АРХИТЕКТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ ПАРИЖА

 

Марк САРТАН

 

Лувр

Бывший королевский дворец, а ныне знаменитейший музей начинал строиться как крепость для обороны самого уязвимого места стены Филиппа-Августа. Король опасался нападения англичан, которые могли подойти к городу, поднявшись вверх по Сене. Вот в месте пересечения стены и реки для дополнительной защиты и было решено построить крепость, которую возвели к 1202 году. Новая цитадель стала именоваться Лувром, вероятно, от слова louver, обозначавшего укрепленное жилище. Впрочем, на этот счет существует множество версий.

Средневековая крепость

Стена пересекала нынешний Квадратный двор Лувра, а первая крепость, квадратная в плане, занимала юго-западную четверть этого двора. Сегодняшние масштабы того монументального сооружения, в которое с годами превратился Лувр, делают истинные размеры первой крепости чуть ли не игрушечными на фоне дворцового великолепия последующих веков. Но для своего времени это было внушительное фортификационное сооружение, настоящая средневековая твердыня. Зубчатые стены толщиной 2,5 метра с машикулями, десять круглых башен, донжон тридцатиметровой высоты (сегодняшний десятиэтажный дом) с четырехметровыми стенами, глубокий ров, наполненный водой, с контрэскарпами – все делало цитадель фактически неприступной.

План первого Лувра, наложенный на схему современных зданий и улиц

 

У гостей Лувра появилась замечательная возможность представить себе старинную крепость во всем ее величии. Во время раскопок были найдены основания стен и башен, и теперь посетитель музея может прогуляться вокруг них по бывшему рву в драматической полутьме.

История строительства Лувра

 

Как уже было сказано, Лувр поначалу имел оборонное значение и не предназначался для проживания монарха. Лишь через полторы сотни лет из королевской резиденции на Сите сюда переехал Карл V. Чтобы приспособить крепость для короля и его свиты, ее пришлось перестроить. Были прорублены окна в стенах, построены жилой корпус и парадная лестница, а все сооружение украсилось печными трубами, башенками и пинаклями. Замечательная миниатюра «Октябрь» из «Великолепного часослова герцога Беррийского» дает прекрасное представление о том, как выглядел Лувр того времени. Отметим, что вместе с королем в Лувр переехала его гигантская по тем временам библиотека из 973 книг, естественно, рукописных.

Братья Лимбург. Великолепный часослов герцога Беррийского.
Миниатюра «Октябрь». 1409–1416

 

После Карла V французские монархи долгое время предпочитали жить в замках Луары и в Париже бывали редко, отчего он несколько пришел в упадок. Возрождение города связано с именем Франциска I, который переселился сюда в начале XVI века. Дело в том, что, когда король оказался в испанском плену, парижане внесли за него бо'льшую часть выкупа. В знак благодарности монарх дал обет вернуть свою резиденцию в Париж.

Вновь королевский дворец

Франциск начал сносить старую крепость и строить новый дворец лишь незадолго до своей смерти. Крыло Леско слева от выхода из Квадратного двора во Двор Наполеона и есть самое старое из дошедших до нас зданий современного Лувра. Оно носит имя архитектора, которому Франциск I поручил в 1546 г. возведение нового дворца и который продолжил эту работу при следующем короле Генрихе II. Плод трудов Леско считается шедевром французского Ренессанса.

Павильон Леско. Гравюра Жака Андруэ дю Серсо. XVI в.

 

Надо сказать, что Пьер Леско как архитектор заботился не столько о выразительном соотношении масс и объемов, сколько о красоте внешних поверхностей здания. Так что заслуги в создании этого шедевра должны быть как минимум поровну разделены между ним и Жаном Гужоном, автором всего скульптурного убранства фасада.

Дальнейшая история Лувра – это история его постоянного строительства. Сначала на месте южной крепостной стены была построена реплика павильона Леско – правая часть того здания, что замыкает Квадратный двор. Затем, уже при Генрихе IV, после перерыва, связанного с религиозными войнами конца XVI века, возвели длинную галерею вдоль берега – сейчас она скрыта от взгляда посетителя. При Людовике XIII построили центральный павильон с часами и тремя арками-проходами. Он получил название Павильон Часов, а справа от него опять повторили павильон Леско. Руководил этими работами архитектор Жан Лемерсье.

Лувр. Квадратный двор. Слева – Павильон Леско, в центре – Павильон Часов

 

Во время правления Людовика XIV Квадратный двор закрыли со всех сторон идентичными павильонами. Нельзя сказать, что Леско оказался повторен в точности восемь раз, но все же именно его проект определил все пропорции. Тогда же построили величественную восточную колоннаду.

Восточная колоннада

Людовик XIV, Король-солнце, Париж не любил. Еще в детстве ему пришлось бежать из города, охваченного восстанием, и с тех пор он никогда не доверял парижанам. Взойдя на престол, он старался бывать в своей столице как можно реже и в конце концов переселился вместе со двором в Версаль.

Тем не менее Париж оставался главным городом королевства. И король не ставил под сомнение традиции своих венценосных предков, считавших, что лучшим выражением силы королевской власти служат грандиозные строительные проекты. Эта логика вполне понятна и сегодняшним правителям, пусть даже они не носят корону, а избираются или назначаются.

Такую политику полностью разделял первый министр короля Жан Батист Кольбер. Одной из своих задач он считал необходимость поставить изящные искусства на службу королевской власти и сделать управление ими частью государственной машины.

Кольбер хотел убить одновременно нескольких зайцев. Во-первых, Людовик XIV получал в свое подчинение прославляющих его художников – кто платит, тот и заказывает музыку. Во-вторых, результаты их деятельности служили величию Франции в Европе, утверждению ее ведущей культурной роли. В-третьих, было положено начало дошедшей до нас традиции верховенства Франции в производстве и экспорте предметов роскоши.

Архитектуре Кольбер уделял особое внимание. Он писал королю: «Ваше величество знает, что кроме славы военных побед ничто не выражает королевское величие так красноречиво, как изобильное строительство. Потомство всегда будет оценивать правителя по сооруженным в его время зданиям».

Возможно, Кольбер выражал свое искреннее мнение. Но скорее всего он просто пытался потрафить королю, у которого были две истинные страсти: строительство и война. И обе, кстати, оказались разорительными для государства. Монарх, считавший, как известно, государством себя, денег на их удовлетворение не жалел и опустошил казну настолько, что два его преемника не смогли восстановить финансовое благополучие государства. Кончились эти проблемы революцией.

В общем, несмотря на нелюбовь короля к Парижу, предложения Кольбера оставить после себя нечто грандиозное пали на благодатную почву. В частности, решено было создать новый восточный фасад Лувра, формально все еще остававшегося королевской резиденцией.

Первый министр подошел к делу ответственно. В 1664 г. он фактически устроил конкурс между лучшими архитекторами своего времени. Но всесильного министра не удовлетворили ни Луи Лево, ни Франсуа Мансар, ни даже приглашенный из Рима Джованни Лоренцо Бернини, один из лучших архитекторов своего времени. Итальянец вообще предлагал все снести и построить заново по его проекту. К тому же каждый искал протекции при дворе, отчего Кольбер оказался втянут в многочисленные интриги.

Чтобы с этим покончить, Кольбер потребовал от архитекторов разработать совместный проект. К тому времени Лево уже был занят строительством в Версале, и потому основная заслуга в разработке финального проекта принадлежала Клоду Перро, архитектору-любителю, врачу и старшему брату знаменитого сказочника Шарля Перро.

Получился шедевр мировой архитектуры и одно из высших воплощений французского классицизма. Непревзойденное ощущение величия достигнуто, несмотря на крайне скромное использование архитектором всяческих украшательств. Перро не нуждался в роскоши отделки. Как известно, строит богато тот, кто не умеет строить красиво. Эффектный ритм и точно найденные пропорции – вот что делает восточную колоннаду Лувра по-королевски великолепной.

Лувр. Восточная колоннада

 

В дальнейшей истории мировой архитектуры зодчие не раз опирались на соотношения, найденные Перро. Например, расхожей формулой для парадных зданий стал гигантский ордер, водруженный на высокий, но относительно скромный нижний этаж. Бесчисленные цитирования этого приема можно встретить по всему миру. Вспомните, например, архитектурное обрамление арки Генштаба напротив Зимнего дворца на Дворцовой площади или Таврический дворец в том же Санкт-Петербурге.

Арка Генерального штаба. Санкт-Петербург

 

Как это часто бывает, сегодня трудно оценить новаторские приемы того времени. Современники же отмечали, например, отсутствие аттиков и высоких крыш, столь характерных для всей предшествовавшей французской архитектуры и ведущих свое происхождение от средневековых башен. Правда, Перро предполагал выстроить их над боковыми павильонами, но вначале помешала банальная нехватка денег, а позже и сама идея стала восприниматься как старомодная.

В новинку было и смелое использование выдвинутых вперед колонн, поскольку архитекторы барокко предпочитали либо пилястры, либо полуколонны. Не­обычным казалось и их расположение парами, что позволило зодчему добиться широких проемов между ними. Для хорошего освещения внутренних помещений окна можно было сделать большими.

Перро блестяще решил непростую задачу ритмической организации длинного фасада. Он выглядит цельным, даже единообразным, но никак не монотонным. Ритм сдвоенных колонн подхватывают колонны центрального и пилястры боковых павильонов, а их фасадные стены, выдвинутые вперед, контрастируют со стеной самой колоннады, что придает фасаду особую пластическую глубину. Это не плоская стенка, отгораживающая здание, а сложная объемная конструкция.

Как обычно, недостатки здания стали продолжением его достоинств. Сложная пластическая разработка фасада привела и к уменьшению размеров внутренних помещений, «съеденных» пространством за колоннадой, и к удорожанию строительства.

Однако в целом у Перро получилось убедительно выразить несгибаемую мощь французского абсолютизма. Можно сказать, что гигантский и несколько холодный фасад, к тому же не слишком соразмерный человеку, выражает и бездушие бюрократического государства. Что ж, в очередной раз архитектура оказалась ярким воплощением духа эпохи.

Надо отметить, что, пока колоннада строилась, король окончательно переселился в Версаль и совершенно охладел к Лувру и Парижу. Поэтому много лет восточный фасад дворца был своего рода декорацией, за которой прятались недостроенные здания, многие даже без крыши. Только в XIX веке эта часть Лувра была наконец завершена.

Двор Наполеона

Двор Лувра, открытый на запад, в сторону Триумфальной арки и маркированный в центре пирамидой, называется Двором Наполеона. Это великолепный пример тактичного обращения со стариной без рабского ей подражания. Эктор Мартин Лефюэль, завершивший строительство Двора Наполеона в середине XIX в., в основных чертах воспроизвел архитектурные особенности павильонов Леско и Часов, но все же трактовал их по-своему. Пилястры уступили место свободно стоящим колоннам, появились аркады, едва ли не все «свободное» место было отдано под скульптурные украшения. 70 статуй посвящены памяти великих людей Франции: Абеляру, Вольтеру, Пуссену, Рабле... Есть среди них и государственные деятели (Ришелье, Кольбер, Мазарини), и ученые (Декарт, Лопиталь, Лавуазье).

Лувр. Общий вид. На дальнем плане – Квадратный двор,
в центре – двор Наполеона, на переднем плане – площадь Карузель с одноименной аркой

 

Но все это великолепие едва ли не затмила собой знаменитая пирамида Лувра. Она подверглась яростной критике во время строительства и до сих пор популярна скорее у приезжих и дилетантов, чем у парижан и профессионалов, носителей высокого художественного вкуса. Если кажется, что страсти улеглись, то лишь потому, что о Париже мы знаем в основном по путеводителям, а их задача потрафить клиенту и расхвалить все достопримечательности. Специалисты же по-прежнему морщат нос.

«Лувр и так задыхается от посетителей и зачем же создавать для них приманку? Зачем превращать Лувр в аттракцион? Недаром в знак протеста против стеклянных пирамид директор Лувра Андре Шабо подал в отставку. Хорошо, когда невежественный турист обходит стороной Лувр и с энтузиазмом лезет на Эйфелеву башню, которая именно для того и построена», – считает, например, профессор исторического факультета МГУ Елена Федорова, автор отличной книги «Париж. Века и люди».

Лувр. Двор Наполеона

 

С другой стороны, заманить невежественного туриста в Лувр – означает сделать его хоть чуть-чуть более «вежественным»... А это ли не благородная задача?

Художественную ценность пирамиды мы уже отстаивали (см. «Искусство» № 1/2006), так что повторяться не будем. Напомним лишь, что она сделала ансамбль Лувра завершенным, как бы сцементировала собой его геометрию и оформила, организовала пространство двора.

Дворец Тюильри

Два угловых павильона, которыми заканчиваются здания Лувра, некогда соединял трехэтажный дворец, построенный в тех же пропорциях. Он назывался Дворцом Тюильри и стоял здесь до 1871 г., когда был сожжен коммунарами, – разрушительная сила коммунистических революций уже тогда превосходила созидательную.

В 1564 г. его начала строить Екатерина Медичи, вдова убитого на турнире Генриха II, которая не хотела жить там, где все напоминало о погибшем муже. Тогда же дворец получил свое название, поскольку был построен на месте фабрики по производству черепицы (фр. tuile). Здесь жил Людовик XIV, пока строился его любимый Версаль, а в 1789 г. революционные массы заставили вернуться сюда из того же Версаля его прапраправнука Людовика XVI. Тремя годами позже разгоряченная толпа штурмовала Тюильри, желая королевской крови. Находившийся под защитой лишь своих швейцарских гвардейцев Людовик XVI попытался задобрить восставших. Он отдал приказ не применять против них оружия, после чего скрылся, оставив своих защитников на растерзание бунтовщиков.

Погибли все, и до сих пор швейцарцы ждут от Франции хоть какого-нибудь знака памяти своим соотечественникам, до конца исполнившим свой долг. Пока достойно откликнулся лишь Виктор Гюго: «Прекрасно, что нация, которая первой в Европе пролила кровь за рождающуюся свободу, последней пролила ее за умирающую монархию».

А королю его трусость дала лишь короткую отсрочку: он был казнен через 195 дней.

Сейчас вполне серьезно обсуждается проект восстановления Дворца Тюильри. Застройщики потирают руки в преддверии выгодного заказа, власти мечтают о новой приманке для туристов, и все дружно отмахиваются от ученых консерваторов. А их аргументы просты: застройка исторического центра сложилась, дворец перекроет главную из Больших осей и навсегда останется новоделом.