|
|
||||||||||||||
АРТ–ГАЛЕРЕЯ
Лев ЗАЛЕССКИЙ
До и после BeatlesНИ СЛОВА ПРАВДЫ! Обращение к этой теме — ни с чем не сравнимый подарок. Сродни билету в детство. И не просто в детство, а в пору, когда состоялось одно из увлекательнейших открытий, которое одновременно стало этапом, не побоюсь этих слов, самопознания и освобождения. …Я сижу в той самой комнате, где все это произошло в 1970 году. Письменный стол стоит в том же самом углу. Теперь это комната моего сына. Передо мною довольно приличный ноутбук, а в 1970-е нам еще запрещали пользоваться шариковыми ручками. Печатной машинки в доме не было; кажется, для ее покупки требовалось какое-то специальное разрешение. Еще бы, холодная война в разгаре, и слово, а в особенности печатное, считается страшным оружием!
«The Beatles». 1963
За моей спиной уже тогда видавшая виды, но обличьем еще почти новенькая радиола «Люкс-2» на тонких ножках, ламповая, с потрясающей акустикой. Зеленый глаз индикатора на черной шкале настройки не горит. А что слушать-то? Вести с полей? Надоело! Класс — восьмой. Месяц — май. Я делаю уроки или делаю вид, что их делаю. Жду товарища — одноклассника, почти такого же балбеса, как сам… Поворачиваю голову и смотрю сквозь закрытое окно. Дождь, мокрый асфальт, полутемные окна окрестных пятиэтажек, силуэты лип, переплетение черных веток уже без единого листочка. «И капли бегут по холодным ветвям…»
Еще две-три минуты, и скачки попрыгунчика можно расслышать на нашей лестнице. Нетерпеливый звонок. Легко опережая бабушку, я открываю дверь: «привет — привет». И вот он уже шуршит газетой, в которую завернута большая грампластинка, или, как сейчас говорят, «винил». Почему газетой? Полиэтилен вот уже десять лет как изобрели, но у нас его почти нет. Граждане пользуются сетками, или «авоськами». Спросите у взрослых, что это такое. Само же слово «авоська», как известно, ввел в обиход Аркадий Райкин. Надеюсь, теперь понятно, почему «винил» был завернут в газету. Примечательно, что это была «Правда». «Правду» обязаны были выписывать даже беспартийные граждане. Заметьте — не покупать, а именно выписывать. Государству требовались гарантии, что в доме у каждого советского человека есть «слово «Правды». Итак, мы уже на моей территории, скомканная «Правда» отброшена в сторону, а в руках нашего попрыгунчика слегка затисканный «винил», который он держит бережно, как хрустальную вазу или как бомбу. Это было странно. Меломаном и музыкантом слыл я! Мы не раз собирались с одноклассниками, чтобы послушать Листа, Грига, Бетховена, мелодии зарубежной эстрады, из которых самой впечатляющей казалась песня «Танцующая Эвридика» в исполнении Анны Герман на фестивале Сопот-66. С джазом на тот момент было практически покончено. Это была единственная заграничная пластинка в нашем доме. И вообще, других заграничных пластинок я до этого дня не видел. Ни одной. И вот появилась вторая. Она была ни на что не похожа. Снаружи — обросшие угрюмо-депрессивные дядьки. А внутри она оказалась какой-то уж очень черной, с разрезанным пополам яблоком с хвостиком в центре диска с одной стороны и неразрезанным — с другой. Там так по-английски и было написано — «Apple», яблоко то есть. И еще «The Beatles». — Чегой-то?
И тут до меня наконец дошло, что в моей жизни случилось самое страшное, что вообще могло произойти с комсомольцем. Уж лучше бы он бутылку водки принес! И мы выпили бы ее прям всю, на глазах у бабули! Дурак несчастный! Beatles, со слов наших идеологических руководителей, «чудовищная гримаса буржуазной культуры», проникла в мой дом. И отмахнуться от этого факта не удастся уже никогда! А попрыгунчик не унимался. «Вертушка», видите ли, у меня самая лучшая из всех в классе! — Ставь, давай ставь! Я понял, сейчас меня будут пытать. И я, как комсомолец и пианист, должен взглянуть прямо в лицо глумящемуся врагу и (надеюсь, у меня хватит силы духа) потребовать прекратить пытки и глумление. Мы, советские комсомольцы, любим Грига и Листа, и «Пятую» Бетховена, и Анну Герман из братской Польши. С недобрым, прямо-таки предсмертным визгом поползла вверх крышка радиолы белорусского производства. Мучительно долго разгорался зеленый зрачок индикатора громкости и настройки. И весьма неохотно начал раскручиваться тяжелый, чернее черного, диск с разрезанным пополам яблоком и хвостиком в центре. Иноземные надписи поплыли, превращаясь в полупрозрачные кольца вокруг этого яблочного Сатурна. Звукосниматель слегка завис над первой дорожкой и вдруг предательски быстро, но плавно пошел вниз. Едва различимый щелчок… Сердце остановилось. В следующий момент в моей комнате разорвалась атомная бомба.
Сначала — голоса, необыкновенно юные, но свободные, мощные и дружные, затем, через мгновение — на сильную долю — аккомпанемент, но такой, равного которому мы еще не слышали: гитарный звук был стройным, энергичным и сверхпрозрачным, ударные рассыпались грудой битого стекла… И текст… Нам, пятнадцатилетним, все это казалось откровением. Несмотря на то, что понимали мы не всё. Впрочем, и по сей день тексты Beatles не обрели адекватного перевода на русский язык. Но они ведь и не создавались в расчете на переводы и переводчиков: уж слишком традиционны (или нетрадиционны?) с точки зрения живой, а тем более молодежной, манеры передачи отношений, настроений, состояний…
Сначала с бабушкой. В 1970-м ей всего на десять лет больше, чем мне сейчас. — Бабуля, это «Битлз», представляешь!!! А нам говорили, «Битлз» — это дрянь! А это — чудо! Отреагировала спокойно, без предубеждения. Понятно, о моих музыкальных способностях слагались легенды. Абсолютный слух и музыкальная память побуждают к доверию. Если бы у меня были собака, котенок, кролик или на худой конец чижик какой-нибудь, я бы их тоже приобщил. Но в плане домашних животных я был совершенно одинок, не считая, правда, младшей сестры. А она-то как раз отбывала в школе вторую смену. Да и что может понимать младшая сестра? Не больше чижика, во всяком случае… Поэтому, прослушав пластинку один раз, мы распахнули окно, отвинтили у радиолы ее тонкие ножки и водрузили 10-ваттный аппарат на подоконник, чтобы граждане тоже порадовались. Вот что сделали с нами угрюмо-депрессивные дядьки с обложки винила Hey Jude. Мы полюбили весь мир: мальчишек на спортивной площадке, девчонок на качелях, безвестных старушек из соседнего дома, всех, до кого нам прежде не было никакого дела. РОЖДЕНИЕ И ГИБЕЛЬ БОГОВ Но не пора ли, собственно, поговорить наконец о Beatles беспристрастно? Вряд ли мы были способны на беспристрастность тогда, в 70-е… Забавно было бы, если бы мне предложили написать о Beatles, когда я впервые услышал их песни… Что бы я ответил? Ну, пожалуй, спросил бы: «А почему я? А почему, собственно, о Beatles? А почему вы не предложите мне написать новое Евангелие?» Потому что вот они были кто! Боги! Или, выражаясь научным языком, являли собой «образец универсальной гармонии, вложенной Богом в мир» (Даниил Андреев). По счастью, никто мне ничего подобного в мои пятнадцать не предложил. А если бы и предложил, ничего такого я бы и не сказал. Я не знал, что такое Евангелие. Отношения с Beatles с тех пор, правда, тоже существенно изменились. В самом начале 1970-х пришли новые боги, а старые, судя по сплетням, страшно переругались. Чуть ли не из-за денег. Настоящие боги так себя не ведут. Любопытно, когда новым нашим богам предложили-таки представить новое Евангелие на музыку Э.Л. Уэббера, один из самых значительных и божественных, тот, кому предстояло выступить в роли Иисуса, — Ян Гиллан, вокалист ансамбля Deep Purple, — будто бы усомнился в моральном праве на подобную роль. «Попробуй относиться к нему как к историческому персонажу» — этой фразой продюсер снял религиозные предрассудки певца, выходца из добропорядочной староанглийской семьи. Ах эти продюсеры! Никогда за словом в карман не лезут. Впрочем, о них — позднее… А затем неблагодарное человечество сменило наших богов образца 70-х на каких-то фигляров «в стиле диско», а мы тем временем подросли, закончили институты, занялись делом, прочитали и перечитали запрещенное ранее Евангелие и вернулись, что называется, к истокам — авторской нашей песне, настоящей (не школьной) поэзии, хорошей музыке и джазу. С любопытством наблюдая за сменой небожителей в представлениях уже наших собственных детей. Для беспристрастного разговора пришлось прослушать одну за другой 18 пластинок 1961–1970-го годов, рискуя впасть в детство окончательно и безвозвратно. Не случилось! И вот почему. История Beatles — это история умопомрачительного успеха, история славы и в конце концов история разочарований. Это история жизни и в то же время история смерти. Не знаю, можем ли мы чему-нибудь научиться у ливерпульской четверки? Но попробовать-то можем! Нам доподлинно известно, что Beatles начинали как инструментальная группа, совмещая довольно скромный аккомпанемент с бэк-вокалом — также весьма ненавязчивым. Музыкальное направление, в лоне которого уже пять-шесть лет стремились оказаться и наконец оказались молодые музыканты, получило название Skiffle, что в буквальном переводе означает «самодеятельность». Продвинутые критики называли Skiffle «синтезом джазовой и кантри музыки». А непродвинутые, к которым автор относит и себя, считали, что Skiffle — чистой воды музыка кантри, исполняемая преимущественно на инструментах, получивших боевое крещение в джазовых комбо.
Дж. Харрисон и Т. Шеридан. 1961
Чуть ли не в самых ранних записях с Тони Шериданом, датируемых 1961 годом, аранжировки Beatles уже довольно прозрачные, хотя и не такие вкусные, как в конце 60-х. Соло же немного угловаты и однообразны. Что отчасти объясняется отсутствием достаточных навыков звукоизвлечения на инструментах (гитарах) Fender, появившихся лишь в самом конце 50-х. Довольно приятным и прекрасно поставленным голосом, в манере, необыкновенно близкой к творчеству Чака Берри и Элвиса Пресли, Шеридан исполняет стандарты в стиле раннего рок-н-ролла, некоторые из которых популярны и сегодня, и даже легендарные джазовые стандарты. В числе последних вечнозеленые «When The Saints Go Marching In» и «Sweet Georgia Brown». Причем «Святые» маршируют настолько ритмично, что пьесу невозможно узнать, да и сладчайшая «Джорджия Браун», которую за три года до этого Анита О’Дэй представила с интродукцией в причудливых африканских ритмах (подобный эксперимент Ди Ди Бриджуотер сумела повторить лишь в наше время), в версии Шеридана лишена и намека на свинг. И это — в разгар эры свинга! Расчет, совершенно очевидно, отнюдь не на джазовую аудиторию, а на публику помоложе, попроще.
Для справки — Пресли к этому времени уже год как вернулся с воинской службы прямо в Голливуд, на студию RCA, где один за другим штампует новые хитовые синглы. А Берри, не так давно впервые проскакавший своей редкой иноходью да еще в обнимку с огромной джазовой электроакустической гитарой образца 30-х годов прямо перед носом изумленного Луи Армстронга на джазовом фестивале в Ньюпорте, кажется, опять в тюрьме… Не следует сетовать, что имя Берри не слишком часто упоминается в контексте влияния на музыку Beatles. В конце концов, Джона Леннона никто за язык не тянул, сам сказал: «Если бы вы захотели назвать рок-н-ролл каким-нибудь именем, это был бы Чак Берри». ПРОЩАЙ, АНДЕГРАУНД! Начало 1960-х для Beatles — горячая пора. Они нечеловечески много играют в ночных клубах Гамбурга (тогдашняя мекка рок-н-ролла) и родного Ливерпуля, наращивая настоящие музыкальные и «командные» мускулы. Времени не хватает больше ни на что, включая сон и отдых. Последние нередко замещаются специфическими лекарственными препаратами.
Знаменитые прически и пиджаки. 1962
В отличие от Тони Шеридана, участники группы не принимают никакого участия в общественной жизни, а тот уже объехал с гастролями чуть ли не весь американский контингент во Вьетнаме. И, кстати, не без человеческих потерь. Группа Шеридана была обстреляна бойцами Вьетконга прямо во время концерта.
Внезапным всплеском популярности Beatles обязаны композиции Рэя Чарльза My Bonnie, записанной и с Шериданом, и без оного. Это был один из первых синглов, за которыми меломаны начали настоящую охоту. А охота, в свою очередь, привлекла внимание первого продюсера Beatles Брайана Эпштейна. Тогда он еще не был продюсером; просто продавал пластинки. И вот у него — знатока — стали выспрашивать о песне, которой он и слышать не слыхивал, и о группе, которую он и видеть не видывал. Эпштейн поставил перед собой задачу разобраться. И разобрался. С 10 декабря 1961 по 24 января 1962 года был сверстан пятилетний контракт между Beatles и их первым официальным менеджером, в роли которого выступил Брайан Эпштейн. Человек от природы мягкий, легкоранимый и мнительный, Эпштейн взялся за работу не по-детски решительно. Под его нешуточным прессом Beatles были аккуратно подстрижены и приодеты. Им было запрещено курить и ругаться на сцене. Лекарственные средства также были отменены.
В таком благообразном виде Beatles отправились на национальное телевидение раздвигать возрастные границы своей аудитории. А Эпштейн тем временем решил обойти все значительные граммофонные компании, предлагая записи своих подопечных. Ему отказали в EMI и в DECCA, но спустя некоторое время руководство этих известнейших фирм сумело осознать, что, увы, это было, пожалуй, самое бездарное из их решений и определенно самые черные дни в их истории. А вот Джордж Мартин, главный звукорежиссер компании PARLOPHONE (дочерней по отношению к EMI), оказался на высоте, и 6 июня 1962 года состоялось первое прослушивание группы в студии Abbey Road. Один из самых бесшабашных участников группы, Ринго Старр — старинный знакомец Beatles еще по Гамбургу, — присоединился к Джону Леннону, Полу Маккартни и Джорджу Харрисону лишь через два с половиной месяца, заменив в последний момент обаятельного, но слишком сдержанного Пита Беста, претендовавшего к тому же на роль лидера группы. Beatles в фотографиях (коллаж) Участие Джорджа Мартина в истории Beatles трудно переоценить. Это был блестящий профессионал и друг. Вплоть до 1965 года он занимался лишь технической коррекцией записей, не вмешиваясь в творческие решения. Однако кто знает, смог бы он так надолго предоставить Beatles самим себе, если бы не требовал столко внимания перевод всей базы звукозаписи на стереозвук. Учитывая то влияние, которое Мартин оказывал на музыку Beatles во второй половине 60-х, мы можем с уверенностью утверждать, что Beatles 1962–1965 гг. — самобытная команда, состоявшаяся благодаря себе самой. А Джорджу Мартину либо недоставало времени, либо хватило и веры, и выдержки, и чувства такта, чтобы позволить музыкантам, уважавшим его почти безмерно, самостоятельно завершить так называемый ранний период своего творчества.
Таланты и поклонники. Выступление
Основу репертуара и первых релизов Beatles (имеются в виду альбомы With The Beatles, Please Please Me, A Hard Day’s Night, Beatles For Sale) составляют: • типичные для раннего периода довольно энергичные песни в формате Skiffle, но с элементами традиционной баллады — коротким рефреном например; • лирические баллады — в среднем по одной на альбом (обычно в исполнении Пола Маккартни), также довольно традиционные для европейской песенной лирики, с характерным тяготением к двухчастной форме; • композиции в стиле рок-н-ролл, написанные под определенным влиянием таких музыкантов, как Берри, Чарльз, Фэтс Домино.
Не удивительно, что в группе царила творческая атмосфера: все сочиняли, включая Ринго и Харрисона. Что, честно говоря, не всегда приветствовалось. 1965-й оказался довольно урожайным. Одна за другой вышли сразу две пластинки: знаменитые Help! с Yesterday и Rubber Soul c незабываемыми Michelle и Girl. Мягкой, лиричной «Девушке» оказалось под силу приподнять тяжеленный «железный занавес». Это была первая песня Beatles, полуофициально выпущенная в СССР на пластиночке средних размеров (12 дюймов) 33 1/3 об/мин. из серии «Музыкальный калейдоскоп». Композиция была презабавно атрибутирована: «Девушка», муз. и сл. народные, ВИА «Битлс» (на английском языке).
И далее, с тошнотворными рифмами типа «улыбнуться — коснуться», «любимым — счастливым». Это звучало жалко. А ведь советским музыкантам удалось достаточно точно «снять» с оригинала все партии, один в один воспроизвести бэк-вокал. Однако достоверности почему-то не хватает. В двойных нотах соло гитары каждый звук исполнен профессионально, с вибрацией. В то время как соло Beatles имитирует мандолину в руках деревенского простака. И нет там никакой вибрации; простодушная баллада не предполагает таких изысков. Некоторым нашим одноклассницам все же нравилось… LIVE STUDIO (YESTERDAY) Эта песня считается вехой. Почему? Да потому, что это была одна из первых песен, отвергнутых Джорджем Мартином. Она не то чтобы ему не понравилась в коллективном исполнении Beatles. Нет, он просто услышал ее иначе и переработал с начала и до конца. В варианте Мартина тему спел один Пол Маккартни, а для аккомпанемента был приглашен камерный ансамбль. Откуда он взялся? Друзья, а хорошо ли вы понимаете, что такое главный звукорежиссер? Это же человек, безраздельно владеющей такой драгоценной субстанцией, как студийное время. Это лендлорд превосходно оформленного акустического пространства, утыканного десятками микрофонов, по стоимости сравнимых с дорогим автомобилем. Каждый! В его подчинении блестящие технические специалисты, вместе с которыми он может увековечить все, что пожелает. Или не увековечить.
Джорджу Мартину было под силу предоставить в распоряжение Beatles любого солиста и целый оркестр, с дирижером в придачу, стоило свистнуть. И те, кому посчастливилось услышать этот свист, были глубоко осчастливлены. И у Мартина, и у Beatles всегда был выбор. На студиях, рядом с успешными проектами, собирается довольно много музыкантов — интересных и разных. Тем более что в среде Beatles, где Пол и Джон генерировали такое количество идей, собственных виртуозов не было. А идеи подчас требовали, что называется, «замутить аккомпанемент покруче»! Yesterday в редакции Джорджа Мартина, со слов Пола Маккартни, «это попадание в десятку»! Песня быстро становится сверхпопулярной. Уже тогда ее включают в свой репертуар выдающиеся мировые звезды: первым Yesterday (почему-то в чудаковатой манере нынешнего Александра Серова) запел Том Джонс, несколько позднее Сара Воэн. И здесь необходимо отметить, что поздние джазовые римейки Beatles сделали их музыку поистине бессмертной. А помните, с чего все начиналось? С поп-римейков джазовой музыки!
В этом месте нашего повествования «живая» и студийная истории легендарной четверки несколько расходятся… Поводом для подобного утверждения являются две записи: альбом Revolver, 1966 и живая концертная запись — Live in Japan, 1966. На первый взгляд, в ряде композиций альбом Revolver предлагает совершенно новое звучание. Обращает на себя внимание и то, с каким вкусом и чувством меры используются distortion и новые студийные эффекты. Но дело не только в эффектах. Энергичные гитарные соло, органично вплетающиеся в музыкальную ткань и растворяющиеся в ней, уже не выглядят угловатыми и механическими. Инструментальные партии мало-помалу начинают обретать стройность, цикличность, тенденции к развитию. Бэк-вокал, в свою очередь, приобретает характер сквозных партий, поднимаясь до хорального звучания. Впечатляет мастерски прописанная духовая секция в Got To Get You Into My Life. В общем, верная рука мастера, Джорджа Мартина, время от времени дает о себе знать.
ЗАПАД ЕСТЬ ЗАПАД, ВОСТОК ЕСТЬ ВОСТОК Live in Japan погружает нас в атмосферу, которая царила на концертах группы. Кажется, у Beatles был реальный повод считать, что им не повезло с публикой. Девчонки орали так, что невозможно было настроить инструменты. Каждая пауза, да что там пауза, легкая цезура — мгновение, в которое возможно лишь вздохнуть и чуть-чуть задуматься, – служили публике новым сигналом, для того чтобы вновь обрушить на головы несчастных музыкантов такой сумасшедший визг, который по силам разве что миллиону поросят, приносимых в жертву одновременно. Примечательно и другое: на концерте не прозвучало ни одной композиции 1966 года, кроме совершенно свежей вещи Paperback Writer с великолепной раскладкой голосов. Эту песню так и не удалось адекватно представить в концерте. Инструментальные партии и прихотливый ритмический узор, сложившиеся в студии, не давались музыкантам на сцене, а голоса — во всей изящной утонченности аранжировки и нюансировки — просто тонули в несмолкаемом визге. Словно вижу и слышу, как расстроенный Джон Леннон сетует: «Что ж они так орут-то? Мы же не Rolling Stones! Или разницы не чувствуют?!» А Джордж и Ринго, похоже, были совершенно счастливы… Словом, Юго-Восток оправдал ожидания не всех участников ансамбля. Чаяния остальных были связаны с Востоком. В 1967 году выходит альбом Magical Mystery Tour — медитативный, проникнутый этническими мотивами Индии. Отдадим должное воображению музыкантов. Они еще не посещали Индию, хотя отъезд был не за горами. К перемене мест побуждали и печальные обстоятельства, связанные с трагической гибелью Брайана Эпштейна. Критики считают Magical Mystery Tour чуть ли не самой сырой работой группы. Автор не в состоянии принять подобную точку зрения. Музыкальное решение композиции The Fool On The Hill представляется очень интересным за счет соперничающих контрапунктов: утонченного звучания траверс-флейты и простоватого звучания блок-флейты, — как бы оттеняющих разницу между желаемым и действительным. Музыкальные достоинства Penny Lane и обсуждать не хочется. Там — все лучшее, что мы знаем о Beatles.
Что же постигли участники легендарной четверки, медитируя с гуру Махариши? Наиболее вероятно, что самих себя. Духовным и эстетическим результатом сказочного путешествия считается так называемый двойной «Белый Альбом». Это был уникальный проект. Уникальный на все времена. «Белый Альбом» по сути — сквозное музыкальное действо. Без сюжета, то есть без литературной канвы. Но действо без какой-либо канвы невозможно! И в качестве канвы выступает... музыка. Все драматические коллизии зиждутся исключительно на взаимодействии музыки разных жанров. Мы уже называли их, теперь напомним: народная музыка (или country-music), лирическая баллада, рок-н-ролл и, пожалуй, блюз. В рамках каждого из жанров можно варьировать некоторые, скажем так, параметры. Вариации, например, в сфере музыки кантри привели к возникновению таких устойчивых определений жанровых начал популярной музыки XX века, как country and western, folk song and blues и пр. Итак, мы уже имеем некоторое представление о множестве фрагментов «музыкальной смальты», предназначенной для создания финальной многоцветной мозаики под названием The Beatles. White Album. Напомню, это предположение! Ну и как? Убедительно? Нет? Не вызывает доверия? Тогда вопрос: почему БЕЛЫЙ альбом? Почему не КРАСНЫЙ, СИНИЙ, ЧЕРНЫЙ? Не потому ли, что БЕЛЫЙ отражает все оттенки, все краски, существующие в природе, и в жизни, и в творчестве? «Белый Альбом». Такая простая и такая тонкая метафора... Быть может, просто совпадение... Можно ли считать «Белый Альбом» достижением Beatles? Или это одно из самых ярких достижений индустрии шоу-бизнеса? Так ли это важно, когда представленные в альбоме жанровые начала воплощены безупречно с точки зрения композиции, аранжировки, исполнения, техники записи… И свежести... И юмора... Даже несколько приевшиеся «дежурные» рок-н-роллы Beatles здесь не обнаруживаются; вместо них настоящие шедевры: Back in USSR, Birthday, Everybody's Got Something. А чего стоит один лишь пронзительный блюз — Revolution 1? А обаятельный чарльстон в стиле ретро — Honey Pie! И впечатляющий, камерно-симфонический, финал — Good Night.
Работе над двойным «Белым» предшествовало создание фильма Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band и песен к нему. Все аранжировки к саунд-треку фильма, как и формирование исполнительского корпуса (в числе приглашенных был и блюзовый гитарист Эрик Клэптон), естественно, взял на себя Джордж Мартин. Его участие в создании двойного «Белого» столь же очевидно. Нет, внутри Beatles не произошло никаких «творческих мутаций». Каждый из участников группы остался самим собой. Влияние же практики медитации мы можем рассматривать лишь в контексте тенденций к самосовершенствованию. А эти тенденции необыкновенно сильны у любого человека с открытым художественным сознанием. Причем без всяких специальных медитаций, ибо творчество и есть медитация. Представляется, что у Пола Маккартни и Джона Леннона художественное сознание было достаточно открытым. Они, столь разные по натуре, составляли прекрасный тандем. Ринго и Джордж слегка «подтормаживали». Так, во всяком случае, кажется автору. Но сравнительная продуктивность бывших участников ансамбля после его распада легко подтверждает это мнение. Кстати, высказать его значительно труднее, чем убедиться в собственной правоте. Особенно после прослушивания двойного «Белого». THE END Так или иначе, уже в процессе создания двойного «Белого» отношения между музыкантами начали портиться. Впереди были еще Abbey Road, 1969 и Let It Be, 1970, в записи которых участвовал великолепный клавишник Билли Престон — человек обаятельный и сердечный. На репетициях Престон исполнял не только свои партии, но и партию громоотвода, разряжая атмосферу, буквально пронизанную молниями, которые ветераны группы щедро метали друг в друга. Несмотря на все это, Престон принял участие и в знаменитом «Концерте на крыше» (Rooftop, 1969) — последнем совместном появлении Beatles на публике.
Концерт на крыше. Последнее
совместное
Ну а как же? Где и место громоотводу, как не на крыше? Пора, пора и нам разрядить атмосферу... Вспомним тот любопытный сюрприз, что поджидал Beatles, вернувшихся из Индии. Shades Of Deep Purple — пластинка, записанная нашими «будущими богами» за каких-то восемнадцать часов, включала в себя оригинальное прочтение песни Help!
Только что основанная компания Apple еще не стала для своих создателей «организационным и финансовым кошмаром». Практически одновременно с выпуском одного из первых релизов Apple сборника The Beatles, Hey Jude в США выходит дебютный альбом трио Emerson, Lake & Palmer. А участники группы Pink Floyd (легендарный ее состав) только-только нашли друг друга. Похоже, наш сюжет как-то сам собой замкнулся, в то время как профессионально виртуозные Hard-Rock и Art-Rock понемногу набирают обороты. Но это, как говорится, уже другая история.
Читатели могут познакомиться с музыкальными иллюстрациями к этому материалу на страницах авторского интернет-портала «Соната. Мировая культура в зеркале музыкального искусства»: (раздел «Музыка Всем!»). Эти иллюстрации могут быть сохранены и использованы на уроках, элективных курсах, во внеклассной работе.
Выступление «Beatles» в прямой
телепрограмме «Воскресный вечер |
Это сейчас. А тогда — в приоткрытом окне
слегка трепещет свежая листва, за окном ясный, но
еще не жаркий майский день, сквозь листву
едва-едва видна прямая и широкая дорожка,
соединяющая наши дворы, и мой товарищ, кажется
это он, уже идет характерной походкой
неугомонного попрыгунчика. 
А попрыгунчик обычной своей скороговоркой,
причина которой, по его мнению, была в том, что
мысли значительно опережают слова (учителя, к
слову, трактовали это совершенно наоборот), уже
несколько раз успел пропустить по кругу какую-то
совершенно незначащую тарабарщину:
«ЭТО-БИТЛС-ЯБЛОКО-ЭПЛ-ХЕЙ-ДЖУД, ВИШЬ,
ФИРМА-ЭТО-ИХ-ЭПЛ-БИТЛС-ИНГЛАНД, ВИШЬ, ВОТ НАПИСАНО
ЗЕ-БИТЛС-ХЕЙ-ДЖУД». 
Итак, первое впечатление — восторг. Затем,
почти сразу, — дикая обида и досада: «Как же нам,
оказывается, всё врали! Всю нашу жизнь! Как же мы
(я) не понимали (не понимал) с самого начала, что
всё врут?!» И, наконец, сумасшедшее желание
поделиться радостью неожиданного обретения
правды и взаимопонимания со всем миром. 
Что же в этом особенного? Да ничего! За
одним исключением. Мелодический дар и
гармоническое чутье Маккартни вызвали к жизни
совершенно новую для этого жанра мелодику,
украсили композиции непредсказуемыми
модуляциями, вызывающими подчас (не побоимся
этого нестрогого определения) ощущение…
счастья. 
Затем «Девушку» запел
Валерий Ободзинский. На русском языке. В
совершенно нелепом переводе: 
