ТЕАТР БАРОККО И КЛАССИЦИЗМА

 

Александра НИКИТИНА

 

Урок № 3

Актер в театре классицизма

Представим себе, что мы — молодые дворяне, явившиеся ко двору Людовика XIV. В ожидании торжественного выхода его величества мы построились двумя шеренгами у дверей, ведущих в королевские покои. Нам важно найти такое положение двух линий, которое позволит, оставив короля центром композиции, открыть перед ним удобный обзор пространства. Выясняем, что нужная нам мизансцена — клин. Это одна из двух основных мизансцен классицистического театра (вторая — фронтальная), который многое в своем пластическом искусстве воспринял от культуры придворного праздника.

Итак, мы уже на сцене. Задание самому сообразительному актеру: какие жесты можно найти для того, чтобы обратиться к партнеру, стоящему в другой линии так, чтобы и он понял, что разговор идет с ним, и чтобы это понял сторонний наблюдатель, если выходить из линии вперед нельзя. Путем проб и ошибок выясняем, что говорящий делает шаг назад и протягивает руку по направлению к тому, к кому обращается. А партнер в знак того, что услышал, делает шаг назад и прижимает руку к груди.

Читаем отрывок из учебника по истории зарубежного театра: “На сцене запрещались все обыденные позы и жесты: расставленные ноги, носки, вогнутые внутрь, выпячивание живота, потирание рук, сжимание кулаков, торопливые движения. В любой роли, в любом состоянии актер должен был сохранять величие и благородство. Его ноги должны были стоять в балетной позиции. Поклон делался только головой при неподвижном теле. Становясь на колени, герой опускался лишь на одну ногу. Всякий жест начинался от локтя и затем лишь разворачивался полностью. Будучи на сцене, актер всегда был обращен лицом к зрителям и никогда не поворачивался к ним спиной” (История западноевропейского театра. Т. 1 / Под ред. С.С. Мокульского. – М.: Искусство, 1957).

А теперь перейдем к освоению основных канонических жестов французского классицистического театра. Становимся в круг. Все по очереди предлагают наиболее выразительные, с их точки зрения, жесты: удивление, отвращение, мольба, горе, порицание. Один участник показывает, все повторяют и потом обсуждают внутреннее состояние и внешний эффект, решают, что изменить, чтобы поза точнее соответствовала задаче. Так мы приходим к каноническим позам:

удивление — руки, изогнутые в локтях, подняты до уровня плеч, ладони обращены к зрителям;

отвращение — голова повернута направо, руки протянуты налево и как бы отталкивают партнера;

мольба — руки сомкнуты ладонями и тянутся к партнеру;

горе — пальцы сцеплены, руки заломлены над головой или опущены к поясу;

порицание — рука с вытянутым указательным пальцем обращена в сторону партнера и др.

Проделываем все это сначала вместе под диктовку педагога. Затем проверяем, как запомнили.

Теперь делимся на пары (желательно, мальчик и девочка), а пары объединяются в три команды с равным количеством пар. Например, если в классе 24 человека, то образуются 3 команды по 4 пары. Каждая пара получает рабочий материал: отрывки из трактатов об актерском искусстве в театре классицизма и отрывок из “Андромахи” Расина. Все внимательно знакомятся с полученным материалом. (5 минут на то, чтобы прочитать). Потом участники первой команды ищут в отрывке завязку (в данном случае один небольшой фрагмент диалога героев, где завязывается конфликт сцены), вторая группа ищет кульминацию сцены (небольшой фрагмент диалога героев, который является переломным для развития конфликта) и, наконец, третья группа ищет развязку (небольшой фрагмент диалога героев, где конфликт этой сцены завершается).

Нужно постараться выбрать фрагменты так, чтобы в устах героев звучали по 2–4 строчки, не более, иначе справиться с работой будет слишком сложно. (2 минуты на выбор фрагментов) Выбрав фрагмент, каждая пара должна принять каноническую позу, которая, как кажется исполнителям, соответствует происходящему, и прочитать текст согласно правилам актерского искусства классицизма (5 минут на репетицию).

РАБОЧИЙ МАТЕРИАЛ
№ 1

• “Любовь выражается нежным, страстным голосом; ненависть — строгим и резким; радость — легким, возбужденным; гнев — стремительным, быстрым; жалоба — кричащим, страдальческим. У актера всегда должно было сохраняться ясное произношение стихов, без обыденных разговорных интонаций. Каждый стихотворный период или сцену следовало начинать тихим голосом и только к концу их усиливать звук. Говорить стихи надо было главным образом на среднем регистре. Важное значение в декламации классицистских актеров имело изменение ритмов”. (“Правила актерского искусства” Лаграппа. Цит. по кн.: “История западноевропейского театра”. Т. 1.)

: “В гневе брови насуплены. В печали и умилении голове надлежит быть смиренно склоненной, временами должны были появляться слезы. В страхе бровям быть приподнятыми, словно при вопросе. Для выражения радости и любви выражение глаз и всего лица должно быть светлым, улыбающимся, однако скромным”. (“Поэтика” Сарбевского. Цит. по кн.: “История русского драматического театра”. Т. 1 / Под ред. Е.Г. Холодова. – М.: Искусство, 1977.)

Жан Расин. Андромаха.
Гравюра Алиане по рис. Ж. де Сэва

 

РАБОЧИЙ МАТЕРИАЛ
№ 2

Расин. “АНДРОМАХА”
(Перевод И. Шафаренко и В. Шора)

Пирр

Вы не за мною?
Ах, если б мне блеснул надежды луч один...

Андромаха

Я, сударь, шла туда, где заточен мой сын.—
Все, что завещано мне Троей и супругом...
Час в день разрешено нам проводить друг с другом.
Мы вместе пролили немало горьких слез...
Сегодня мне обнять его не довелось.

Пирр

Увы, сударыня, боюсь, что греки вскоре
Дадут вам поводы для новых слез и горя.
Страшат их...

Андромаха

Пленники? Но пленники в цепях!
А мертвые враги внушать не могут страх.

Пирр

Нет, злость на Гектора утихнуть в них не может;
Их главный враг — ваш сын.

Андромаха

Так вот что их тревожит!
Дитя, которое не знает ничего —
Ни почему мы здесь, ни кто отец его!

Пирр

Астианакс — дитя, но смерть его нужна им.
За ним ко мне Орест и послан Менелаем.

Андромаха

И вы поступите как эллины хотят?
Он дорог мне — вот в чем несчастный виноват!
Но греки ль требуют ребенку приговора?
Нет, сердит вас, что он — последняя опора
Лишившейся всего беспомощной вдовы,
И смерти для него хотите только вы!

Пирр

О, успокойтесь! Им ответил я отказом.
Теперь войною мне грозят все греки разом.
Но даже если бы военные суда
Всех греческих племен причалили сюда
И началась война — как та, из-за Елены, —
И моего дворца заколебались стены, —
Я сына б вашего в бою от смерти спас
И заслонил его собою — ради вас.
Вы сами видите, сколь многим я рискую,
А чем вознагражден за преданность такую?
Сейчас, когда кругом меня враги теснят,
Мне так необходим наш дружелюбный взгляд!
Ужели вам свой трон и руку предлагая,
Сударыня, и в вас увижу лишь врага я
И, вызывая весь ахейский мир на бой,
Не буду знать, за что я жертвую собой?

Андромаха

Откуда слабость в вас, великом человеке?
Награда? Но твердить по праву станут греки,
О ваших доблестях охотно позабыв,
Что вами овладел мальчишеский порыв!
Вы домогаетесь любви, но до того ли
Несчастной женщине, томящейся в неволе?
Что вам мои глаза? Ведь вы их обрекли
На то, чтоб реки слез всегда из них текли!
Нет! нет! От вас я жду совсем иных деяний!
Должны вы пленников избавить от страданий,
Невинное дитя спасти любой ценой,
Не требуя себе за это мзды иной,
Чем радость матери, что сына сохранила, —
Вот подвиг по плечу наследнику Ахилла!

Пирр

Как, все еще ваш гнев бурливый не иссяк?
Вам ненавистна мысль вступить со мною в брак.
Несчастий причинил я много, в самом деле;
И меч мой и рука людскою кровью рдели;
Но ваш печальный взор насквозь пронзил меня,
За реки ваших слез заслуженно казня.
Я был неумолим и яростно, не скрою,
Рубил врагов, крушил поверженную Трою,
Свирепости моей никто смирить не мог.
Но и тогда, как вы, я не бывал жесток!
Теперь за всех, кому я причинил мученья,
Мне душу горькие терзают угрызенья...
Довольно враждовать нам с вами! С этих пор
У нас есть общий враг. Дадим ему отпор.
Ободрите меня хотя б единым словом,
И сыну вашему отцом я стану новым,
Сам научу его, как грекам отомстить,
Заставлю их сполна за Трою заплатить!
Пусть подарит меня улыбкой Андромаха —
И прежний Илион восстанет вновь из праха,
Быстрее, чем он был разрушен и сожжен,
А отпрыск Гектора займет Приамов трон!

Андромаха

О нет! Теперь, когда нет Гектора на свете,
Нам больше не нужны ни блеск, ни слава эти!
Места, где он погиб, мою удвоят грусть.
К руинам родины я больше не вернусь.
У вас я, государь, прошу одну лишь малость:
Мне ради сына жить и слезы лить осталось.
Так дайте нам приют, где б мы могли одни
Вдали от всех страстей окончить наши дни
В воспоминаниях о павшем Илионе...
А сердце, государь, верните Гермионе!

Пирр

Вы мучите меня! Ну как я ей верну
То сердце, что давно уже у вас в плену?
Я знаю, сам я звал царевну Гермиону
И сам ей обещал и руку и корону...
Да, обе вы сюда заброшены судьбой,
Она — чтоб царствовать, а вы — чтоб быть рабой.
Но вы же видели, что с самого начала
Царевна нежных чувств мне вовсе не внушала,
Я равнодушен к ней, и двор мой знает весь,
Что пленница — она, а вы — царица здесь.
Вам пылкая любовь внушает отвращенье,
А ей — один мой вздох принес бы утешенье.

Андромаха

Вот ваши вздохи ей пусть и ласкают слух!
У вас пред Грецией есть множество заслуг!
Что против вас ее восстановить могло бы?
Кто Гектор ей? В ней нет ни горечи, ни злобы!
А мой супруг? Увы! Кем он погублен был?
Победою над ним прославился Ахилл,
А вы, всех превзойдя затем в резне кровавой,
Обязаны моим несчастьям вашей славой.

Пирр

Ну что ж! Я понял все. Пора на этот раз
О вас забыть,— о нет! — возненавидеть вас!
Довольно жертвовать и честью и величьем
Для той, что платит мне холодным безразличьем!
Но знайте: как в любви я был на все готов,—
Так ненависть моя не знает берегов.
Отныне жалость прочь я от себя отрину:
За мать держать ответ теперь придется сыну.
Не стану мальчика от кары ограждать, —
Он нужен Греции — велю его отдать

Андромаха

О боги! Он умрет! И нет ему защиты!
Мать — пленница... Отец и родичи убиты...
А может быть, чем жить в бесчестии таком,—
Пускай погибнет он. Пусть оба мы умрем!
Придет конец моим несчастиям и бедам.
Я к Гектору в Аид сойду за сыном следом,
И, вас благодаря, супруга обниму...
Мы с сыном наконец...

Пирр

Идите же к нему.
Обняв свое дитя, поймете вы, возможно,
Что гневу доверять судьбу — неосторожно,
Иного, может быть, поищете пути
И постараетесь еще его спасти.

Внутри каждой группы все пары показывают получившийся отрывок друг другу и выбирают одну пару, у которой работа больше остальных соответствует всем правилам классицистического исполнения. Затем по одной работе каждой из групп показывают всему классу.

В заключение занятия все в кругу обмениваются впечатлениями о том, чем, как нам кажется, актерское искусство классицизма отличается от современного актерского искусства и какие плюсы и минусы этой эстетики юные актеры почувствовали, побывав как в роли актеров, так и в роли зрителей.

Во время обсуждения учитель обращает внимание участников на то, что барочные пьесы игрались иначе — более вольно и горячо, хотя часто играли в них одни и те же актеры, и писали их нередко одни и те же драматурги. Но у театра барокко нет и не может быть правил. А правила актерской игры в театре классицизма тщательно разработал драматург Жан Расин, когда репетировал с актрисой Мари Шанмеле. Много позже другие авторы описали в своих трактатах итоги этой работы.