АРТ–ГАЛЕРЕЯ

 

Лев ДЬЯКОВ

 

Морис Утрилло

В середине 1920-х годов в Париже появилась книга, сразу же разлетевшаяся по Европе. В 1927 году она была опубликована в Москве, а затем не раз переиздавалась. Книга эта называется «От Монмартра до Латинского квартала», а автором ее был Франсис Карко — поэт, романист и эссеист, молодые годы которого прошли в самом центре Монмартра, среди богемных его обитателей, деливших с ним голод и стужу, нехитрое веселье в кабачках и радость творчества. Уже на третьей странице книги появляется художник Утрилло.

«Нет, не на улице, не шатающимся и в лохмотьях впервые предстал передо мной Утрилло. Я познакомился с ним в один зимний вечер на Монмартре, после длительных переговоров с папашей Гэ, владельцем кабачка, где в ту пору жил художник, ибо месье Гэ взял на себя миссию оберегать Утрилло и удерживать его от беспутной жизни...»

Франсис Карко создает трагический портрет бездомного художника, вынужденного отдавать все свои картины, написанные в каморке папаши Гэ, за скудную еду и жилье, которые тот предоставлял художнику.

«…Он отложил карандаш и линейку, которыми расчерчивал картон на мольберте. Робкая улыбка, смесь насмешки и покорности, казалось, застыла на его лице, напоминая мучительную гримасу. На бледной маске лица глаза лучились теплом и ясностью, как глаза ребенка... Но этому взгляду противоречила горькая складка губ. Нет, улыбкой ее нельзя было назвать. Слишком много было в ней принужденности, машинальности, неподвижности маньяка, угрюмой натянутости и скрытности...

Свет лампы падал прямо на его лоб, на желтые впалые щеки, на черные глаза, в глубине которых что-то тлело, как огонь под пеплом. В этом странном освещении резко выступали бугры на лбу, высоком, благородной формы, расширявшемся к вискам, жирные черные волосы, густой свод ресниц, прямая линия носа. Дальше, слабея и мешаясь с тенью, свет выделял подбородок, линию губ, едва угадываемую под темными свисающими усами. Я не мог оторвать глаз от этого грубыми мазками нарисованного светом портрета. Сколько в нем было страстной скорби, сколько напрасного жара, значительности, правды! А между тем это был не только портрет, но живой портрет во весь рост, от старых стоптанных туфель, в которые был обут Утрилло, от подвязанных бечевкой брюк, сорочки без воротничка, жилета в пятнах, до волос, которые он часто отбрасывал рукой назад со лба...»

Позднее, в 1956 году, когда художника уже не будет в живых, Ф. Карко выпустит прекрасную книгу об Утрилло — одно из лучших исследований творчества замечательного мастера.

Морис Утрилло родился 26 декабря 1883 года в Париже. Его мать, Сюзанна Валадон, в юности позировала в качестве натурщицы Пюви де Шаванну, Огюсту Ренуару, Эдгару Дега, позднее сама сделалась профессиональной художницей. В 1896 г. Сюзанна вышла замуж за богатого юриста Поля Муси и переехала вместе с сыном с Монмартра на виллу в Монманьи, на севере Парижа.

С. Валадон. Портрет Мориса Утрилло с его бабушкой и собакой. 1900-е

 

В начале 1900-х Утрилло вновь оказался на Монмартре, когда его мать рассталась с мужем. Он увлеченно принялся исследовать улочки старого города. Неподалеку от дома, в котором поселился Утрилло, прежде жили Ренуар, Гоген, Ван Гог, а буквально за углом, на улице Корто, стоял знаменитый «Бато-Лавуар» («Плавучая прачечная») — ветхий, почти развалившийся дом, где обитала большая колония художников и писателей.

...Трактирщики — все они хорошо его знали — не упускали случая использовать Утрилло. Некоторые даже держали для этой цели тюбики с красками, карандаши, холст, кисти. Они старались его напоить, потому что за вид Монмартра, написанный Утрилло, можно было тогда получить с полсотни франков. В кабачке Мари, даже еще в первые годы войны, можно было увидеть лучшие из работ Утрилло. Развешанные друг подле друга без всякого порядка, они покрывали сверху донизу стены залы; никто не обращал на них внимания...

В 1909 г. какой-то коллекционер всего за 300 франков оговорил право ежемесячно первым выбирать новые работы художника. Именно благодаря этому человеку до нас дошли многие ранние картины Утрилло.

В том же году картины Утрилло с успехом были выставлены в Салоне. Тогда же он перестал писать на пленэре и начал использовать в качестве «натуры» открытки и фотографии с видами Парижа. Это позволило ему расширить временные рамки своих работ (например, в 1916 г. он написал улицу Мон-Сени такой, какой она была за пятьдесят лет до этого, использовав почтовую карточку, выпущенную в 1870-м). Иногда художник использовал фотографии с видами Парижа начала 1900-х гг., принадлежавшие выдающемуся мастеру этого жанра Эжену Отжэ.

К 1910 г. палитра Утрилло значительно высветляется — начался «белый период» его творчества. Появляются великолепные картины — «Улица на Монмартре», «Дом Берлиоза», «Церковь Св. Петра», «Лестница на Монмартре». В 1914 г. начинается «цветной период», который продлился до середины 1930-х. В декабре 1919 г. сорок шесть картин Утрилло были выставлены в одной из парижских галерей.

Улица на Монмартре. 1920-е

 

В 1924 г. Сюзанна Валадон на деньги, накопленные от продажи картин сына, приобрела виллу Сен-Бернар неподалеку от Лиона и увезла туда Мориса — подальше от соблазнов Монмартра и лечебницы для алкоголиков, пациентом которой был неоднократно писавший ее художник.

Дом Берлиоза. 1914

 

В 1925 г. появилась книга «Гуаши Утрилло», написанная знаменитым искусствоведом Андре Сальмоном, одним из прежних богемных друзей Мориса. Персональные выставки Утрилло, организованные в Париже, Лионе, Брюсселе, пользуются большим успехом. По заказу Сергея Дягилева художник создает декорации и костюмы для балета Джорджа Баланчина «Барабо», премьера которого в постановке труппы «Русского балета» прошла в Лондоне 11 декабря 1925 года. В 1928 г. художник был награжден орденом Почетного легиона.

В апреле 1935-го Утрилло женился на бывшей актрисе Люси Повель, вдове бельгийского банкира. Он познакомился с Люси и ее мужем в 1919 году — супруги Повель увлекались живописью и восхищались работами как самого Утрилло, так и Сюзанны Валадон. После свадьбы молодожены поселились на вилле в респектабельном пригороде Парижа. Вилла была окружена огромным садом, где художник бродил и вспоминал о днях молодости на Монмартре.

В 1937 г. прошла его персональная выставка в США, затем в Англии, Германии и Швейцарии. В 1950 г. была устроена ретроспективная выставка его работ в Венеции. В «Комеди Франсез» состоялась премьера оперы Гюстава Шарпантье «Луиза» с декорациями и костюмами Мориса Утрилло.

«Cреди художников не было подобного ему в изображении Монмартра, — отмечает в своей книге Франсис Карко. — Никто не мог с ним сравниться по трагической силе образов, по насыщенности красок, тщательной отделке деталей, наконец, по языку картины, непосредственному и бурному, который вас начинал волновать с той минуты, как вы его слышали... Не передал ли Утрилло в своем творчестве эту таинственную и жестокую одержимость, которая в определенный период жизни сказалась на нем сильнее, чем на ком бы то ни было? Вспомните пустынные перспективы в его этюдах Парижа и предместья: на стенах, на фасадах домов с закрытыми ставнями, на коричневых прилавках кабачков светит какой-то неподвижный, застывший свет, который мог родиться лишь в тех глубинах мечты, о которых никто не осмеливается говорить. И какая в этих далях Утрилло тревожность, какая неуловимая, беспокойная, смутная тоска, какие раздирающие призывы! Кажется, будто в ту самую минуту, когда помощь была близка, единственное живое существо в мире ушло, повернуло за угол одного из этих нарисованных домов — скрылось навеки...

Я пишу эти строки и вижу мысленно перед собой одну из картин Утрилло, где с магической властью проступает то, что составляет силу и величие художника. На этом полотне белые, синие и розовые тона дают такую чудесную гармонию, что вы не можете от них оторваться».

Трудно сказать, какую картину имел в виду Ф. Карко, но скорее всего речь идет о небольшом полотне «Дом на Монмартре» (1912, Лувр).

Все здесь рассчитано и построено, как в музыкальном произведении, что всегда приходит в голову, когда начинаешь внимательно рассматривать картины Утрилло. Понимаешь, почему художник всегда пользовался линейкой.

Ритмующиеся диагональные линии крыш домов, их разной напряженности линии, белая вертикаль трубы, проемы окон, то спускающиеся вниз друг за другом, то поднимающиеся вверх.

Цвет — насыщенное красное пятно на переднем плане в виде ромба. Рядом — небольшой ярко-желтый квадрат и рядом же — звучный сине-изумрудный треугольник, окаймленный широкой черной полоской. Над красным ромбом — небольшая плоскость сверкающего белого, также окаймленная мощной черной полосой. И все это — на прозрачном голубом фоне неба, что составляет прекрасную мелодию, сверкающую и переливающуюся.

Экспрессивная, пронизанная тончайшими музыкальными ритмами, настроениями ностальгии и одиночества, живопись Утрилло оказала несомненное воздействие на европейское кино. О влиянии живописи на кинематограф говорил еще Лионель Ландри в своем исследовании «Формирование чувствительности» (1925). Он видит специфику кино в сложном синтезе «различных чувствительностей» — «речи» живописи, «речи» музыки, «речи» театра и «речи» литературы.

Пустынные извилистые улочки Монмартра в картинах Утрилло, его будто живые, «говорящие» дома — все это нашло отклик в атмосфере таких шедевров кино, как «Под крышами Парижа» Рене Клера, «Набережная туманов» Марселя Карне, «Монпарнас, 19» Жака Фейдера, и в работах многих других мастеров. Потому что картины Утрилло описывают не ситуации, не чувства, но лишь состояние души художника.