“Я восхищаюсь на прошлое…”

Колоннада Казанского собора

Колоннада храма Казанской Божьей Матери — самого первого и самого большого православного храма на Невском проспекте в Санкт-Петербурге — смотрится величественно. Стесненная размерами листа (это гуашь), колоннада выглядит масштабной, как мегалитическое сооружение древности, предназначенное для языческих богов и внушающее людям священный трепет. А жизнь проходит мимо. Как эта баржа с песком, управляемая двумя суетливыми мужиками, едва заметными на фоне громады собора и гранитной набережной.

В молодости художник Евгений Лансере (1875–1946) часто бывал в Петербурге у своей родни Бенуа–Лансере–Серебряковых в доме, находящемся недалеко от Казанского собора. Он вел дневник, где зарисовывал и восторженно описывал архитектурные памятники Петербурга, замечал, как погодные условия влияют на восприятие сооружений: “…в сентябре–октябре, на закате дня. Изобразить всю тесноту, смрад, оживленность на канале и на набережной: садки, дровяные барки, возы, лошади, финляндские пароходы, соймы, а сзади Троицкий собор и трубы Экспедиции заготовления государственных бумаг. Красиво, интересно. В живописном отношении интересен синий пар парохода на желтизне заката”.

Эти наброски стали основой многочисленных работ художника для журнала “Мир искусства”. Лансере выработал свой стиль, отличный от видовой торжественности гравюр А. Остроумовой-Лебедевой, “гримас большого города” — бытовых картин М. Добужинского или драматизма иллюстраций к пушкинскому “Медному всаднику” А. Бенуа. Для петербургских работ Лансере характерна узнаваемость города по деталям и неопределенность времени, что создает образ вечности, как в “Колоннаде Казанского собора”.

Е. Лансере. Колоннада Казанского собора. 1903. Гуашь

“Я восторгаюсь на прошлое и негодую на настоящее”, — писал художник в своем дневнике.

Построить в Петербурге храм для покровительницы дома Романовых — чудотворной иконы Казанской Божьей Матери, перевезенной из Москвы, задумал в начале XVIII в. Петр I. Казанский собор (1801–1811) во всех отношениях славное сооружение, памятник победы в Отечественной войне 1812 г., построен русским архитектором (бывшим крепостным Строгановых) А.Н. Воронихиным и отделан материалами, добытыми в России. Из пудожского камня вытесаны наружные колонны, балюстрады и рельефы собора.

Архитектор решил сложную градостроительную задачу. Дело в том, что Невский проспект тянется с запада на восток, и православные храмы также ориентированы на восток, поэтому строителям приходилось ставить их к Невскому “боком”, что не очень характерно для русского города. Воронихин построил у северного фасада, выходящего на проспект, грандиозную колоннаду коринфского ордера из 96 каннелированных колонн (высотой с базами и капителями около 13 метров), которая стала неотъемлемой частью облика Невского проспекта (длина каждого из крыльев колоннады составляет 42,7 метра).

Колоннада заканчивается проездами, связывающими здание с улицей. Плоскостное оформление фасадов парными пилястрами вместо колонн подчеркивает линию улицы. Между пилястрами на уровне капителей помещены декоративные прямоугольные барельефы, чтобы сбить монотонность гладких поверхностей.

На картине Лансере изображена восточная часть колоннады, которая выходит на Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова), проложенный по руслу речки Кривуши (Глухой речки), вытекавшей из болота между нынешними Конюшенной площадью и площадью Искусств. Известно, что в 1737 г. здесь выдавали участки служащим морского ведомства. Хозяева должны были отделывать берега деревом. Для строительства вырубали лес, а дуб, клен и липу было приказано пересаживать в сады и огороды.

В царствование Екатерины II дно реки углубили, берега облицевали гранитом, набережные оградили чугунными решетками. С 1923 г. по сей день канал носит имя А.С. Грибоедова, жившего в доме 104 по набережной Екатерининского канала.

“Колоннада Казанского собора” — работа, созданная в результате опытов художника с изобразительными техниками: в ней сочетаются импрессионистические приемы игры цвета и света в нижней части картины, посвященной реальному миру, и графическое идеальное изображение архитектурного массива, подцвеченного светом времени.

Большие станковые рисунки становились страницами журнала “Мир искусства”. В противовес передвижникам деятели “Мира искусства” воплощали идеалы прошлого так, как представляли его, даже если темы были из настоящего. Акварель или гуашь, смешанная техника в произведениях мастеров Серебряного века давали возможность использовать многообразие оттенков в создании ассоциативных образов. Даже в небольшом фрагменте колоннады Казанского собора, построенного в стиле классицизма, отчетливо проступает пафос Античности, на лик которой мы, современные люди, взираем снизу вверх, как смертные на богов.