НАЧИНАЯ С XX ВЕКА

 

Марк САРТАН

 

Памятник Людовику XIV
во дворе Лувра

Одна из основных и эффектных градостроительных особенностей Парижа — так называемые Большие оси. Многие века архитекторы нанизывали свои творения на несколько воображаемых линий, пересекающих город и скрещивающихся друг с другом. Наличие этих осей как бы скрепляет совершенно разные постройки, сшивает городскую ткань, собирает французскую столицу в единое целое. И где бы вы ни были, вы находитесь на одной из осей, а в самых значимых местах — еще и на их пересечении.

От этого возникает ни с чем не сравнимое ощущение, будто вы всегда в центре, а Париж разворачивается вокруг вас. Наверное, магия Парижа, с первых часов пребывания становящегося «своим» городом для любознательного туриста, во многом связана с этим явлением.

Главная из Больших осей Парижа задается архитектурой Лувра. Она начинается у входа в его Восточную колоннаду, продолжается Павильоном Башенных часов, а затем проходит через центр знаменитой пирамиды, о которой мы уже подробно рассказывали (см. «Искусство» № 1/2006). Чтобы проследить продолжение оси на запад, нужно встать чуть левей (южней) пирамиды. Тогда впереди можно видеть следующие точки-маркеры: арку Карузель, обелиск на площади Согласия в ее центральном проеме, Триумфальную арку за ним и совсем вдали — небоскребы нового района Дефанс. Знаменитые Елисейские поля являются частью главной оси так же, как и центральная аллея сада Тюильри.

Наблюдаемая ось не совсем прямая, что хорошо видно на аэрофотоснимке. Она чуть-чуть переламывается западнее Лувра и не вполне совпадает, скажем, с осью Елисейских полей. Именно поэтому нужно оказаться слева от пирамиды, чтобы увидеть все вышеперечисленное. И это тот самый случай, когда привкус ошибки превращает сухую геометрию в истинное искусство. Ведь французской культуре всегда было свойственно высочайшее мастерство в организации пространства.

Туристы, неизбежно попадающие во двор Лувра, так же неизбежно обращают внимание не только на пирамиду, но и на конный памятник Людовику XIV неподалеку. Его фотографируют, на его фоне фотографируются, и впоследствии его изображение украшает собой страницы многочисленных семейных фотоальбомов. Но мало кто знает, что монумент появился здесь только в 1988 году и благодаря Йонг Минг Пею, автору Пирамиды. Такая дата дает как минимум формальные основания для разговора об этом памятнике в рубрике «Начиная с ХХ века».

Но есть основания и неформальные.

Первоначально памятник Людовику XIV был изваян Бернини из мрамора в конце XVII века (тогда итальянский скульптор и архитектор был приглашен в Париж для работы над восточным фасадом Лувра). Статуя королю не понравилась, как, впрочем, и проект фасада. Мэтра тем не менее обласкали, щедро вознаградили и отпустили домой в Рим. После его отъезда недовольный монарх велел скульптору Жирардону переделать памятник: устранить портретное сходство, превратить его в статую римского полководца и поставить в дальнем уголке Версальского парка. А нынешняя скульптура во дворе Лувра — копия работы итальянского скульптора, отлитая из свинца.

Кажется, будто монумент поставлен в случайном месте, но на самом деле его расположение выбрано осознанно и очень верно. Он маркирует место, где главная ось слегка меняет свое направление, чтобы дальше соединить арку Карузель, обелиск, Триумфальную арку и Дефанс.

Согласитесь, есть в этом какое-то французское изящество — водрузить посреди Лувра копию старинной статуи, только чтобы обозначить точку перелома градостроительной оси!

Заодно получилась вполне постмодернистская забава с цитатами: не совсем Бернини, ибо слепок, и не совсем Людовик, ибо уже триста лет как переделано под полководца. Но зато памятник и об истории Лувра напоминает, и всю идею парижского градостроительства стягивает не то что в линию — даже в точку. И главная его художественная ценность — в точно выбранном месте установки, а не в красоте статуи и мастерстве скульптора.

В общем, игры и парадоксы XX века во всей своей красе.