Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Искусство»Содержание №11/2010

РАССКАЗ О ХУДОЖНИКЕ

АРТ-ГАЛЕРЕЯ

 

Лев ДЬЯКОВ

 

Якоб ван Рейсдаль

(1628–1682)

Некоторые посетители зала голландской живописи в Государственном музее изобразительных искусство имени А.С. Пушкина подолгу стоят перед небольшой картиной “Вид на Эгмонд-ан-Зее”, принадлежащей кисти Якоба ван Рейсдаля. И хотя картина выглядит очень скромной по сравнению с находящимися рядом большими холстами, отличающимися отточенной техникой, блистательным мастерством, обилием световых и цветовых эффектов, она неизменно приковывает пристальное внимание вдумчивого зрителя.

В этой картине сразу же выделяется сильно освещенный участок дороги, петляющей меж дюн в сторону небольшого селения. Этому самому яркому пятну картины вторят другие, не столь яркие. Небо, будто живое, дышащее существо, обволакивает все влагой. Небольшие домики, раскинувшиеся на морском берегу, группируются вокруг могучей башни собора, устремленной в небо.

Картина кажется насыщенной по цвету, яркой и блистающей, хотя здесь всего несколько красок: зеленая, синяя, белая и коричневая. Но в них столько тончайших нюансов, что все производит поразительное впечатление многоцветия. Очень плотно, пастозно написаны куски почвы и, наоборот, легко, прозрачно — небо. Контрасты между землей и небом, драматическая игра света и тени, некая безграничность неба — главного акцента картины — все придает ей космический характер.

Эти драматические контрасты, создающие ощущение напряженной борьбы стихий, вызывают волнение у зрителя, созерцающего картины Рейсдаля.

Впервые в искусстве небо у Рейсдаля приобретает прозрачность, глубину, “дыхание”, оно создает настроение в его картинах. Именно небо определяет глубину пространства в композициях Рейсдаля, делает их предельно монументальными, несмотря на небольшие размеры.

Иллюстрации

Вид на Эгмонд-ан-Зее. Ок. 1655.
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина

Вид Амстердама. 1628. Музей изобразительных искусств, Будапешт

Площадь Дам в Амстердаме. 1670. Городской музей, Берлин

Лесной пейзаж. 1660–1670. Барберовский художественный институт, Бирмингем

Болото. Ок. 1665. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петребург

Замок Бентхейм. 1651. Частная коллекция, Норфолк

Пейзаж с водопадом. Ок. 1670. Рейксмузеум, Амстердам

Шторм. 1670–1672. Лувр, Париж

Вид Харлема с белильнями. Ок. 1665 Кунстхаус, Цюрих

Куст. Лувр, Париж

 

“Рейсдаль пишет так, как мыслит, здраво, сильно и широко, — восклицает Эжен Фромантен на страницах своей книги “Старые мастера”. — В этой сдержанной, вдумчивой, несколько горделивой живописи есть какое-то печальное величие. Прочная основа, потребность строить и организовывать, подчинять детали целому, цвет — общему впечатлению, интерес к вещам, совершенное знание законов природы и законов ремесла, большой вкус в сочетании с большим смыслом, очень спокойная рука и трепетное сердце — вот приблизительно что открывается при анализе картины Рейсдаля. Я не говорю, что все бледнеет рядом с этой живописью, без особого блеска, всегда прячущей свои приемы, но все выглядит беспорядочным, бессодержательным, бессвязным”.

Якоб ван Рейсдаль родился в Харлеме в июне 1628 года. Он был сыном рамочного мастера Изака ван Рейсдаля. Фамилию Рейсдаль связывают с названием замка, известного как “дом Рейсдаля”, находившегося в окрестностях небольшого города Нардена близ Амстердама. Сохранилось довольно много документов, свидетельствующих о постоянных финансовых затруднениях Изака. Позже отцу много помогал Якоб, ставший известным врачом.

В статье Х. Вайнмана “Жизнь Рейсдаля” автор сообщает, что ему удалось найти в списке врачей г. Амстердама имя Якоба ван Рейсдаля, получившего степень доктора медицины в университете города Кан в Нормандии. Профессия живописца не помешала Рейсдалю не только заниматься медициной, но и стать высокообразованным человеком. Исследователи его творчества подчеркивают тот факт, что из всех известных голландских художников XVII века Рейсдаль был единственным, кто получил университетское образование. А. Хаубракен, младший современник Рейсдаля, сообщает, что “он в юности овладел латынью и изучил медицину, в которой продвинулся так далеко, что с большим успехом делал в Амстердаме различные операции”.

Ремеслу художника Рейсдаль обучился у своего дяди, Саломона ван Рейсдаля, известного пейзажиста. В 1648 г. Якоб ван Рейсдаль вступил в Харлемскую гильдию св. Луки.

В начале 1650-х гг. Рейсдаль отправился странствовать по Рейну и пограничным немецким землям. Эта поездка значительно расширила тематический и композиционный диапазон мастера. Наряду с мотивами лесного и дюнного пейзажа в его творчестве появились новые темы — изображения моря, речных долин, мельниц и зaмков. Композиции приобрели монументальность, они стали тяготеть к сильным контрастам, появилось сочетание интимности и величавости, что составляет главную особенность зрелого Рейсдаля.

В 1656 г. художник переехал в Амстердам. Он поселился у плотины, недалеко от набережной, в центре квартала, носившего название “У серебряных труб”. К этому времени относятся занятия техникой офорта, в котором художник стал подлинным мастером. “Ни одному пейзажисту не удавалось с такой выразительностью воплотить могучие, органические, растительные силы природы”, — отмечал Б.Р. Виппер, известный исследователь голландской живописи XVII века.

Дом в чаще. Офорт. Около 1650

 

Эти слова следует отнести к серии из шести офортов, среди которых особенно выделяется лист “Хижина у воды”, с могучими стволами деревьев, глубоко вросшими в землю и будто поддерживающими старую, но крепкую хижину, составляющую с ними единое целое. Этот образ будто символизирует Голландию, вступающую со стихиями в тесный союз. Это романтическое произведение свидетельствует о громадном мастерстве молодого художника, виртуозно использующего контрасты света и тени, разнообразную фактуру штрихов, создающих эффект воздушности и светонасыщенности.

Cамым ранним документом, относящимся к амстердамскому периоду жизни мастера, считается запись от 14 июня 1657 года, извещающая о том, что Якоб ван Рейсдаль принял крещение в голландской реформатской церкви. Спустя два года Рейсдаль получил права гражданина Амстердама, а в 1660 г. написал рекомендательное письмо для Мейндерта Хоббема, в котором упоминает, что этот молодой живописец на протяжении нескольких лет был его “учеником и помощником”. В 1670 г. художник переехал в самый центр города, на площадь Дам, где снял квартиру прямо над лавкой Иеронимуса Свертса, торговца картинами и книгами.

К этому времени относятся лучшие полотна мастера, такие как “Болото”, “Мельница”, “Еврейское кладбище”, “Вид Харлема”, многочисленные “водопады”.

Именно о них великий Гёте писал в своем очерке “Рейсдаль как поэт”: “Картины его удовлетворяют всем требованиям, которые самый изощренный ум может предъявить к произведениям искусства. Рука и кисть художника с величайшей свободой сотрудничают друг с другом и стремятся к полнейшему совершенству. Свет, тени, форма и впечатление, которое производит все в целом, не оставляют желать ничего лучшего”.


Ван Гог о Рейсдале

Трудно назвать другого художника XIX века, который так личностно и так проникновенно отобразил бы окружающую его природу, как Ван Гог. Слова, сказанные им брату в 1874 г., шли от самого сердца: “Художники понимают природу, любят ее и учат нас видеть”. И он перечисляет имена тех, к кому это относится.

Среди них имя Якоба ван Рейсдаля занимает одно из первых мест. В июне 1879 г. Ван Гог пишет, что художнику, подобно Рейсдалю, следует изображать природу, наделяя ее “значительностью, смыслом и характером”.

В 1875 г. в Лондоне Ван Гог посетил выставку, где было представлено пять работ Рейсдаля, и с тех пор этот мастер стал для него высшим авторитетом в области пейзажа. В творчестве Рейсдаля Ван Гога пленяли не столько “водопады и величавые леса”, сколько “более обыденные вещи” вроде написанных около 1660 г. “Шторма” и “Дюн возле Харлема”, “Мельницы в Вейке близ Дорстеде” и “Вида Харлема с белильнями”.

В парижском письме брату Тео от 6 июля 1875 г. Ван Гог сообщает о гравюрах, которые висят у него на стене. И на первом месте он называет гравюры с картин Рейсдаля “Куст” и “Беление холста”. А в письме, присланном из Амстердама 12 июня 1877 г., он описывает грозу: “Снова и снова слышались раскаты грома и сверкали молнии, небо было как на картине Рейсдаля, низко над водой неслись чайки”.

Ван Гог копирует офорты Рейсдаля: “Как я уже писал, мне очень хочется сделать еще “Куст” Рейсдаля. Я долго делал наброски, не слишком продвигаясь вперед, но за последнее время дело пошло успешно”. В одном из писем брату из Голландии Винсент признается: “Утро я провел в дюнах, просидел там три часа под дождем, на месте, где все напоминает о Рейсдале”.

В письме 1883 г. из Нюэнена Ван Гог говорит о “величественной простоте Рейсдаля”: “Когда человек ясно выражает то, что хочет выразить, – разве этого, строго говоря, недостаточно? Когда он умеет выражать свои мысли красиво, его, не спорю, приятнее слушать, но не слишком много прибавляет к красоте правды, потому правда прекрасна сама по себе”.

В письме, написанном в январе 1885 г., Ван Гог сообщает: “Существуют люди, например Рейсдаль и многие другие, всецело увлеченные исключительно пейзажем. Их работы полностью удовлетворяют нас потому, что сами они находили удовлетворение в небе и земле, в луже воды и кустарнике. Тем не менее я считаю удивительно мудрым замечание Израэльса, сказавшего о пейзаже Рейсдаля: “Это совсем как фигурная живопись”.

В письме от 25 октября 1885 г. читаем: “Когда я снова смотрел старые голландские картины, меня особенно поразило то, что большинство их было написано быстро, что такие великие мастера, как Франс Хальс, Рембрандт, Рейсдаль и многие другие, по возможности делали все с первого раза и старались поменьше возвращаться к готовой вещи для поправок. И заметь вот еще что: если вещь была хороша – они так ее и оставляли...

Великий урок, который дают нам старые голландские мастера, заключается, на мой взгляд, в следующем: рисунок и цвет должны рассматриваться как единое целое”.

А в одном из писем из Арля он восклицает: “Иногда мне так хочется прогуляться с тобой по здешним окрестностям! Ведь ты, несомненно, нашел бы множество сюжетов, глядя на эти сараи, где сушится рыба. Они выглядят так, будто сошли с полотен Рейсдаля”.

Живя в Арле, Ван Гог оставался старым голландцем, влюбленным в бескрайние просторы своей родины и пейзажи ее великих мастеров, таких как Рейсдаль, с их меланхолическими просторами земли под бескрайним куполом неба и несущимися по нему влажными облаками.