Голгофа

НИКОЛАЙ ГЕ
Голгофа
1893. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Главной картиной Ге, его завещанием стала «Голгофа». Он жил этой темой десять лет. «Проносится с вихрем тяжелая свинцовая туча, и мертвенная тень ложится на всем... написать ее надо так, чтобы зритель вынес впечатление ужаса. Ведь Христос на кресте кричал…»

Работал он неистово, переписывал, уничтожал написанное, перекраивал холст и начинал сначала. «Мысль его невероятно быстро, с бесконечным воображением, варьировала одну и ту же тему. Казалось, тут мало простора для фантазии, чтобы каждый раз на полотне появлялся совершенно новый замысел, не похожий ни на один из прежних», — читаем в записках одного из его учеников.

Последние картины Ге разительно отличаются от того, что он делал прежде. Если «Тайная вечеря» — иллюстрация, художественное толкование евангельского текста, то «Распятие» — это галлюцинация человека, эмоционально переживающего текст, откликающегося на каждое прочитанное слово, как натянутая струна издает звук, откликаясь на прикосновение.

Распятие. 1892. Местонахождение неизвестно

И пришедши на место, называемое Голгофа, что значит Лобное место, дали ему пить уксуса, смешанного с желчью; и отведав, не хотел пить… Тогда распяты с Ним два разбойника.

И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен.

Художник мучительно искал новую живописную манеру. Он писал Льву Толстому: «Да, эта картина меня страшно измучила, и наконец я вчера нашел то окончательно, что нужно, т.е. ту форму, которая вполне живая… Я нашел способ выразить Христа и двух разбойников вместе без крестов на Голгофе, только что приведенных. Все три страдальца, всех громко и страшно поражает молитва самого Христа. Одного разбойника бьет лихорадка, другой убит горем, что жизнь так погана… Одним словом… три души живые на полотне. Я сам плачу, смотря на картину… Радуюсь несказанно, что этот самый дорогой момент жизни Христа я увидел, я не придумал его; я сразу всей душой почувствовал и выразил».

Голова распятого Христа.
Подготовительная работа для картины «Распятие». 1892

Картина выглядит незаконченной. Кажется, что художник, спеша перенести на холст свои видения, стремительно набросал общую композицию, наметил расположение цветов. Краска ложится на холст коряво, один слой рваным слоем перекрывает другой, третий. Как будто звучат разные голоса, перекрикивая друг друга. Сквозь красочную колючую пыль проступают неясные фигуры, лица, тени. Из-за края картины вторгается чья-то рука, неумолимо указующая на Христа. Боль, ужас… Страшно смотреть… Она причиняет физическую боль, эта неоконченная картина. А если бы он ее закончил? «Я нашел способ выразить… Я нашел ту форму, которая вполне живая…»

Христос и разбойник. Эскиз. 1893. Киевский музей русского искусства

Именно эта небрежность, эта страстная манера накладывать краску делает картину живой, заставляет зрителя страдать, переживая смертельную муку Христа на Голгофе как удар, как физическую боль.

Ведь Христос на кресте кричал…