ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Александр МАЙКАПАР
Звучащая история
фортепианного этюда
Трехсотлетие
фортепиано, которое можно отмечать и в этом году
(см. наш очерк «Фортепиано», №24/2008),
и далее — вплоть до 2011 года (все зависит от того,
какой факт истории этого инструмента брать за
точку отсчета), ознаменовано ярким событием —
выходом в свет звучащей Антологии «Два века
фортепианного этюда».
Все в этом проекте поражает
воображение.
Во-первых, масштаб охвата материала:
более 1200 сочинений, свыше ста авторов из 18 стран
— от классики XVIII–XIX вв. до джазовых этюдов XX
века. Многие этюдные сборники ранее не
появлялись в звукозаписи, отечественной и
зарубежной. Все это музыкальное наследие
поместилось в серии CD-альбомов, состоящей из
тридцати с лишним двойных и тройных боксов.
Во-вторых, вся Антология записана одним
пианистом. И осуществить этот грандиозный
замысел сумел наш соотечественник Костя Цатур.
В-третьих, юбилей фортепиано отмечен
тем, что в этой Антологии представлен воистину
инструмент XXI века — концертный цифровой рояль (Digital
Concert Grand Piano). Вот что говорится об этом
инструменте в буклете к данному альбому (кстати,
обозначенному как «нулевой», то есть
ознакомительный, где композиторы и этюды
представлены выборочно и дают общее
представление о концепции Антологии):
Миниатюры записаны в живом студийном
исполнении (Studio Live Recording), исключительно в
академической трактовке, без всяких современных
обработок и нововведений. При этом в цифровой
фортепианной студии компьютер используется как
аудиорекордер (магнитофон), архиватор и
инструмент для минимального редактирования.
Диски настоящего альбома записаны на
инструменте выпуска 1996 года с сэмплированным
роялем Steinway. Последующие компакт-диски Антологии
будут представлять электронные фортепиано более
поздних моделей, основанные на новейших звуковых
технологиях. Ведь цифровые рояли быстро
совершенствуются. Но как бы ни стремились
конструкторы к совершенству, цифровой
инструмент навсегда сохранит свой собственный
«голос» — близкий к концертному роялю и
одновременно чем-то не похожий на него. Именно в
этой области музыкальная индустрия переживает
сейчас исторический переход, равный по
значимости смене клавесина на молоточковое
фортепиано в XVIII веке.
Студия цифрового фортепиано PDS —
мастерская авторского звука, режиссуры и
продюсирования. Помимо прочего, для записей PDS
характерна студийно-концертная передача
звучания рояля в особом стереопространстве — не
с позиции слушателя в зале (из одной точки), а с
позиции исполнителя на эстраде, знакомой каждому
концертанту.
Лаборатория цифрового фортепиано в
работе над проектами стремилась максимально
воссоздать звучание акустического концертного
рояля, бережно сохраняя при этом характер
звучания самих цифровых инструментов рубежа
ХХ–XXI веков. Это придает исполнению неповторимый
колорит нашей эпохи.
Должен сказать, что мне было
чрезвычайно интересно вслушиваться в собственно
звучание этого новейшего инструмента.
Мастерство, с которым К.Цатур им владеет,
позволило пианисту создать замечательные по
своим художественным достоинствам
интерпретации. Совершенно очевидно, что, берясь
за такую Антологию, исполнитель должен быть на
высоте тех технических требований, которые
ставят выдающиеся образцы жанра — этюды Шопена,
Листа, Рахманинова, Скрябина. К.Цатур играет с
изумительной виртуозностью.
Следует заметить, что часто
виртуозность понимают слишком упрощенно, как
способность играть быстро, громко и долго.
Истинная же виртуозность – та, которая
производит сильнейшее впечатление на слушателя
в живом концерте и способна привести в экстаз
большие массы слушателей, – заключает в себе еще
ряд важнейших свойств, а именно необычайное разнообразие
звуковой палитры: от едва слышного звучания (pianissimo)
до громоподобных звучностей (fortissimo). Далее,
важнейшим качеством истинного виртуоза является
легкость (по крайней мере, впечатление
легкости для слушателя), с которой исполнитель
преодолевает невероятные технические трудности.
Именно эти высшие качества истинной
виртуозности присущи К.Цатуру.
Фортепианное искусство знает
необозримое разнообразие типов фактуры и видов
техники – от филигранной бисерной звучности (perle)
до шквала октав, двойных нот и аккордов.
Естественно, что этюды на протяжении двухсот лет
разрабатывали все это бесконечное разнообразием
приемов. Отсюда вывод, что пианист, взявшийся
представить такую Антологию, должен в
совершенстве владеть всеми этими приемами. Иначе
говоря, он должен быть универсальным.
Уже этот — «нулевой» — альбом
Антологии доказывает, что ее создатель именно
таков. В целом же Антология убеждает, что его удел
— исполнять неисполнимые произведения. Более
того, К.Цатур предстает не только собственнно
исполнителем, но также глубоким исследователем.
Написанный им обстоятельный очерк «Территория
этюда (заметки исполнителя)» знакомит с историей
этого музыкального жанра, со многими
неизвестными образцами и, вероятно, заставляет
по-новому взглянуть на этюд:
Этюд — любопытнейшее явление в
искусстве, литературе, в шахматном и даже научном
творчестве. Не только упражнение, но и
аккумулятор ценнейших находок в технике ремесла
и художественных ориентирах эпох. Фортепианные
этюды играют практически все музыканты,
вступающие на профессиональный путь овладения
пианистической техникой. Считается, что этюды —
это пьесы, в которых виртуозность выступает на
первый план, становится самоцелью; это пьесы,
рассчитанные на восторги публики, упоение
скоростью и драйвом исполнения. Поговаривают
даже о том, что этюды — это некий род
музыкального фейерверка.
Значительное число этюдов, включенных
в Антологию, оказалось мировой премьерой в
записи на CD. Еще больше этюдов впервые звучат в
России.
Все сказанное заставляет признать в
данной Антологии явление совершенно
исключительное по своему художественному и
общекультурному значению.