Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Искусство»Содержание №6/2010

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК

ТЕАТР БАРОККО И КЛАССИЦИЗМА

 

Александра НИКИТИНА

 

Урок № 2

Барокко сквозь время и пространство

Когда учились в школе нынешние учителя, было принято считать, что один автор может быть представителем только одного стиля. Ну, по крайней мере, до XIX века. Там уж ладно, молодой Пушкин находился под влиянием романтизма, но потом созрел и стал реалистом. Однако, читая книги, рассматривая картины и слушая музыку, несложно убедиться, что во все времена художники не укладывались в рамки какого-то одного направления, не были тождественны сами себе в разные периоды творчества, а иногда и в одном и том же периоде.

Мы с вами были уверены в детстве, что Шекспир — представитель Возрождения, а Корнель и Мольер — классицизма. Так и только так. А про Кальдерона большинство из нас в детстве не знали ничего, но в институте выяснили, что это представитель реакционной испанской драматургии. Слово “барокко” применительно к театру звучало только в связи с оперой. Сейчас, когда ушла жесткая политическая установка, которая диктовала, что все классицистическое равно патриотическому, а все барочное равно религиозному мракобесию, мы с удивлением обнаруживаем, что у Шекспира, Корнеля и Мольера были барочные пьесы, а Кальдерон — один из самых ярких представителей этого стиля.

Так же как и на предыдущем уроке, пространство класса разделено на несколько рабочих зон, например на шесть. Каждая зона — две соединенные парты и стулья вокруг них. На каждой парте лежит один королевский портрет. Чтобы объединить класс в рабочие группы, заготовим карточки с изображением королей Франции, Англии и Испании XVII века: Людовик XIII Бурбон, Людовик XIV Бурбон, Яков I Стюарт, Карл I Стюарт, Филипп IV Габсбург, Карлос II Габсбург. Карточек должно быть примерно столько, сколько детей в классе. Например, если в классе 30 человек, то каждый портрет должен быть повторен 5 раз. Каждый ученик достает из коробочки не глядя один из портретов и таким образом находит свой стол и свою команду. На столах лежат бумага для рисования, карандаши, мелки, уголь, гуашь, акварель, кисти, стоят баночки с водой.

Людовик XIII Бурбон

Карл I Стюарт

 

Яков I Стюарт

Людовик XIV Бурбон

Филипп IV Габсбург

 

Учитель сначала объясняет задание, и затем уже вручает каждой из групп по четыре одинаковых текста для работы. Каждая группа должна прочитать все четыре отрывка и нарисовать цветную эмблему или экслибрис, который бы отражал общее ощущение, общий образный строй, навеянный всеми четырьмя фрагментами. В рисунке обязательно должны отразиться все черты, объединяющие столь непохожие на первый взгляд фрагменты.

Создавая рисунок, авторы дожны обратить внимание и на композицию, цвет, оттенок, линию, и на свойства краски. Все это важно при создании целостного образа, меняет его смысл и восприятие, в чем дети уже могли убедиться на прошлом уроке.

 

РАБОЧИЙ МАТЕРИАЛ
№ 1

ФРАГМЕНТ 1

Шекспир. “БУРЯ”
(перевод М. Кузмина)

Англия, 1612 г.

Просперо

Заразный раб. Сам черт с зловредной самкой
Тебя прижил, иди сюда!

Входит Калибан.

Калибан

Пусть вредная роса, что мать сбирала
Пером вороньим с гнилостных болот,
Падет на вас обоих. Юго-запад
Надует пусть прыщей.

Просперо

За это ночью судорога схватит
И колотье, так что не продохнешь.
Ежи пускай всю ночь тобой займутся
И тешатся, ты будешь так источен,
Как сот медовый, а уколы их
Чувствительней пчелиных.

Калибан

Есть хочу я.
Ведь остров мой, как матери наследство,
Ты отнял у меня. Когда приехал,
Сначала ты ласкал, со мной считался,
Давал мне сок от ягод, научил,
Как называть тот больший свет и меньший,
Что днем горит и ночью. Я любил
Тебя, на острове все показал,
Где истоки вод, ключи, где соль, где что родится.
Проклятье на меня за это! Жабы,
Жуки, нетопыри на вас да грянут!
Меня совсем вы в подданство забрали,
А прежде сам себе был королем.
Утес в жилье мне отвели, весь остров
Забрав себе.

Просперо

Раб изолгавшийся,
Лишь плетку чувствуешь. С тобой же
По-человечески я обходился
И вместе жил, пока ты не задумал
Дочь обесчестить.

Калибан

Ого-го-го. Не вышло это дело.
Ты помешал, а то б я населил
Весь остров Калибанами.

Просперо

Раб гнусный,
Добро не может в том запечатлеться,
Кто склонен к злу. Из жалости к тебе
Я говорить тебя учил, толкуя
То то, то это. Ты не знал, дикарь,
Своих же мыслей, только лопотал
Бессмысленно. Я облекать учил
В слова желанья. Но отродью злому,
Учи его как добрые натуры,
Не дастся разум. Перестал стараться
И поселил тебя я на утесе,
Хоть заслужил ты больше, чем тюрьмы.

Калибан

Вы речь мне дали только для того,
Чтоб проклинать. Заешь краснуха вас
За то, что говорю я.

Просперо

Вон, ведьменыш!
Неси дрова. Живей! А то тебе
Другое дело дам. Плечами жать?
Попробуй кое-как иль неохотно
Приказ исполнить, судорог нашлю,
Ломоту в кости. Так повыть заставлю,
Что звери задрожат.

Калибан

Прошу, не надо.
(в сторону.)
Послушаюсь. Искусством так силен он,
Что Сикораксы бога Сетебоса,
Пожалуй, пересилит.

Просперо

Вон отсюда.

 

ФРАГМЕНТ 2

Кальдерон. “ЖИЗНЬ ЕСТЬ СОН”
(перевод К. Бальмонта)

ИСПАНИЯ, 1635 г.
Клотальдо, Сигизмунд, король, спрятавшийся за дверью.

Клотальдо (про себя)

Мне теперь пора настала
Остальное довершать. —
(К Сигизмунду.)
Уж пора: уснул не мало.

Сигизмунд

Да, и то: пора вставать.

Клотальдо

Целый день без пробужденья
Спать ты будешь? А с тех пор,
Как следил мой долгий взор
Позднее орла паренье —
Здесь, один и сном одет,
Просыпался ли ты?

Сигизмунд

Нет
И теперь я не проснулся.
Кажется, Клотальдо, мне,
Жизнь моя идет во сне:
В этом я не обманулся.
Ибо если было сном
То, что видел я, не ложно,
То, что вижу, — будет ложно, —
Малость разве правды в том.
Так я вижу в усыпленье,
Что действительность есть сон.

Клотальдо

Раскажи ж мне сновиденье.

Сигизмунд

Если это было сон,
Не скажу я, что мне снилось.
А что видел — то скажу,
Наяву я был; гляжу:
(Что за варварская милость!)
Я на ложе, — да каком? —
На расписанном тенями,
Так что виделась на нем
Вся весна с ее цветами,
Сонм вельмож у ног моих;
Служат все мне, величая
Государем и блистая
Красотой одежд своих.
Дух мой вверг ты в упоенье,
Возвещая о моем
Счастье: ибо в то мгновенье
(Хоть теперь и в заточенье)
Был я польским королем.

Клотальдо

Много воздавал мне чести?

Сигизмунд

Нет немного: дважды я
За измену, жаждав мести,
Смерти обрекал тебя.

Клотальдо

И ко мне ожесточенье?

Сигизмунд

Повелитель всех я был,
И на всех излил я мщенье,
Лишь одну жену любил....
Верю я, что то случилось
Наяву, а не во сне:
Ибо если все сокрылось,
То любовь еще во мне.
(Король уходит.)

Клотальдо (про себя)

Сам король его словами
Тронут видно: он ушел. —
(К Сигизмунду.)
Так как в речи между нами,
Перед сном, не раз орел
Занимал нас, то не диво
Эти царские мечты,
Но не дурно, если б ты
Вел себя во сне учтиво
С тем, кому с таким трудом
Воспитать тебя досталось.
Средство — воздавать добром —
Ведь во cне не миновалось.
(Уходит.)

Сигизмунд

Это правда; так уймем
Зверства буйные порывы,
Этот гнев самолюбивый,
Если некогда заснем;
Так вести себя начнем:
В чудном мире мы живем! —
Жить в нем — значит сновиденье
Видеть только: опыт мне
Доказал, что все явленья
Жизни — видим мы во сне;
Но настанет пробужденье.
Так царю — что он есть царь —
Снится; в этом заблужденье
Он живет, он — государь,
В руки взяв бразды правленья.
Эту славу, что о нем
Прогремят в слепом пристрастье —
Пишет в воздухе пустом,
И, рассыпав в прах потом,
Смерть уносит (вот несчастье!),
Что тот должен, кто рожден
Быть царем, и убедится,
Что умрет — проснется он?
Богачу богатство — снится,
Столько полное трудов;
Снится нищему тот кров,
Под которым он трудится.
Видит сновиденье — тот,
Кто успех стяжал, и тот,
Кто свой подвиг превозносит,
Кто обиды всем наносит;
Наконец до одного,
В этом мире, все творенья
Видят только сновиденья
И не ведают того.
Снится мне, что в заточенье
Нахожусь в оковах я,
Снилось мне, что в положенье
Лучшем видел я себя.
Что такое жизнь? Безумство.
Что есть жизнь? Одна мечта,
Призрак, тень и вольнодумство,
В ней блаженство — пустота —
Жизнь есть сон, и сны — мечта!

 

ФРАГМЕНТ 3

Корнель. “ИЛЛЮЗИЯ”
(перевод М. Кудинова)

ФРАНЦИЯ, 1636 г.

Занавес поднимается, и все актеры вместе с привратником выходят на сцену. Отсчитав деньги за столом, каждый из них берет свою часть.

Придаман

Что вижу я? Расчет идет у мертвецов!

Алькандр

Причем никто из них не тратит лишних слов.

Придаман

Никак не ожидал подобного сюрприза!
Клиндор, его жена, его убийца, Лиза —
Все здесь присутствуют, и споров нет у них.
Но что свело их вновь — и мертвых и живых?

Алькандр

Свело их только то, что все они актеры.
Прочитан монолог — и кончились раздоры.
Убийцей был один и жертвою другой,
Но правит вымысел смертельной их враждой;
Стихи ведут на бой, слова кричат о боли,
Когда же сыграны разученные роли,
Враги перестают хитрить и убивать
И делят выручку, друзьями став опять.
Ваш сын и те, кто с ним участье принял в деле,
Погоню сбить с пути с большим трудом сумели;
Однако от нужды еще трудней уйти —
Театр им помог прибежище найти.

Придаман

Увы, мой сын — актер!

Алькандр

В искусстве трудном сцены
Четыре беглеца узрели клад бесценный.
Что после бегства их произошло потом?
Любовь к чужой жене, душевный перелом,
Смерть неожиданная это все играли
Они для публики в битком набитом зале.
Конец печален был... зато не первый год
В Париже восхищен игрою их народ.
Они не бедствуют, и роскошь одеянья
(На что вначале обратили вы вниманье)
Клиндору вашему сопутствует... Нo он
На сцене только был в ту роскошь облечен.

Придаман

Хотя притворною смерть сына оказалась,
Для радости моей все ж места не осталось.
Так вот те почести и славы торжество,
Которыми судьба венчает путь его!

Алькандр

Вы не должны роптать. Театр в наше время
Достиг таких высот, что обожаем всеми.
С презреньем на него смотрели в ваши дни,
Теперь же слышатся лишь похвалы одни.
Париж им покорен, в глуши о нем мечтают,
Все образованные люди почитают.
Народу в радость он, утеха для господ,
Всем удовольствие и ото всех почет.
А те, чья мудрость глубока и постоянна
И кто заботится о благе всех так рьяно,
Находят в зрелище, достойном мудрецов,
Отдохновение от тягостных трудов.
И даже сам Король, великий наш властитель,
Гроза враждебных царств, сражений повелитель,
Порой одаривал внманием своим
Театр французский — он и королями чтим.
Парнас там в наши дни сверкает чудесами,
И лучшие умы туда приносят сами
Трудов своих плоды, в которых отражен
Их созреванью помогавший Аполлон.
Но если деньгами удачу надо мерить —
Театр их дает; и можете поверить,
Что сын ваш не бедняк: имеет он сейчас
Гораздо больше благ, чем мог иметь у вас.
Пора вам общее отвергнуть заблужденье:
Клиндор находится в завидном положенье.

Придаман

Теперь понятно мне, не должен я роптать:
Его занятие с моим нельзя равнять.
Меня расстроило, что сын попал на сцену:
Театр я судил, ему не зная цену,
И осуждал его, не ведая о том,
Как много блеска в нем, какая польза в нем.
Однако ваша речь своей достигла цели,
Мое неведенье рассеять вы сумели.
Сын верный путь избрал.

Алькандр

Легко проверить вам.

Придаман

Поэтому себе я отдыха не дам
И завтра же — в Париж. Но как, скажите сами,
Мне вас благодарить? Не выразить словами
Мою признательность.

Алькандр

Я должен вам сказать,
Что радость для меня — услугу оказать.
Счастливым вижу вас, и в том моя награда.

Придаман

Вам, о великий маг, других наград не надо.
Но знайте, что всегда, во всякий день и час,
За вашу доброту я буду помнить вас.

 

ФРАГМЕНТ 4

Мольер. “ДОН ЖУАН”
(перевод А. Федорова)

ФРАНЦИЯ, 1669 г.

ЯВЛЕНИЕ I

Дон Жуан, Сганарель

Сганарель. Хотелось бы мне выведать ваши мысли. Неужели вы совсем не верите в небо?

Ю.М. Юрьев,
артист Александринского театра
Санкт-Петербурга, в роли Дон Жуана.

Литография И. Кадушина. 1912

Дон Жуан. Оставим это.

Сганарель.Стало быть, не верите. А в ад?

Дон Жуан. Э!

Сганарель.То же самое. А в дьявола, скажите, пожалуйста?

Дон Жуан. Вот, вот.

Сганарель. Тоже, значит, не особенно. Ну, в будущую жизнь хоть сколько-нибудь верите?

Дон Жуан. Ха-ха-ха!

Сганарель. Я бы не взялся вас обратить. А что вы думаете насчет “черного монаха”?

Дон Жуан. Пошел ты к черту со своими глупостями!

Сганарель. Вот уж этого я вам не уступлю: достовернее “черного монаха” ничего быть не может, тут я хоть на виселицу готов. Однако нужно же во что-нибудь верить. Во что вы верите?

Дон Жуан. Во что я верю?

Сганарель. Да.

Дон Жуан. Я верю, Сганарель, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.

Сганарель. Хороша вера и хороши догматы! Выходит, значит, что ваша религия — это арифметика? Экие же вздорные мысли появляются, по правде сказать, в головах у людей, чем больше учился человек, тем неразумнее он чаще всего бывает! Я, сударь, слава богу, не учился, как вы, и никто не может похвастаться, что чему-нибудь меня научил, но я с моим умишком, с моим крохотным здравым смыслом лучше во всем разбираюсь, чем всякие книжники, и я-то прекрасно понимаю, что этот мир, который мы видим, не мог же вырасти, как гриб, за одну ночь. Кто же, позвольте вас спросить, создал вот эти деревья, эти скалы, эту землю и это небо, что над нами? Или, может быть, все это сотворилось само собой? Взять, к примеру, хоть вас: разве вы сами собой появились на свет, разве не нужно было для этого, чтобы ваша мать забеременела от вашего отца? Можете ли вы смотреть на все те хитрые штуки, из которых состоит машина человеческого тела, и не восхищаться, как все это пригнано одно к другому? Нервы, кости, вены, артерии, эти самые... легкие, сердце, печень и прочие части, которые тут имеются и... Бог ты мой, что же вы меня не прерываете? Я не могу вести спор, если меня не перебивают. Вы нарочно молчите, это просто ваша хитрость, что вы позволяете мне говорить.

Дон Жуан. Я жду, когда ты кончишь свое рассуждение.

Сганарель. А я рассуждаю так: что бы вы ни говорили, есть в человеке что-то необыкновенное — такое, чего никакие ученые не могли бы объяснить. Разве это не поразительно, что вот я тут стою, а в голове у меня что-то такое думает о сотне всяких вещей сразу и приказывает моему телу все, что угодно? Захочу ли я ударить в ладоши, вскинуть руки, поднять глаза к небу, опустить голову, пошевелить ногами, пойти направо, налево, вперед, назад, повернуться... (Поворачивается и падает.)

Дон Жуан. Вот твое рассуждение и разбило себе нос.

Сганарель. А, черт! Как это глупо, что я пустился тут с вами рассуждать! Верьте во что хотите,— не все ли мне равно в конце концов: будете вы осуждены на вечную муку или нет?

Дон Жуан. Однако мы так увлеклись рассуждениями, что, по-видимому, заблудились. Позови-ка вон того человека и спроси у него дорогу.

ЯВЛЕНИЕ II

Дон Жуан, Сганарель, нищий.

Ф. Буше.
Статуя Командора
обещает прийти на ужин

Сганарель. Эй, эй, человек! Эй, брат! Эй, приятель! Будь добр, на пару слов. Скажи нам, пожалуйста, как пройти в город.

Нищий. Вам надо и дальше идти этой дорогой, господа, а когда выйдете из леса, сверните направо, но должен вас предупредить— будьте начеку: с недавних пор тут в окрестностях завелись разбойники.

Дон Жуан. Я тебе очень признателен, друг мой, благодарю от всего сердца.

Нищий. Может, сударь, вы мне милостыню подадите?

Дон Жуан. Вот оно что! Твои советы, как я вижy, не были бескорыстны.

Нищий. Я бедный человек, сударь, и уже десять лет как живу один в этом лесу. Заставьте вечно за вас Бога молить.

Дон Жуан. Ты попроси у неба, чтобы оно дало тебе платье, а о чужих делах не беспокойся.

Сганарель. Ты, добрый человек, не знаешь моего господина: он верит только в то, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.

Дон Жуан. Что ты делаешь в этом лесу?

Нищий. Всякий день молюсь о здравии добрых людей, которые мне что-нибудь дают.

Дон Жуан. Так не может быть, чтобы ты в чем-нибудь терпел нужду.

Нищий. Увы, сударь, я очень бедствую.

Дон Жуан. Ну вот еще! Человек, который весь день молится, ни в чем не может иметь недостатка.

Нищий. Уверяю вас, сударь: у меня часто и куска хлеба нет.

Дон Жуан. Вот странное дело! Плохо же ты вознагражден за свое усердие. Ну так я тебе дам сейчас луидор, но за это ты должен побогохульствовать.

Нищий. Да что вы, сударь, неужто вы хотите, чтобы я совершил такой грех?

Дон Жуан. Твое дело, хочешь — получай золото, не хочешь — не получай. Вот смотри, это тебе, если ты будешь бoгохульствовать. Ну, богохульствуй!

Нищий. Сударь...

Дон Жуан. Иначе ты его не получишь.

Сганарель. Да ну, побогохульствуй немножко! Беды тут нет.

Дон Жуан. На, бери золотой, говорят тебе, бери, только богохульствуй.

Нищий. Нет, сударь, уж лучше я умру с голоду.

Дон Жуан. На, возьми, я даю тебе его из человеколюбия. Но что я вижу! На одного напали трое! Силы слишком неравные, я такой низости не потерплю. (Со шпагой в руке бросается к дерущимся.)

Когда все рисунки готовы, они рассматриваются по очереди всеми группами. После разглядывания каждой эмблемы всем группам дается одна минута для совещания о том, как они поняли смысл увиденного. Авторы при этом, как и на прошлом уроке, лишены права комментировать до конца обсуждения.

Когда рассматривание и обсуждение рисунков закончено, группы собираются снова около своих текстов. Учитель сообщает, что через экслибрисы или эмблемы мы пытались освоить образный мир зрелого БАРОККО — стиля, который развивался очень долго, зародившись еще в недрах Возрождения в XVI в., а затем растворился окончательно только в романтизме в XIX веке. А теперь, вернувшись к текстам, с которыми мы уже работали, попробуем понять и сформулировать, в чем же заключаются особенности эстетики барокко в драматургии.

На основе сравнительного анализа (прежде всего через поиск общего) приведенных выше фрагментов, на основе образов и ассоциаций, которые они нам навеяли, нужно постараться определить следующее:

• какие парные типы героев характерны для драматургии барокко;

• какие типы конфликтов характерны для драматургии барокко;

• какие парные образы и символы характерны для драматургии барокко;

• какие отдельные слова или целые фразы можно было бы вынести на знамя барокко;

• какие художественные приемы характерны для драматургии барокко;

• какие проблемы больше всего волнуют авторов барокко и какие идеи они проповедуют?

Через 7–10 минут каждая группа сообщает, сколько признаков драматургии барокко им удалось выделить. Каждая группа называет одну идею, следующая группа добавляет свою, и так ответы движутся по кругу до полной исчерпанности. Уже сказанное однажды дублировать не следует, но можно уточнить. Если в рабочем листе группы какой-то мысли, осознанной другой группой, не оказалось, участники вписывают ее в свой рабочий лист. Учитель помогает подчеркнуть самые главные идеи:

• для драматургии барокко характерна пара героев “учитель и ученик”, в которой каждый по-своему является и учителем, и учеником;

• конфликт барокко — это всегда спор о мировоззрении, о понимании истины (здесь нет борьбы за обладание какой-то материальной ценностью, троном, деньгами или женщиной, здесь может быть борьба между здравым смыслом и верой в идеальную мечту);

• барокко использует парные образы леса и города, скалы и замка, океана и людского сообщества как антитезы естественного и цивилизованного мира, у каждого из которых есть свои преимущества и недостатки;

• барокко противопоставляет царский скипетр и волшебный посох, золото и хлеб, кандалы и книгу как разные способы решения человеческих проблем, и тут также нет однозначного выбора, ибо не сам предмет, а то, как его использует человек, придает ему положительное или отрицательное значение;

• слова и фразы, манифестирующие барокко, связаны с идеей призрачности “реального” мира: “Жизнь есть сон”, “Весь мир — театр”, иллюзия, морок, наваждение, чары, волшебное зеркало;

• основной прием — отражение, контраст, сталкивание противоположностей, которые одновременно могут пониматься как единство целого живого и одухотворенного мира, выстраивание системы зеркал, бесконечности вариантов и возможностей в развитии образов;

• основная тема — иллюзорность наших представлений о мире, помехи, которые создают человеку шаблоны разума (не важно, идет речь о “здравом смысле” или о “высокой идее”), основная мысль — призыв к раскаянию и милосердию, умение отказаться от своих заблуждений и прощать чужие, следовать за голосом сердца, искать голос Божественного откровения.

Будет правильно, если занятие завершится созданием небольшого эссе на тему “Мир и человек в драматургии барокко”. Можно предложить это в качестве домашнего задания.