АРХИТЕКТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ ПАРИЖА

 

Марк САРТАН

 

Городские площади

Для средневекового города сама концепция площади была иной, нежели сегодня. Территория была ограниченна, и земля под застройку – в дефиците (как, впрочем, и сейчас). Для открытых пространств элементарно не хватало места. Потому они либо стихийно возникали на слиянии или пересечении улиц, как дошедшие до наших дней многочисленные кампо в Венеции, либо предназначались для какой-то утилитарной цели, например для рыночной торговли. Даже соборы врастали в плотную городскую ткань и редко открывались взгляду издалека и полностью. Мучения современного туриста, пытающегося сфотографировать целиком фасад собора во Флоренции или Страсбурге, служат тому подтверждением.

В средневековом Париже дела обстояли похожим образом. Свободные пространства у паперти собора Парижской Богоматери или возле ратуши на Гревской площади были весьма жалких размеров и по сегодняшним меркам никак не могут называться площадями. Улицы были необходимы для перемещения в плотной городской застройке, использовавшей каждый участок городского пространства, поэтому они образовывались сами собой. А вот площади, своеобразные разрывы городской ткани, могли появиться только в результате сознательного урбанизма, целостной градостроительной политики.

Ренессанс в своих поисках идеального города открыл идею широкого свободного пространства как необходимого элемента городского пейзажа. Генрих IV попытался воплотить ее в Париже. Ему были не чужды ренессансные идеалы, в том числе идеал гармонии и упорядоченности. И король стал первым парижским урбанистом, заботившимся не только о возведении отдельных достойных зданий, но и об общей организации городского пространства, архитектурной гармонии, которая, впрочем, тогда понималась довольно примитивно: как однообразие, следование общему образцу.

Именно так и были задуманы планы трех парижских площадей, два из которых удалось воплотить в жизнь.

Площадь Дофина

На западе острова Сите, рядом с Новым мостом, появилась площадь, названная в честь наследника престола (по-французски – дофина), будущего короля Людовика XIII. Ее застройку предполагалось вести по единому плану, разработанному королевскими архитекторами. На тридцати двух распроданных участках появились похожие друг на друга дома с торговыми помещениями в нижних аркадах, двумя жилыми этажами и аттиком, то есть жильем под крышей со слуховыми окнами. Проход между аркадами вел во внутренний дворик, откуда можно было подняться в жилые помещения.

Остров Сите. На переднем плане – Новый мост,
за ним треугольная площадь Дофина

 

Местоположение новой площади определило ее предназначение. Отсюда было не так далеко до Лувра, тогдашней королевской резиденции, и вовсе рукой подать до дворца Сите, где все еще находилась королевская администрация, в частности судебные палаты. К тому же Новый мост предоставил легкий доступ к площади с обоих берегов Сены, так что успех не заставил себя ждать. В комнатах, сдаваемых внаем, стали селиться дипломаты средней руки, прибывшие с какими-то поручениями к королевскому двору, либо провинциалы, чьи дела рассматривались в суде. Их обслуживала целая армия рестораторов и продавцов, расположившихся в аркадах, специально предназначенных для торговли.

Место быстро завоевало популярность и вошло в моду среди горожан. Их влекли сюда уютная, почти деревенская атмосфера, невиданная ранее архитектурная гармония организованного пространства, обилие ресторанов и магазинов. Свою роль сыграло и удобство доступа, которое обеспечил Новый мост.

Клод Шастийон. Новый мост и площадь Дофина. Гравюра. Начало XVII в.

 

В наше время площадь Дофина мало похожа на самое себя минувших веков. Даже первоначальный треугольный план был нарушен: здания восточной стороны были снесены в XIX в., чтобы открыть вид на западный фасад Дворца правосудия. Сегодня площадь здесь замыкает ряд разросшихся деревьев, что хоть немного сохраняет ее первоначальную закрытость. С прошлых времен сохранились лишь два дома, перед которыми и установлен памятник Генриху IV на Новом мосту. Что ж, Генрих IV имеет все основания удовлетворенно взирать с пьедестала на дело своих рук.

Памятник Генриху IV и сохранившиеся дома площади Дофина

 

Гораздо более живучими оказались идеи, которые были заложены в архитектурную основу площади Дофина. Она стала не только первой общественной площадью, но и первым цельным архитектурным ансамблем города. И здесь впервые воплотилась мысль о необходимости регулировать застройку, чтобы обеспечить городу единство стиля. Вся последующая градостроительная деятельность в Париже проходила уже с учетом этих достижений.

Площадь Вогёзов

Если на площади Дофина от первоначальной застройки уцелели всего несколько зданий, то вторая из задуманных Генрихом IV площадей сохранилась практически без изменений и дает отличное представление о королевском замысле.

Квадратный кусок земли, заброшенный после сноса дворца Турнель, был нарезан на участки под застройку. Всю южную сторону выкупил король. На остальных трех участки были распроданы по невысокой цене, но с условием, что здания будут построены по единому образцу. Использовалась популярная тогда техника, когда из камня выкладывался основной каркас и несущие конструкции, а более дешевый кирпич использовался для забутовки стен. Характерный вид таких зданий – фирменный знак парижской архитектуры конца XVI – начала XVII века.

Площадь Вогёзов. Cовременный вид

 

Получилось 34 идентичных павильона, плюс два особенных, центральных. Тот, что на южной стороне, называется Павильоном Короля, а на северной – Павильоном Королевы. Впрочем, особы королевской крови не жили здесь никогда, и названия указывают лишь на благородное происхождение зданий.

Увы, Генрих IV не дожил до воплощения своего новаторского замысла. В 1610 г. его убил религиозный фанатик, а работы над ансамблем площади завершились весной 1612 года.

Торжественное открытие Королевской площади (ныне площадь Вогёзов).
Картина по гравюре Клода Шастийона. Начало XVII  в.

 

С самого начала обширное свободное пространство предполагалось использовать для массовых мероприятий. Торжественное открытие площади, получившей название Королевской, было посвящено свадьбе Людовика XIII и Анны Австрийской, хорошо знакомых нам по истории с алмазными подвесками в романе Дюма «Три мушкетера». За церемонией наблюдала невиданная аудитория в десять тысяч человек. Галопировали 1300 всадников, палили пушки Бастилии, играл колоссальный оркестр. По окончании празднества запустили фейерверк из 4000 петард и начали факельное шествие по парижским улочкам.

Павильон Королевы на площади Вогёзов

 

Все прошло как нельзя лучше. Королевская площадь оправдала свое предназначение и на века стала излюбленным местом встреч и прогулок парижской знати. Именно здесь, «в модном для того времени квартале», Дюма поселил роковую женщину миледи.

Мраморная конная статуя посередине изображает короля Людовика XIII. Она установлена здесь в начале XIX века и заменила прежний бронзовый монумент. Революционеры лишили площадь ненавистного названия Королевской и посвятили ее Неделимости. Немногим позже она получила имя Вогёзов в честь одноименного французского департамента. Такой чести он удостоился за то, что первым внес налоги в казну новой власти. Конечно, вышло немного странно (можете представить себе в Москве площадь Курганской области?), но название закрепилось.

Вандомская площадь

Одна из самых роскошных площадей Парижа. Роскошь появилась в результате банальных земельных спекуляций, удачных и неудачных. В конце XVII в. архитектор Жюль Ардуэн-Мансар с помощью группы финансистов купил находившийся здесь Отель де Вандом, бывшую резиденцию Герцога Вандомского, сына короля Генриха IV и его любовницы Габриэль д'Эстре. Покупатели рассчитывали снести старые здания, разработать проект застройки и распродать землю по участкам.

Спроса предложение не вызвало, а деньги надо было «отбивать». Тогда на помощь пришел вошедший в долю суперинтендант королевских резиденций Лувуа. Он уговорил Людовика XIV приобрести эту землю, чтобы возвести на ней конный памятник его величеству. Обрамлением же монумента должна была служить прекрасная площадь.

Предложение о самоувековечении было благосклонно принято, король купил участок, а статую поручили делать Франсуа Жирардону. Ардуэн-Мансар принялся за разработку нового проекта, более приличествующего задаче прославления Короля-солнце.

В 1698 г. король не без выгоды продал свою землю городским властям на условиях, что они и статую поставят, и проект Ардуэн-Мансара реализуют. Это и было сделано уже в следующем году. Правда, к этому времени были выстроены только фасады, а здания за ними достраивались уже позже, вплоть до 1720 года. Но главные цели были достигнуты: государь в античных одеяниях простирал руку с высоты монумента, архитектурные декорации вокруг создавали необходимый фон, да и денег все участники операции выручили немало.

Конная статуя не пережила революции, ее свергли с постамента и отправили в переплавку. Чудом спасся кусок левой ноги короля, который теперь хранится в Лувре. А вот площадь дошла до наших дней в почти неизменном виде и стоит того, чтобы внимательно ее рассмотреть.

«Срезанный» угол Вандомской площади

 

Ардуэн-Мансар изящно избавился от темных дальних углов, впервые в парижской практике «срезав» их и превратив тем самым четырехугольный план в восьмиугольный. Элегантные угловые павильоны с фронтонами, поставленные диагонально к длинным сторонам, придают ансамблю завершенность и своеобразие.

Фасады зданий основаны на найденной Ардуэн-Мансаром трехчастной формуле, столь удачной, что она стала впоследствии стандартом де-факто для парижской застройки. Два основных этажа, собранные воедино сквозными пилястрами, опираются на рустованную ложную аркаду и увенчиваются высокой крышей со слуховыми окнами.

Каждая сторона Вандомской площади «усилена» центральным портиком с полуколоннами и фронтоном. Выраженной горизонтали карниза вторит линия, отделяющая аркаду от жилых этажей. Вместе они крепко «собирают» ансамбль по периметру площади. По первоначальному проекту на всех крышах чередовались круглые и прямоугольные слуховые окна, но впоследствии часть круглых была переделана, чтобы увеличить количество света во внутренних помещениях.

Двум жилым этажам была придана различная архитектурная трактовка. Нижний, самый престижный, сделан заметно более высоким и украшен хоть строго, но богато. Окна же верхнего этажа получили более скромное обрамление.

Вандомская колонна и ансамбль Вандомской площади

 

Завершает ансамбль Вандомская колонна в центре площади. Она появилась в 1806 г. по приказу Наполеона, желавшего увековечить свою победу под Аустерлицем. Для ее изготовления переплавили 1250 австрийских и русских пушек, захваченных французами в этой битве в качестве военных трофеев.

Французский император не только попирал современную ему Европу, но и мечтал превзойти Древний Рим, а потому приветствовал имперский стиль, заимствованный у Вечного города. Триумфальные арки «срисовывались» с римских оригиналов, а для памятника на Вандомской площади образцом послужила колонна Траяна. С нее были скопированы не только пропорции, но и фриз с барельефами, лентой обвивающий колонну снизу доверху.

Сорок мастеров работали над шестьюдесятью шестью барельефами, пытаясь в исторических подробностях запечатлеть ход военной кампании 1805 года. Им это удалось, но разглядеть все детали нет никакой возможности: колонна слишком высока.

Любопытно, что торжественное открытие памятника в 1810 г. прошло скромно, без привлечения излишнего внимания. В тот год Наполеон женился на австрийской эрцгерцогине Марии-Луизе, и ему не хотелось лишний раз напоминать австрийскому дому об унизительном поражении.

Несмотря на передовые архитектурные идеи в разработке фасадов, концепция площади как таковой у авторов проекта осталась архаичной. Она не задумывалась как узел городской структуры, а потому не стянула к себе городские магистрали, не организовала пространство за своими пределами. Поэтому на Вандомскую площадь можно прийти только целенаправленно, вольное течение улиц вряд ли вынесет сюда случайного пешехода.

Вандомская площадь и окружающая ее застройка

 

Архитекторы всего лишь раздвинули плотную ткань парижской застройки, тогда все еще средневековой, и обустроили освободившееся место единообразными зданиями, расположенными строго по периметру. Сам по себе ансамбль эффектен, но стоит выйти за его пределы, как он полностью пропадает из вида. То же самое относится и к более старым площадям Дофина и Вогёзов.

Площадь Согласия

А вот с площадью Согласия все иначе. Сюда нетрудно попасть с любой из соседних улиц, которые буквально впадают в нее, будто реки в море, и достаточно просто следовать их естественному течению, чтобы оказаться в конце концов на открытом пространстве.

Собственная история площади началась во время правления Людовика XV. В 1748 г. закончилась война за австрийское наследство. Парижане, обрадованные установлением мира, решили воздвигнуть конную статую короля. Парижский прево с магистрами даже заказали ее скульптору Бушардону. Но вместе с этим возникла задача устройства для памятника поистине королевского окружения.

Площадь Согласия. Космический снимок

 

Чего было больше в этом желании – верноподданства или лизоблюдства – теперь уже не узнаешь. Монарх без ложной скромности принял все за чистую монету и патетически восхитился народной любовью. Был объявлен конкурс на проект королевской площади, и сам король должен был выбрать его победителя.

Площадь Согласия. Первоначальный вид. Гравюра. Вторая пол. XVIII в.

 

Сначала дело не заладилось, несмотря на активное участие в конкурсе многих архитекторов. Историки приводят самые разные причины, склоняясь к той или иной в зависимости от отношения к главной исторической фигуре, то есть к Людовику XV. Одни утверждают, что он не увидел ничего адекватного его собственным представлениям о королевском величии. Другие считают, что король попросту был прижимист, а казна пуста, потому он не хотел тратить деньги на дорогостоящие проекты. Третьи же объясняют его решение отказать всем архитекторам благородным нежеланием разрушать сложившуюся историческую застройку.

Но в конце концов король лично выбрал для своей статуи место – за пределами тогдашнего Парижа, где земля была недорога и строительство можно было вести, так сказать, с чистого листа. Работа была поручена Первому королевскому архитектору и президенту Академии архитектуры Анжу Жаку Габриэлю. При этом монарх поставил условие, чтобы застройка новой площади (названной, естественно, в его честь площадью Людовика XV) не нарушала основной градостроительной оси, которую создал Ленотр в предыдущем столетии.

Надо отдать должное Габриэлю – он блестяще справился с непростой задачей и создал уникальную площадь, не имевшую в то время аналогов не только в Париже, но и во всем мире. До тех пор городские площади оформлялись замкнутыми, закрывались застройкой по периметру, и архитектурное единство обеспечивалось единообразием, ритмом или гармонией этой застройки. Площади Дофина, Вогёзов и Вандомская, описанные выше, – типичные примеры такого подхода.

Анж Жак Габриэль умудрился создать ансамбль четырехугольной площади, которая с трех сторон открыта! На восток открывается сад Тюильри, с юга протекает Сена, а на запад уходит перспектива Елисейских Полей. Это необычное решение превратило площадь фактически в шедевр ландшафтного дизайна, а не архитектуры зданий, что весьма неожиданно для центра огромного, плотно застроенного города.

Для визуальной организации пространства архитектору требовались зрительные акценты ровно посередине каждой стороны площади. На востоке таким акцентом стал выход из сада Тюильри, оформленный двумя конными статуями, на юге – мост через Сену (дворец на противоположном берегу появился позже), а на западе – перспектива Елисейских Полей.

Площадь Согласия. Ансамбль северной стороны

 

Казалось бы логичным возвести на северной стороне монументальное здание, соответствующее масштабу площади, с визуально выделенным центром, чтобы ансамбль был завершен. Однако Габриэль и здесь пошел нетрадиционным путем. Вместо одного здания он выстроил два, а зрительным акцентом на этой стороне стала Королевская улица, проложенная между ними.

Справа от нее находится Министерство военно-морского флота, а слева – отель Крийон. Их архитектурные формы навеяны Восточной колоннадой Лувра – тот же гигантский ордер, водруженный на более скромный цокольный этаж. Чтобы не нарушать главного акцента северной стороны, сами здания не имеют зрительного центра.

В 1775 г. работы были завершены и Париж обрел красивейшую из своих площадей. Статую, ради которой все затеяли, поставили раньше, еще в 1763 году. Людовик XV в римских одеждах и с лавровым венком восседал на коне на манер римского императора. Пьедестал окружали четыре аллегорические фигуры Добродетелей. К разочарованию монарха, истинное отношение народа не удалось прикрыть маской казенного прославления царственной особы. Не прошло и пары дней, как на шее лошади обнаружилась табличка с пасквилем:

Прекрасна статуя, прекрасен пьедестал...
Бедняжки Добродетели стоят,

Порок уселся на коня, нахал!

Конечно, революции статуя монарха не пережила. Ее место заняла огромная статуя Свободы. Площадь же получила название Революции. Именно здесь после предварительных испытаний была установлена «государственная бритва», то есть знаменитая гильотина. И первой ее жертвой 21 января 1793 г. стал Людовик XVI. Затем последовали новые казни, и в числе прочих под нож попали и те, кто еще недавно сам выносил смертные приговоры, в частности пламенный трибун революции Максимилиан Робеспьер.

С тех пор любая революция неизбежно пожирает своих зачинщиков, что, впрочем, не отталкивает от вооруженной борьбы новые и новые поколения революционеров.

В 1795 г., когда французский народ устал от рек пролитой крови, общественный вектор сменился и площадь получила нынешнее, символическое название. В начале XIX в. свое архитектурное завершение получила еще одна градостроительная ось Парижа, пересекающая Большую ось под прямым углом как раз в центре площади Согласия. В 1807 г. началось строительство церкви Мадлен. Ее греческий портик завершает перспективу Королевской улицы, проложенной еще Габриэлем между зданиями северной стороны. А с юга новую ось замкнул аналогичный портик, пристроенный к бывшему Дворцу Бурбонов, ныне зданию Национальной ассамблеи. Получилась цельная городская площадь, в пространстве которой течет широкая река, – уникальный случай в истории градостроительства.

В XIX веке площадь Согласия подверглась некоторой перестройке под руководством архитектора Итторфа. Был засыпан ров вдоль сада Тюильри, облюбованный проститутками. У въезда на Елисейские Поля установили еще одну пару конных статуй, зеркально к тем, что стоят у входа в сад Тюильри.

На смену павильонам по углам площади пришли статуи в честь восьми крупнейших французских городов: Страсбурга, Лилля, Руана, Бреста, Нанта, Бордо, Марселя и Лиона. Позже, в то время когда Страсбург принадлежал Германии, лицо его статуи было скрыто черной траурной вуалью.

Обелиск был в 1829 г. подарен французскому правительству египетским вице-королем Мехметом Али. В 1840 г. он был торжественно установлен в центре площади, которая с тех пор обрела окончательный вид.

Фонари, которые украшают площадь, изготовлены по чертежам того же Итторфа. Их форма одновременно и символична, и утилитарна. За основу взята идея ростральной колонны, знакомой каждому россиянину по Стрелке Васильевского острова в Санкт-Петербурге.

Здесь носы кораблей служат подставкой для ламп и в то же время напоминают о гербе Парижа, на котором изображен качающийся на волнах кораблик, и о военно-морском министерстве неподалеку. Богатый многоцветный декор фонарей включает в себя жемчужины, пальмы, листья аканта, якоря, морских коньков и многочисленные мифологические фигуры. Шары, которыми увенчаны фонари, перекликаются с формами балюстрады министерства.

Фонтан на площади Согласия.
На дальнем плане – Обелиск, за ним – ансамбль северной стороны

 

Фонтаны, украшающие площадь, появились тоже благодаря Итторфу. Они напоминают римские на площади Св. Петра и тоже призваны славить военно-морские успехи державы.

Площадь Звезды (Шарль де Голль – Этуаль).
На дальнем плане – площадь Согласия, а за ней – сад Тюильри

 

Площадь Согласия стала первой парижской площадью, выполняющей роль крупного транспортного узла. В дальнейшем аналогичную задачу ставили при застройке большинства столичных площадей, что привело к особому парижскому своеобразию их «звездчатого» облика. Самый яркий образец так и назвали площадью Звезды, лишь впоследствии добавив к ее наименованию имя президента Шарля де Голля.