Дом над водопадом

В тридцатые годы прошлого века архитектурные утопии машинного века, завоевавшие в строительстве господствующее положение, стали отступать под давлением иных тенденций. Не только тоталитарные режимы, установившиеся в ряде стран, но и усилившаяся во многих государствах централизованная бюрократия побуждали вернуться к традиционализму и историзму. Противостояние “машине с человеческим лицом” возникло и в самом архитектурном авангарде, сохранявшем прогрессистские устремления.

Наиболее радикальным антифункционалистом оказался Фрэнк Ллойд Райт со своей “органической архитектурой”. Сосуществованию человека и созданной им техники в сложившихся структурах расселения он противопоставил возможности для разрушения этих структур и возвращения человека в лоно возрождаемой природы. В своей модели он видел матрицу нового общественного устройства — подлинной демократии, какой она ему представлялась. Модель эту он назвал “Бродэйкр-сити” — “Город обширных горизонтов”.

Райт предложил развить идею города-сада. Он полагал, что современные средства коммуникации снимают саму потребность в концентрации людей и производств, а вместе с ней отменяли и любые формы централизации. Его мотивировки были порождением оптимистического утра автомобильной эры. Просвещенного технократа, героя “века машин” у Ле Корбюзье и функционалистов у Райта сменила другая фигура — созданный джефферсоновской традицией американской общественной мысли образ самодостаточного сельского собственника. В его экономической и физической независимости Райт видел единственное возможное основание для подлинной демократии. Он доказывал, что развитие промышленных технологий, некогда приведшее к урбанизации, теперь начинает разрушать сложившиеся центры расселения. Единственным убежищем, по его мнению, может стать дом среди природы.

Программной работой этого периода стал “Дом над водопадом” в Пенсильвании, недалеко от Питтсбурга. Этот дом Райт построил в 1936–1939 гг. для семьи владельца универмага Эдгара Кауфмана. Любимым местом отдыха семейства был живописный водопад, расположенный в лесу близ Бер-Рана. И когда речь зашла о месте для постройки загородного дома, все члены семьи были едины в мнении, что он должен быть у водопада. Но предложение Ф. Райта, приглашенного в качестве архитектора, удивило их: зодчий предложил построить дом не у водопада, а прямо над ним.

Сооружение отличается тем, что перекрытиями в нем служат консольные железобетонные плиты, выступающие из центрального массива в разных направлениях и на разных уровнях. Помещения имеют с одной стороны каменные, а с другой, наружной, — стеклянные стены. Здание представляет собой живописную композицию массивов каменной кладки, стекла и больших железобетонных балконов с глухими парапетами.

Камень добывали прямо на месте строительства, он — часть той скалы, с которой низвергается водопад. Оперируя рваным камнем, железобетоном и стеклом, архитектор сумел достичь значительной художественной выразительности. Мастер расположил три этажа виллы тремя горизонтальными лентами, повторяющими уступы скалы. При этом центр тяжести постройки прилегает к скальному основанию, а терраса свободно парит над водой.

Основную часть площади первого этажа занимает большая общая комната, к которой примыкают сообщающиеся с ней свободно, по принципу “перетекающего пространства”, столовая, кухня и прихожая, которая благодаря обильному остеклению и множеству стеклянных дверей связана с внешним пространством террас, а посредством лестницы — с ручьем внизу. На втором этаже три спальни и балкон, на третьем — тоже спальня с балконом; отсюда переходный мостик ведет к домику для гостей и прислуги и к гаражу.

Помимо того что для беспрепятственной зрительной связи применены большие плоскости остекления, наружное пространство проникает внутрь между выступающими консолями плит перекрытий, а пространство помещений продолжается наружу, на террасы. Как и в других домах Райта, фактура стен внутри такая же, как и снаружи, штукатурка отсутствует. Деревянная обшивка помещений местами смягчает суровость камня и железобетона. В процессе строительства были приняты меры, чтобы оставить нетронутыми естественные условия площадки: русло ручья, камни, растительность.

Всеми этими приемами архитектор стремился вызвать ощущение связи интерьера с внешним пространством — этот принцип был одним из важнейших в “органической архитектуре”.

Жесткая геометрия бетона ведет здесь диалог с живым камнем основания и грубой кладкой колотого камня. Интерьер дома развивает приемы свободного плана “домов прерий” Райта. Индивидуализация композиции, выводимая из неповторимых особенностей места, противостоит функционалистской установке на типическое и стандартное. Романтизм, восходящий к XIX веку, вступил здесь в полемику с технократическим рационализмом ХХ века, используя разработанные последним конструктивные возможности.

С 1939 по 1963 г. семья Кауфманов использовала “Дом над водопадом” для проведения уикендов и каникул. Глава семейства Эдгар Кауфман-старший очень любил этот дом, любил слушать шум водопада. В 1963 г. его сын Эдгар Кауфман-младший, хранитель Нью-Йоркского музея современного искусства, передал дом вместе со всей обстановкой в ведение службы охраны культурного наследия штата Пенсильвания. Таким образом, в отличие от большинства других проектов Ф. Райта, “Дом над водопадом” сохранился до наших дней в своем первозданном виде. Этот дом — единственная из частных построек великого архитектора, открытая для широкой публики.