, предназначенном для открытки-суримоно, Хокусай добивался особой компактности композиции, точности цветовых соотношений, красоты сочетания житейских простых предметов. Как и все мастера японской гравюры, Хокусай не резал сам гравировальных досок, а лишь подготавливал рисунок. Традицией было установлено, что в изготовлении гравюры неизбежно должны участвовать три лица — художник, резчик и печатник. Но для того чтобы выполнить гравюру на высоком художественном уровне, художник должен был первоначально освоить все этапы ее изготовления. Пройдя еще в ранней юности строгую выучку, Хокусай виртуозно овладел контурной линией и сочетанием цветов.

Горбатый мост храма Камэйдо Тэндзин. Из серии
«Виды замечательных мостов различных провинций». 1827–1830

Желая поделиться своим опытом с начинающими художниками, он в 1814 г. выпустил первую книгу своего многотомного труда «Манга» (смешанные рисунки), задуманного еще в 1810 г. как пособие для графиков. «Манга» родилась в результате длительных путешествий по стране и наблюдений мастера. Над пятнадцатью томами этого альбома он работал в течение многих лет с перерывами. Несмотря на то что альбомы не отличались красочным богатством и были напечатаны оттенками черных, серых и оранжевых тонов, необыкновенное богатство жизненных впечатлений, включенных в них, привлекло огромное внимание, собрало вокруг мастера многочисленных учеников. В альбомах содержались рисунки с самыми разными сюжетами — от архитектурных мотивов и пейзажей, величественных и интимных, до сцен из повседневной городской жизни, изображавших борцов сумо, мытье в общественных банях, торговлю на улицах, физиономии людей с самыми разными выражениями, фигуры танцоров, персонажей исторических хроник, мифов и легенд, животных, птиц и зверей в их разных состояниях и движениях. Не удивительно, что точность поз и движений, переданных часто одной выразительной линией, глубоко поразили европейских художников, когда они в середине XIX в. увидели «Манга».

Поэт Тоба в изгнании.
Из серии «Поэты Китая и Японии» 1830

Двадцатые и тридцатые годы XIX века стали годами расцвета творчества Хокусая. На протяжении этих десятилетий им были созданы серии больших станковых гравюр, явившихся результатом его длительных путешествий по стране и впечатлений от пейзажей Японии. Это «Тридцать шесть видов Фудзи» (1823–1831), «Виды замечательных мостов различных провинций» (1827–1830), «Поэты Китая и Японии» (1830), «Сто видов Фудзи» (1834–1835). Побывав во всех концах страны, Хокусай открыл новую красоту японской природы, на которой, увлеченные сюжетами из городской повседневной жизни, не сосредоточивали внимание современные ему мастера гравюры. Хотя природа зачастую использовалась в качестве фона жанровых сцен у таких предшественников Хокусая, как Харунобу, Киёнага, Сюнсё, она не стала для них главным и единственным объектом наблюдения. В творчестве Хокусая природа была осмыслена как главный, самостоятельный герой произведения, полный философской значительности. В своих пейзажах, как и в рисунках «Манга», Хокусай отказался от разделения мотивов на достойные и недостойные внимания, красивые и некрасивые. В природе все представлялось ему прекрасным — и величественные скалы, омываемые волнами океана, и паучок, плетущий паутину между ветвями дерева.

Канал Усибори в провинции Дзёсю. Из серии
«тридцать шесть видов Фудзи». 1823–1831

Если в средневековых пейзажах, исполнявшихся мастерами монохромной живописи — суйбокуга, главными были общие размышления о мироздании и пейзаж не являлся «портретом» какой-либо конкретной местности, то в работах Хокусая запечатлевались всегда узнаваемые места страны с их особенностями — дикими скалами, лесами, ущельями и водопадами, характерными для определенных провинций, — и отражался взгляд внимательного наблюдателя, воспринимающего природу как естественное окружение его жизни. Недаром пейзажи Хокусая из серии «Тридцать шесть видов Фудзи», считающейся одним из шедевров мастера, населены людьми, занятыми своими повседневными делами. Это бочары и пильщики бревен, рыбаки и путники с тяжелой поклажей. Здесь пейзаж и люди со своими земными делами оказались слитыми, составляя величественное единство, где труд человека соразмерен природе.

Водопад Ёсицуне на горе Ёсино. Из серии
«Путешествие по водопадам различных провинций». 1827–1829

Именно в таком органическом единстве человека с природным миром заключена высокая философская мысль художника. Она получила здесь особенно большую значительность и даже символический смысл, выявленный в повторяющемся на каждом листе гравюры силуэте горы Фудзи. Эту гору как священный символ страны и одновременно как идеальный образ красоты Японии изображали многие художники до Хокусая, равно как и его современники. Для Хокусая гора Фудзи, с ее ясно очерченным конусообразным силуэтом, видимым издалека, — это тоже национальная святыня, и именно поэтому ему захотелось показать ее из разных мест и с разных точек зрения, в различное время года: то чуть видной за островом Цукуба, то наблюдаемой при закате у моста Рёгоку в Эдо путниками, сидящими в лодке.

Человек, чистящий фонтан, кажется, что он вот-вот
доберется до вершины Фудзи. Из серии «Сто видов Фудзи». 1834–1835

в лодке, то как будто всплывающей из бушующих волн океана. Только один лист этой серии, названный автором «Победный ветер. Ясный день. (Красная Фудзи)», лишен присутствия человека, и гора выступает на первый план гравюры во всей своей неповторимой красоте, мощи и символической значительности. Этот образ стал центральным в серии, обобщенным выражением мировосприятия художника, понимания им задач искусства и красоты как выражения истины.

Хокусаю удалось в листах этой серии стать выразителем особенностей национальной японской культуры, формировавшихся на протяжении веков. В постоянном присутствии величавого и спокойного силуэта Фудзи, то далекого и еле проглядывающего сквозь мосты и дома Эдо, то занимающего большую часть листа, то вырисовывающегося между огромными волнами, каждая

Иногда жанровая сцена смотрится как пейзаж и приобретает эпическую значительность.

Пейзажные серии Хокусая, выполненные в 1820–1830-х гг., всегда насыщены цветом и декоративны. Он предпочитал чистые, несмешанные тона, применяя краски растительного и минерального происхождения. Одновременно с этим он часто прибегал к приемам раската, добиваясь впечатления туманных далей, теплых оттенков розового заката, холодных оттенков морского прилива. Именно в цвете воплотилось с наибольшей ясностью миропонимание художника, его представление о гармонии стихий. Цветом он давал зрителям возможность ощутить энергию и силу природных явлений, насладиться праздничной красотой и необычайностью открывающихся видов. Усиливая цветом ощущение реальности, он достигал глубокого эмоционального эффекта.

Все эти качества ярко проявились в серии, выпущенной следом за «Тридцатью шестью видами Фудзи» в конце двадцатых — начале тридцатых годов, носящей название «Путешествие по знаменитым водопадам различных провинций». Работа над этой серией позволила художнику сосредоточиться на одном мотиве и рассказать на примере разнообразных водопадов о ритмах и красках японской природы. Хокусай задался целью запечатлеть особенности каждого водопада, связать их облик с легендами и преданиями древности. Так, водопад Ёсицунэ вызвал в памяти мастера образ легендарного японского воина, обмывавшего в струях воды своего боевого рыжего коня, а водопад «Амида» напоминал своими очертаниями голову Будды.

Хокусая поразила в водопадах страны прежде всего их упругая мощь и первозданная сила. В его гравюрах нашла отражение монументальность тяжелой массы воды, падающей с гор. Потоки воды в разных листах напоминали то могучие колонны, то тяжелые занавеси (водопад Ёро в провинции Мино), то снежную лавину (водопад Ёсицунэ в Ёсино), то узловатые корни старого дерева (водопад Курифури на горе Куроками). Для передачи мощи водных струй Хокусай использовал всего два цвета: белый и синий, придав каждому из них необычайную интенсивность. Эти цвета особенно отчетливо выделяются на фоне густой зелени или рыжих скал. Синие струи воды, увенчанные широкими белыми полосами пены, создают ощущение грандиозного, почти космического по масштабу движения, и только фигуры путников у подножия водопадов, безмолвно созерцающих водяную лавину, превращают грандиозное действо в реальную жизненную сцену.

В 1827–1830-х гг. Хокусай создал новую серию гравюр, посвященную знаменитым японским мостам. Эта тема была особенно значительной, поскольку строительство новых мостов в стране, изобилующей труднопроходимыми ущельями и реками, стало одним из важнейших событий времени. Легкие дуги арочных мостов, переброшенные через реку Сумадагава в Эдо, поразили воображение Хокусая, позволили ему по-новому взглянуть на город, а висячие мосты в горных провинциях открыли перед ним новые возможности изображения пространства, показа далей и глубины. Прославляя новые мосты, Хокусай заметно расширил границы своей темы, сумев рассказать о жизни своей страны, ее буднях и праздниках, путниках, преодолевающих горы и ущелья, поэтах, любующихся далями, лодках, проплывающих под арками мостов.

В 1834–1835-х гг. Хокусай вновь обратился к теме горы Фудзи, которая связывалась с темой родины и не переставала волновать его на протяжении всей жизни. Однако, в отличие от красочности «Тридцати шести видов Фудзи», новая работа, задуманная как серия альбомов, названная «Сто видов Фудзи», представляла новую грань постижения художником действительности, увиденной в ее гармонической цельности, и была монохромной. Именно одной только черной линией, гибкой и удивительно живой, нанесенной на белую бумагу, художник сумел воспроизвести все многообразие и поэзию природного мира.

Ночной вид на мост Рёгокубаси с берега реки Оммаяга.
Из серии «тридцать шесть видов Фудзи». 1823–1831

На смену эпической величавости пейзажей двадцатых годов к старому мастеру пришла новая эмоциональная доверительность созерцателя. Художник как бы приблизил к себе мир природы. Он постиг законы штриха, позволяющие воспроизвести в картине живую изменчивость мира, передать строение дерева, крики улетающих осенью птиц, трепет листьев под натиском ветра. Хокусай в этой серии часто строил свои композиции на ритме пересекающихся диагональных линий, на контрастах крупных деталей переднего плана — мостов, деревьев, фигур путников и далекой вершины Фудзи, то еле проглядывающей сквозь пелену дождя, то опрокинутой в озеро в виде отражения, то вырисовывающейся за спиной кричащего оленя. Незначительное и ранее никем не замеченное становилось в листах серии главным, малое приравнивалось к великому.

Так Хокусай строил свой мир, создавая новые принципы пейзажа, в котором старое и новое составляли неразрывное единство. Новаторство этого большого мастера в том, что он смог взглянуть на жизнь как на единый процесс, где все тесно взаимосвязано — природа, человек и все им создаваемое. В этом он опередил свое время и открыл еще неведомые пути развития японского искусства.