АРТ–ГАЛЕРЕЯ

Янина БЕЛОШАПКИНА

РЕНЕ МАГРИТТ

1898–1967

Огромный глаз, в радужной оболочке которого отражается небо с плывущими облаками. «Фальшивое зеркало» — так называется эта картина Рене Магритта, пожалуй, лучше всего воплощающая его представление об искусстве. «Глаза — зеркало души» — гласит народная мудрость, но художник явно не согласен со старинной поговоркой. Органы чувств могут отразить лишь внешний облик вещей, тогда как подлинный смысл жизни, тайна мироздания остаются скрытыми от человека. В своем творчестве мастер пытался приподнять покров этой тайны…

РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Самый «магический» художник ХХ века, Рене Магритт родился в 1898 г. в небольшом бельгийском городке. В отроческом возрасте ему пришлось пережить тяжелое потрясение — мать его утопилась в реке Сабре, протекавшей поблизости. Разумеется, это событие не могло не оказать влияния на формирование характера мальчика и впоследствии в некоторой степени нашло отражение в его будущих произведениях (хотя и не в такой степени, как склонны думать некоторые искусствоведы).

«Все мы родом из детства», а детские воспоминания Магритта если и не объясняют, то, во всяком случае, дают ключ к пониманию его загадочной и мистической живописи. Например, в своей лекции 1938 г. мастер рассказывал: «Мне случалось играть с одной маленькой девочкой на старом заброшенном кладбище… Мы спускались в усыпальницу, с трудом приподнимая тяжелую железную плиту, а выбравшись на свет, видели столичного художника, который работал, стоя на живописной аллее с обломками колонн и пожухлыми листьями. Искусство живописи казалось мне тогда каким-то колдовством, а художник — человеком, наделенным волшебной силой… Я взял себе… ориентир... то магическое в искусстве, с которым я встретился, будучи еще ребенком».

Затерянный жокей. 1926. Частная коллекция

Свои первые картины Магритт написал еще в двенадцатилетнем возрасте. Раз в неделю он ходил на занятия в местную кондитерскую. Да и в школе живопись была единственным предметом, которым он по-настоящему интересовался. Поэтому неудивительно, что следующим шагом на пути к карьере художника стало поступление в Королевскую академию изящных искусств.

В первое время отец выделял ему довольно приличную сумму на проживание, но вскоре на смену благополучию пришли финансовые трудности, и Магритту пришлось искать работу. Он устроился дизайнером на обойную фабрику. Деятельность его полностью устраивала, так как не мешала заниматься живописью. В ту пору на стиль художника сильно влияли модные кубизм и футуризм, давало о себе знать и сотрудничество с дадаистами. Картины, написанные тогда, пусть и не обладали еще яркой индивидуальностью, но уже привлекали внимание, некоторые даже были отобраны для Международной выставки современного искусства в Женеве.

В 1922 г. Магритт женился на Жоржетте Бергер, с которой был знаком чуть ли не с детских лет и с которой прожил всю свою жизнь; она же стала его единственной моделью. 1922 год стал знаковым для художника и по другой причине — именно тогда на глаза ему попалась репродукция картины Джорджо ди Кирико «Любовная песнь»: «Торжествующая поэзия вытеснила шаблонные приемы живописи… Это было новое зрение, вооружившись которым зритель видел отражение собственного одиночества и слышал безмолвие мира», — вспоминал Магритт о своем первом впечатлении.

С того момента можно говорить о появлении нового художника-сюрреалиста, хотя первая по-настоящему сюрреалистическая картина, «Затерянный жокей», появилась лишь несколько лет спустя.

ПАРИЖ — БРЮССЕЛЬ

В 1927 г. состоялась первая выставка Магритта, единогласно признанная критиками неудачной, и художник с женой решили перебраться в Париж, тем более что там жили и работали все признанные сюрреалисты. Здесь и сложился тот неповторимый стиль Магритта, который фактически останется неизменным на протяжении всей его жизни — стиль, в котором самые современные веяния объединились с достижениями старых фламандских и итальянских мастеров, с их любовью к деталям, тщательностью письма, подробной проработкой объема и фактуры предметов.

Поселившись в парижском пригороде Перре-сюр-Марн, художник горячо принялся за дело и вскоре приноровился писать по три небольшие картины в неделю. Тогда на свет появились первые из многочисленных магриттовских «обманок» — полотна с изображением бытовых предметов и совершенно не соответствующими им подписями. Так, в «Интерпретации снов» под сумкой красуется подпись «небо», а перочинный нож называется «столом». Или вспомним знаменитое «Предательство изображений» — курительная трубка, под которой художник написал: «Это не трубка». Самое интересное, что в данном случае он не так уж и лукавит, ведь это действительно не трубка, а всего лишь ее ИЗОБРАЖЕНИЕ. Магритта всегда интересовало соотношение образа и слова — словесные комментарии будут появляться в его произведениях до последнего момента.

Жоржета и Рене Магритт в Перре-сюр-Марн
Фотография. 1928

К первым парижским годам относится также серия картин, в центре которых помещены плиты или щиты с проглядывающими сквозь отверстия фрагментами деревянной обшивки или неба с облаками. Лучшим примером такого рода работ может служить «Бес противоречия», являющийся к тому же вариацией на тему «Острова мертвых» Бёклина. Но чем дальше, тем больше проникали в картины Магритта изображения человеческой фигуры, все более «реальными» становились они. И в то же время все более загадочными и трудно интерпретируемыми.

Конечно, прибыв в Париж, Магритт не мог не сблизиться с кружком сюрреалистов во главе с Бретоном, Элюаром и Арагоном, принявшими его, хотя и не сразу, в свое лоно. Он подружился с Максом Эрнстом, Мэном Реем, Сальвадором Дали. На какое-то время Магритт стал заметной личностью, участвовал в сюрреалистических изданиях, групповых выставках и даже принялся за подготовку выставки персональной, но уже в 1930 г. у него возникли серьезные разногласия с видными представителями течения, без поддержки которых в ту пору он еще не мог рассчитывать на успех. Денег не было, приходилось раcпродавать книги. Даже еда появлялась только благодаря тому, что отец Жоржетты присылал посылки с продуктами. В итоге Магритт с женой отправились в Брюссель, где и осели на последующие двадцать три года.

В столовой съемной квартиры художник создавал свои картины, а небольшой сарай рядом с домом превратился в мастерскую для работы над заказами, которые и стали основным источником дохода, — оформление плакатов, пакетов для пластинок и деревянных постаментов для выставок. Таким образом, деятельность в области дизайна и рекламы вышла для Магритта на первый план, а вот «настоящих» картин в 30-е годы было написано совсем немного. Зато художник неожиданно получил возможность выставлять свои полотна. Дело в том, что в 1928 г. в самом центре Брюсселя бельгийские власти возвели огромный Дворец изящных искусств, где отделом выставок заведовали поклонники творчества Магритта. В новом музее не только часто показывали его работы, но и предоставляли возможность их продавать. В 1933 г. Магритт помирился с Бретоном и снова стал принимать участие в сюрреалистических проектах.

МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ

В 30-е годы стиль магриттовской живописи несколько изменился. Уменьшился формат работ, зато увеличился набор скрытых в них знаков и символов. Само творчество стало более афористичным — так, например, в это время мы обнаруживаем в картинах Магритта целый набор емких и лаконичных образов — яйцо в птичьей клетке, женское лицо, которое одновременно является и женским торсом, человек, смотрящий на себя в зеркало, но видящий собственный затылок.

На выступлении в Лондоне в 1937 г. Магритт так рассказывал о возникновении подобных сюжетов: «Между некоторыми образами существует тайное родство, то же самое относится и к предметам, которые отражаются в этих образах. Вот как это происходит. Мы привыкли видеть в клетке птицу; нам станет интереснее, если вместо птицы поместить туда рыбу или башмак; но эти образы, хотя и интересны, к сожалению, случайны, произвольны. Однако можно придумать такой образ, который и это испытание выдержит, потому что будет точным и окончательным: это образ яйца в птичьей клетке…» А в антверпенской лекции художник признавался, что во всех объектах пытался выявить это скрытое поэтическое единство, которое в свое время открылось ему в сочетании клетки и яйца.

Изнасилование
1948. Частная коллекция

Он будто бы решал теорему с тремя исходными данными: «сам объект, вещь, связанная с ним в полумраке… сознания, и свет, который в конце концов должен эту вещь высветить». Художник особенно подчеркивал, что не просто дает волю своей фантазии, а представляет на суд зрителей логические построения, в которых нет ни одной случайной детали, какими бы безумными они ни казались. Поэтому поздние свои картины Магритт считал более совершенными, чем ранние, — так как в них не осталось места порождениям воображения, но зато во всех причудливых сочетаниях предметов проявляется «неизбежность».

Интерьер казино в Кнокке-Хейст (Бельгия)
с фреской «Очарованное царство». (Фрагмент). 1953

В отличие от произведений других сюрреалистов, предметы, изображенные на картинах Магритта, никогда не теряют своей «предметности». Кстати сказать, сам он никогда не называл себя сюрреалистом, предпочитая этому термину другой, придуманный им, — «магический реализм». И пожалуй, трудно было подобрать название, которое настолько полно отражало бы сущность этого стиля. Главное, что заставляет зрителя насторожиться, — необычные сочетания обычных вещей, абсурдность обстановки, в которой они оказываются, — люди, падающие на крыши, будто капли дождя («Голконда»), камень, парящий а небе («Замок в Пиренеях»), гигантское зеленое яблоко, вырастающее из стены комнаты («Аудитория»).

Аудитория. 1958. Частная коллекция

В творчестве Магритта часто встречаются определенные мотивы и символы, переходящие из картины в картину, — глаз, открытое окно, человек в котелке, скрытое лицо. По собственному признанию, художник стремился заставить своего зрителя задуматься, задавая ему такие загадки, ответа на которые, не исключено, не знал и сам мастер.

Голконда. 1953. Коллекция Менил, Хьюстон

Замок в Пиренеях. 1959. Частная коллекция

Особую роль в картинах Магритта играют названия — не напрямую связанные с изображением, но вызывающие в уме целую цепь ассоциаций. «Лучший заголовок картины — поэтический. Он ничему не должен учить, а вместо этого удивлять и завораживать». Названия эти, казалось бы, довольно просты и совершенно не соответствуют содержанию, но это только на первый взгляд. Поиск наименования начинался еще в процессе работы, иногда он искал имя картине в одиночку, а иногда с помощью друзей, порой оно появлялось сразу, а порой требовалось несколько лет, чтобы найти то самое, единственно верное. Какие только литературные источники не использовал художник! Библия, Гомер, «Тысяча и одна ночь», Шекспир, Руссо, Гёте, маркиз де Сад, Поль Верлен, Шарль Бодлер, Эдгар По, Чарльз Диккенс, Льюис Кэрролл и Рекс Стаут — по названиям его картин можно было бы устраивать экзамен на знание мировой литературы! На многих полотнах сохранилось старое, зачеркнутое название, которое неожиданно могло оказаться подходящим для другой картины. Бывали и обратные ситуации, когда похожие по содержанию картины называются совершенно по-разному.

НА ЯРКОМ СОЛНЦЕ

Дизайн и реклама, конечно, приносили существенный доход, но вызывали у художника отвращение, поэтому он старался изыскивать любые способы зарабатывать деньги с помощью живописи. Он брался писать портреты, делал уменьшенные копии самых популярных своих произведений. И чем дальше, тем чаще создавал вариации на темы своих старых сюжетов — тех, на которые был наиболее высокий спрос на рынке живописи. Тем не менее, несмотря на некоторую вынужденную «конъюнктурность» творчества, Магритт продолжал сохранять независимость.

Во время Второй мировой войны он решил «подбодрить» зрителей и начал писать картины в светлой импрессионистической манере, напоминающей Ренуара, — период, получивший название «en plein soleil» («на очень ярком солнце»). Большинство друзей решили, что художник повредился в рассудке, а Бретон даже отказал ему в праве называться сюрреалистом, что не помешало Магритту продолжать свои эксперименты.

Избирательное сходство
1933. Коллекция Этьена Перье, Париж

В 1948 г. для долгожданной персональной выставки в Париже художник специально подготовил серию картин, напоминающих карикатуры или кричащие картинки из комиксов («коровья живопись», как окрестили этот стиль остряки). Журнальные критики и коллеги разнесли выставку в пух и прах. В письме к одному из друзей Магритт писал с горечью: «Мне бы хотелось и дальше делать то, что я попробовал в Париже. У меня к этому — к замедленному самоубийству — склонность, но я должен думать о Жоржетте, да к тому же существует мое врожденное нежелание быть «искренним». Жоржетта предпочитает хорошо выполненные картины, «как раньше», так что главным образом ради нее буду отдавать на выставки картины, «как раньше».

И действительно, на протяжении следующих двадцати лет он писал полотна, «как раньше», и пользовался заслуженным уважением. Пробовал себя художник и в области монументальной живописи (роспись стены казино «Очарованное царство» и знаменитая фреска «Несведущая фея» во Дворце изящных искусств в Шарлеруа).

Очарованное царство. 1953. Кнокке-Хейст, Бельгия, казино

Искусство Магритта вызывало интерес во всем мире, его крупные выставки проходили в Риме, Лондоне, Нью-Йорке, Лондоне. В 1956 г. ему вручили премию Гуггенхейма как видному представителю культуры Бельгии.

Умер Магритт в 1967 г., оставив незаконченным очередной вариант одной из своих самых знаменитых картин — «Империя света».