|
|
||||||||||||||||
КУРСЫ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ
Елена МЕДКОВА
Как разбудить в ребенке художника:
|
 |
 |
(4) |
(5) |
(6)
О генетической связи Богини-матери с хаосом говорит ее водная и горная природа. Из пены морской рождается Афродита (А. Кабанель. “Рождение Венеры” (5)). Славянская Макошь (6) покровительствует колодцам и источникам. Раз в год в Бенгалии глиняные фигурки богини Дурги и всех ее воплощений бросают в реку, дабы она обрела в водной стихии первичное единство. Женщину уподобляют сосуду (“сосуд зла”), ее волосы — дождю. Сказочные женские персонажи, наследующие мифологии, связаны с водой — Царевна-лягушка, Царевна Лебедь (М. Врубель. “Царевна Лебедь” (7)) и другие.
(7)
Образ Богини-матери соотносится с горами, “поскольку гора часто рассматривалась как зародыш вселенной, то есть связывалась с изначальной неразделенностью хаоса, косной материей” (см.: “Мифы народов мира”). Отсюда “каменная” образность палеолитических венер, а также пещер как порождающего лона богини.
 |
 |
(8) |
(9) |
(10)
Противоречивый образ Матери-природы, манящей и опасной, баюкающей и губящей своих детей, развертывается в образах фригийской Кибелы (8), вавилонской Иштар (9, 10), славянской Макоши, индийской Аден-нари. В ногах у последней лежат тигр и бык (зло и добро), в руках у нее карающий меч, небесное кольцо/ожерелье, кубок и цветущая ветвь. В сказках это может быть образ Бабушки Метелицы, карающей и награждающей.
(11)
Постепенно Мать-природа эволюционировала в богиню охоты (Артемида) (Ф.Буше. “Диана-охотница” (11)), хозяйку леса (баба-яга). На современном этапе с образом Матери-природы связаны экологические проблемы. Об этом прекрасно рассказано в книге финской писательницы М.Л.Миккола: “Вершина скалистой гряды сразу зашевелилась, задвигалась. Зашатались деревья. Это Природа-Мать с великим трудом пыталась подняться. Ее тело вросло глубоко в землю, и его оплели крепкие корни можжевельника, сосен и елей, а в волосах гнездились птицы. Она открыла глаза — это оказались два чистых родника… Голос ее прошумел как ветер: все слова мои иссякли, теперь я только ландшафт без конца и без края. У меня больше нет никаких надежд, никаких желаний. Я ни о чем не думаю… Я только существую. Человеку дана страсть бесконечно стремиться к чему-то. Даже к чему-то большему, чем я сама… Вопросы жизни и смерти решаются не здесь… Люди должны сами отыскать заветные слова…”
Одним из первых по данной теме может стать задание изобразить мать сыру землю именно как лик женщины-горы / земли с глазами-озерами, которая дает жизнь всему сущему, а также нарисовать вариант водного образа великой богини.
 |
 |
(12) |
(13) |
Небесная суть Богини-матери особенно наглядно проявилась в египетской мифологии, где воплощением земли было мужское божество (Геб), а воплощением неба — женское (Нут). Богиня Нут изгибается над миром дугой своего голубого звездного тела, богини Маат и Исида (12) обнимают мир руками-крыльями. Критская богиня со змеями объединяет собою всю вселенную (13). Ее голова увенчана фигуркой птицы, которая является символом небесной сферы, ее вьющаяся змеями корона волос — это небесные воды. Пышная юбка покрыта темными и светлыми квадратами, которые являются геометрическим символом земли.
(14)
Любая фигурка дымковской барышни хранит знаковую и образную память о великой богине. Кстати, даже раскраска лица игрушки, его неестественный белый цвет в сочетании с красными кругами щек и черными дугами бровей полностью совпадает с символической раскраской головы богини (предположительно Геры) из Микен (14, 15). Белый цвет лица Геры — символ неба, на щеках и подбородке сияют красные круги солнца, которые в совокупности с черным цветом являются знаком божественного супруга — бога земли.
(15)
Сама Богиня-мать связана с таинством ночи и луны. Знаком Артемиды как богини, помогающей при родах, является лунный серп. Однако любовь богини луны Селены обрекает ее возлюбленного на гибельный вечный сон. А богиня ночи Геката одновременно является богиней смерти.
Молоко Богини-матери, дарующее бессмертие, разлито по ночному небу. Млечный Путь — это молоко богини Геры, которое разлилось по небу, когда она резко отпрянула от подносимого к ней младенца Геракла. Оно же падает с небес дождем (Я. Тинторетто. “Рождение Млечного пути” (16)). Великая мать в виде дождевой тучи, небесной коровы или оленихи (лосихи) поит землю своим молоком-дождем (см. подробнее в книге Б.А. Рыбакова “Язычество древних славян”). Молоко течет “молочной рекой среди кисельных берегов” в сказках, а пренебрежение этим молоком карается (сказка “Гуси-лебеди”).
(16)
Поэтическая картина-метафора о молоке-звездах, дожде и молочной реке тоже может стать предметом очень интересного изображения.
Женский (материнский) персонаж замещает Древо жизни (стоит под ним или рядом с ним), владея плодами жизни/бессмертия. Имя ветхозаветной Евы, которая сорвала яблоко с Древа познания, означает “жизнь”. Обновление жизни, по логике мифа, было возможно только через смерть, поэтому та, которая давала жизнь, ее же и отнимала: “лег в мать сыру землю” — значит, умер. Многочисленные имена Богини-матери в сказках связаны как с жизнью — Елена, Анастасия, так и со смертью — Мария, Марина, Марья Моревна. В ее руках была нить жизни, нить судьбы, она создавала ее, она же ее и прерывала (три мойры, одна из которых пряла, другая отмеряла, третья отрезала; богиня Макошь — божественная пряха; нить Ариадны и др.). Предметы, связанные с прядением (веретено), в сказках прямо влияют на жизнь персонажей (“Спящая царевна”, “Морозко”, “Бабушка Метелица” и др.).
Поиграть в судьбу можно и в классе, взяв за основу русскую народную игру “Оракул”. Суть игры в том, что к водящему, покрытому платком, по очереди подходят играющие и кладут палец ему на плечо. Водящий должен угадать, кто подошел, и “предсказать” судьбу (лучше всего необидную несуразицу). При желании развить эту тему можно устроить святочные гадания.
В ведении Богини-матери было плодородие земли. Многочисленные богини плодородия (Деметра (17), Церера (18), Иштар, Исида) позднее сменяются женскими образами аллегорий сезонов (интересный мотив для символической композиции). “Матушкой-весной в цветном платьице, матушкой-зимой в саване” — загадка о черемухе соединяет в себе сразу три образа: материнство / древо жизни / сезоны.
 |
 |
(17) |
(18) |
В связи со сменой сезонов менялся лик Богини-матери: весной ее лицо дышало девичьей нежностью, летом — зрелостью молодой женщины, осенью — мудростью заката человеческой жизни, зимой — холодом увядания старости. Она одновременно была и девушкой, и зрелой женщиной, и старухой.
В кельтской мифологии богиня Зимы, злая одноглазая богиня Кайблеах (в переводе “старая женщина”), которая все замораживает своим жезлом, 1 февраля отправляется на остров Юности и, искупавшись на рассвете в источнике молодости, становится богиней весны — юной Бригиттой (жезл ее зацветает белыми и желтыми цветами). В сказке Х.К.Андерсена “Снежная королева” Герда побывала и в царстве Зимы у Снежной королевы, и в царстве вечного Лета, в заколдованном саду старушки-колдуньи, где цвели “цветы всех родов и всех времен года” (правда, здесь молодость со старостью поменялись местами).
Исключительно интересный в этом отношении образ создал М.Энде — образ мамы Айолы из Дома Перемен, что стоит в Розовом Лесу. Образ, который соединяет образ матери-кормилицы, древа жизни (плоды, которыми она кормит, растут прямо из нее, а сама она цветет от радости и засыхает от печали), материнства как летней, цветущей поры времени и всеохватывающей, безотчетной неиссякаемой, жертвенной, избыточной материнской любви (“и хороший, и плохой… на любовь и на покой все равно имеешь право”).
На материале сказки Энде можно обсудить с детьми некоторые психологические аспекты взаимоотношений ребенка и его матери.
В русской народной сказке “Крошечка-хаврошечка” многоликость Богини-матери очень наглядно передана через ряд последовательных трансформаций: умирая, мать оставляет дочери корову-помощницу (небесная корова), которая делает все (особенно подчеркнуто задание, связанное с прядением, — “пять пудов напрясть, наткать, побелить, в трубы скатать”, что соотносится с творением-тканьем мира). Кости коровы прорастают чудесной яблоней (серебряные веточки, золотые листья — аналог Древа жизни), а к ней за яблоком (за жизнью, молодостью, бессмертием) подъезжает “барин — богатый, кудреватый, молоденький” — круг жизни повторяется.
В работах, иллюстрирующих сезонные или космические изменения Богини-матери, важно подчеркнуть многомерность и динамическую трансформацию единого образа.
Как подательница благ Богиня-мать кормила, поила, одевала. Интересно в этом отношении обещание сестер в “Сказке о царе Салтане” А.С.Пушкина “родить богатыря”, “наткать полотна” и “приготовить пир на весь крещеный мир” — некогда единый образ богини распался на три персонажа, и выбор одного из них приводит к мести двух других (кстати, “баба Бабариха” — одно из имен все той же богини). В русской народной сказке, которая послужила источником для А.С. Пушкина, царица рожает 34 ребенка: 33 мальчика и чудо-ребенка: “ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые”. Последний спасает своих братьев из вод морских, накормив лепешками, замешенными на материнском молоке.
“Сказка о Царе Салтане” может стать поводом изучения не только темы о Мировом древе, но и о сути образа Богини-матери.
С помощью образа матери наши предки описывали не только макро-, но и микрокосмос — дом. Две главные вещи в доме, печь и матица (балка поперек всей избы, на которой держится потолок), в загадках уподобляются матери: “Мать черна, дочь красна, сын голенаст, выгибаться горазд” (печь, огонь, дым) и “Мать в избе, рукава на дворе” (матица), причем если печь связана с землей, то матица — с небом. И небо, и земля в доме смотрят одним и тем же лицом женщины-матери.
Симметричный образ богини в микрокосме дома не менее интересен для изображения.
Образ Богини-матери с ребенком на руках как символ материнства встречается реже и является порождением более поздних эпох. Для европейской культуры это образ Богоматери (от иконы до Мадонны Возрождения и многочисленных символических изображений матери с ребенком в современном искусстве, которые прочитываются именно в контексте христианской традиции).
Глубинное философско-религиозное истолкование этого образа в духе христианства (материнство — дитя — жертва — спасение человечества) вряд ли доступно детскому сознанию. В этом отношении лучше следовать мудрости народной традиции, которая сфокусировалась на светлой идее рождения — Рождества, превратив Рождество в рождественскую сказку со всеми атрибутами сказки / мифа: здесь и музыка небесных сфер (ангелы), рождественская звезда, экзотические короли мира (волхвы), представители животного и растительного мира (корова, осел, солома), соединение сезонов (тепло библейского Вифлеема и мороз Рождества европейских стран — в этом отношении очень интересно стихотворение И. Бродского “Рождественская звезда”: “мело, как только в пустыне может зимой мести…”), тьма ночи и слепящий свет кометы — и все это под сенью новогодней елки.
На игровом уровне идею материнства — взаимоотношения матери и ребенка — можно прожить через детский фольклор. Это и многочисленные колыбельные, присказки, “ладушки”, игры “Коза”, “Сорока” и др. Детям можно предложить посоревноваться в том, кто вспомнит больше подобных стишков. Или дать возможность проиграть все по готовым текстам (кто-то играет роль ребенка, кто-то — взрослого). Очень интересны для инсценировок в виде пантомим-загадок колыбельные. Дети могут группами готовить свою пантомиму, а потом представлять ее на суд зрителей, которые должны идентифицировать сценку с текстом (набор текстов готовится заранее). Игра может закончиться иллюстрированием колыбельных.
В детской литературе (так же как и в сказках) взаимоотношения мать–ребенок редко становятся предметом прямого рассмотрения, чаще эта тема рассматривается или как нечто утраченное, или в свете отчуждения между миром взрослых и миром детей.
Как общая атмосфера дух материнства наиболее всеобъемлюще воплощен в серии повестей Туве Янссон о Муми-тролле. При желании можно привлечь сценки из этого произведения для постановки и иллюстрирования. Игровую ситуацию проживания материнства/детства очень удачно предлагает книга Дж.М. Барри “Питер Пэн”. Питер Пэн, мальчишки и даже некоторые пираты приглашают Венди быть их мамой, и она вполне серьезно играет эту роль. На основе двух глав книги — “Маленький домик” и “Счастливое семейство” — можно поставить спектакль-импровизацию (строительство дома, представление каждого мальчишки, семейный вечер).
МУДРЫЙ СТАРИК – МЕЖДУ ВЕЩИМ БАЯНОМ И ДЕДОМ МОРОЗОМ
Старец — “из стариков старик”. “С рылями (лирами) старцы ходят по миру и поют думы… они же слепцы, хотя бы и не были ни стары, ни слепы” (В. Даль).
Слепота / провидчество / “думы” / мир — все это укладывается в определение К.Г.Юнгом архетипа Мудрого старика, “архетипа духа… скрытого за Хаосом жизни”, который выявляется в таких образах, как мудрый волшебник, шаман и др. Это и знакомые нам с детства по русским народным сказкам “старые старички” с их добрыми советами и наукой (в том числе и баба-яга, указывающая путь), и добрый доктор Айболит из сказки К. Чуковского, Гудвин из “Волшебника Изумрудного города” (в пародийном виде), Дед Мороз, исполняющий желания и приносящий подарки, и даже Старый Олень из книги Ф. Зальтена “Бемби”, который сказал главные в жизни Бемби слова: “Ты не можешь быть один? Стыдись!”.
Этот ряд можно продолжить до бесконечности: вещий Баян (“Слово о полку Игореве”), Старый Финн (“Руслан и Людмила” А.С.Пушкина), Волшебник из “Говорящего свертка” (Д.Даррелл), Гэндальф / Митрандир / Серебряный Странник (“Хоббит, или Туда и обратно”, “Властелин колец” Дж.Р.Р.Толкиена), директор Хогвартса профессор Дамблдор (Дж.Роулинг, “Гарри Поттер и философский камень”), Учителя и Хранители острова Рок (Урсула Ле Гуин, “Волшебник Земноморья”).
(19)
Среди мифологических персонажей это чаще всего боги первых поколений, отошедшие от дел. Таков, например, образ старика Хроноса (Кронос) — хранителя времени или образ двуликого Януса (19), смотрящего вперед и назад, в прошлое и будущее. С образами подобных персонажей связана способность принять мудрое решение, посмотрев на реальность со стороны, с позиций прожитых лет и перспектив будущего.
Образ старика и мудрого советчика или помощника могли принимать и боги действующего поколения небожителей, если хотели сохранить инкогнито. В скандинавской мифологии верховный бог пантеона, Один, одевался странником в синий (трансцендентный цвет) плащ и широкополую шляпу, дабы неузнанным посмотреть на мир. Встреча с ним для смертных могла обернуться удачей или смертью. Именно в таком виде он одарил короля франков Сигмунда чудесным мечом, затем увез в своей лодке тело его погибшего приемного сына. В третий раз он принес Сигмунду гибель среди яростной битвы — с точки зрения древнего кодекса чести, высшую награду, коей достоин воин.
Образ Мудрого старика в мифологии связан в целом с мужским началом и патриархальными ценностями. С ним соотносится идея власти, закона разума и рассудка, нравственности и установленных традиционных правил. Чаще всего он связан с высшими небесными силами, со светом и огнем, но в потаенном виде.
К Дж.Р.Р. олкиену этот образ сошел с репродукции картины немецкого художника И. Мадленера “Горный дух”, которую он купил в юности во время своего первого путешествия в Швейцарские Альпы: “На ней изображен старик, сидящий на скале под сосной. У него белая борода, на нем круглая широкополая шляпа и длинный плащ… лицо у него насмешливое и добродушное… Много лет спустя он написал на листке бумаги, в которую она была завернута: “Прототип Гэндальфа” (Х. Карпентер).
Так чаще всего выглядит Мудрый старик, суть же его, возможно, лучше всего выражена в стихах Бильбо о Гэндальфе:
Воитель с гибельным мечом,
Целитель с чуткою рукой,
Мудрец со старческим челом,
Навек отринувший покой.
Само слово “старик” в русском языке восходит к индоевропейским корням sta, ste, которые, в свою очередь, являются основой таких слов, как “стоять” (устоять, выстоять) и “стать” (становиться, явиться). Близкое индоевропейское слово sthira означает “крепкий”, “твердый”, “сильный”. Семантически со словом “старый” связаны слова “стремительный”, “страх”, “страсть”, “страдать”, “строить” (творить), “стрела”, которые могут оттенять и дополнять образ Мудрого старика.
Детские работы
Урок лучше всего строить не на одном произведении, а на сравнении одного и того же образа во многих произведениях (соответственно возрасту детей). Возможен просмотр отрывков из фильмов “Властелин колец” (игрового или анимационного) и “Гарри Поттер и философский камень”. Живописные аналоги подобрать трудно, так же как представить горение духа Творца Саваофа Микеланджело под пеплом мудрой иронии. Возможно, наиболее близок к этому образу “Автопортрет” Леонардо да Винчи. Так что если детям захочется нарисовать портрет Мудрого старика, то пусть лучше исходят из словесного описания или рисуют сюжетные композиции.
Образ одного из главных героев “Властелина колец”, Гэндальфа, вобрал в себя все многообразие черт архетипа Мудрого старика. Согласно определению К.Юнга, Мудрый старик – это “архетип духа… сокрытый за Хаосом жизни”. По определению Толкиена, Гэндальф / Митрандир / Серебряный странник — это посланец валаров (богов), отправленный на землю, чтобы “в остывающем мире… воспламенить сердца древней доблестью”, “побуждать к доблестным деяниям людей, эльфов и прочих существ доброй воли”.
Явившись в образе человека, древнего годами, он мудр, могуч духом и деятелен. Будучи хранителем Красного Кольца Огня, он сохраняет под пеплом мудрой иронии горение высокого духа (так под серым прахом тлеют угли). Образ Мудрого старика модифицируется в системе христианских ценностей в сторону идеи Богочеловека и проблематики свободы выбора (в мифе судьбой правит рок).
ТЕМНАЯ ДУША ТЕНИ И ЕЕ ФАНТАСТИЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ
Понятие Тени как архетипического образа, существующего во всех культурах, выявил К.Г.Юнг. В древности тень человека считалась его душой, двойником. У В.Даля приводится пример тени как “сени”, отсутствия прямого солнечного света, и как души умершего, привидения. Потеря тени была равносильна утрате жизни, наступить на тень означало нанести вред человеку (до сих пор дети так дразнят друг друга).
Слово “тень” в русском языке соотносится с английским диалектным teen — “вред”, “порча”, “гибель”, с именем греческого бога смерти Танатоса. В загадках зафиксированы, с одной стороны, пугающая похожесть тени на человека (“Ходит без ног, рукава — без рук, уста без речи”), а с другой — фантастические нечеловеческие возможности тени (“Идет по соломе — не шуршит, идет по воде — не тонет. Идет по огню — не горит”, “Черного ворона не могу догнать, если и догоню — не могу поймать”, “Куда ни пойдешь — она везде с тобою”, “Что ты ни делаешь — и она то же, но помощи от нее не жди — никогда не поможет”) и ее относительная самостоятельность (“Мету, мету — не вымету, несу, несу — не вынесу, пора придет — сама уйдет”).
Тень с психологической точки зрения является тем, чем мы не хотим быть, темной стороной человеческой души. Однако наличие тени и ее познание делает человека человеком. Если человек отрицает свою тень, то она обретает самостоятельность (демонические или дьявольские образы, оборотни, вурдалаки). Если он осознанно относится к ней, то, наоборот, приобретает необыкновенные способности. Так, сила популярного у детей Бэтмена состоит в том, что он объединяет свою сущность летучей мыши, или Тени, со своей человеческой сущностью.
В мифологии роль тени двойственна. В греческой мифологии тенями становятся души людей в Аиде, вечно тоскующие по свету. Трагичен миф об Орфее и Эвридике, которая развеялась тенью у порога царства смерти (К. Коро. “Орфей и Эвридика” (20)). Но тень, или сень, может обладать защитной или исцеляющей силой. Тень Аллаха излучает свет. В книге Исайи сказано: “И тенью руки Моей покрою тебя”. Св.Петр исцелял своей тенью, что запечатлено с изумительной силой во фресках Мазаччо. “Сенномудрыми” в старину называли тех, кто мог понять язык иносказания, видеть затемненный смысл.
(7)
Образ тени как темной стороны человеческой души очень интересно интерпретирован в ряде литературных произведений. В сказке Х.К.Андерсена “Тень” Ученый гибнет в результате того, что из-за своей доброты и недальновидности постепенно уступает Тени прерогативы Человека — добровольно отпускает Тень, обращается к ней на “вы”, соглашается на роль тени при своей же Тени и т.д. В сказочной пьесе Е.Шварца “Тень”, чтобы победить Тень, необходимо не только вспомнить магическую формулу “Тень, знай свое место”, но и пожертвовать своей жизнью. “Чтобы победить, надо идти на смерть” и, что самое трудное, — понять свои заблуждения и слабости.
В романе английской писательницы Урсулы Ле Гуин “Волшебник Земноморья” молодой волшебник Гед в сражении с тенью “не проиграл и не выиграл, но, назвав Тень Смерти собственным именем, как бы соединил две половины своей души — стал человеком, который, познав собственное “я”, не может оказаться во власти иной силы и сам повелевает своей душой, а потому тратит жизнь только ради жизни и никогда — ради разрушения, боли, ненависти или воцарения тьмы”.
В данном случае трактовка тени наиболее близка символике китайского знака инь-ян, несущего в себе идею диалектического единства и борьбы светлого и темного начал:
В молчании — слово,
А свет — лишь во тьме…
Испытание Тенью становится одной из главных тем “Властелина колец”. Героев романа на всем протяжении их многотрудного пути неотступно сопровождает их же собственная Тень. Кольцо всевластья постоянно генерирует как внутри человека, так и в его окружении теневых двойников. Для превращения в свою тень не обязательно совершить что-то неблаговидное, достаточно только пожелать Кольцо Всевластья, как это произошло с Боромиром, Денетором, Саруманом.
Во многих культурных традициях существует театр теней, игры с тенями. Большой интерес у детей вызывает игра “зрячие жмурки”, в которой водящий должен по тени на экране (стене, простыне) узнать играющих. Водящий сидит лицом к экрану и спиной к играющим, которые идут вереницей между ним и источником света; чтобы затруднить задачу, можно использовать различные детали одежды и любые движения — хромать, горбиться, пятиться и пр.
На занятиях можно использовать как народный фольклор (загадки очень интересно рассказываются в этюдах-пантомимах), так и литературные произведения (в зависимости от возраста: сказка Андерсена для младших, пьеса и роман — для более старших или в пересказе учителя для младших в качестве “опережающего знакомства”).
Перед тем как перейти к фиксации впечатлений в виде изображения, очень интересно поэкспериментировать с тенью предмета от одного и двух источников света. Самым простым заданием может быть серия зарисовок деревьев с пересекающимися тенями, сложнее — иллюстрации к изучаемому литературному произведению.
ПРАКТИКУМ
1. Проанализируйте образ бабы-яги в русских народных сказках на предмет ее соотнесения с Богиней-матерью. Выявите ее пространственное положение в мифологической вселенной, отношение к стихиям, к категориям времени, к животному миру и т.д.
2. Проанализируйте фигурку дымковской игрушки — девушка с коромыслом в свете образности Богини-матери.
3. Подберите живописные произведения к теме по первообразу Богини-матери.
4. Проанализируйте один из указанных образов Мудрого старика в детской литературе.
5. Проанализируйте следующее стихотворение великого китайского поэта Ли Бо на предмет взаимоотношений поэта, тени и луны. В чем отличие отношения к тени в западной и восточной культурах?
На западной башне в городе Цзиньлин читаю стихи под луной
В ночной тишине Цзиньлина
Проносится свежий ветер.
Один я всхожу на башню,
Смотрю на У и на Юэ.
Облака отразились в водах
И колышут город пустынный,
Роса, как зерна жемчужин,
Под осенней луной сверкает.
Под светлой луной грущу я
И долго не возвращаюсь.
Не часто дано увидеть,
Что древний поэт сказал.
О реке говорил Се Тяо:
“Прозрачней белого шелка”,
И этой строки довольно,
Чтоб запомнить его навек.
Перевод М. Басманова
ЛИТЕРАТУРА
Гераскина Е.В. Двуречье: боги и герои. — Тверь, 1996.
Древняя Индия: Страна чудес. Энциклопедия “Исчезнувшие цивилизации”. — М., 1997.
Карпентер Х. Дж.Р.Р. Толкиен. Биография. — М.: Эксмо-Пресс, 2002.
Ле Гуин У. Волшебник Земноморья. — М., 1993.
Миккола М. Л. Анни Маннинен. — Петрозаводск, 1982.
Рабинович Е.Г. Богиня-мать // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. Т. 1. — М., 1980.
Скандинавские сказания: Сборник / Пересказ Ю. Светланова. — М., 1988.