ВЕНЕЦИАНСКАЯ БИЕННАЛЕ

 

Марк САРТАН

 

Национальные павильоны

Национальные павильоны в городе

 

ИСПАНИЯ

В испанском павильоне была представлена богатая подборка работ Микеля Барсело. Сам он определяет свои огромные, преимущественно нефигуративные холсты как «оппозицию виртуальности». Вместо отражения окружающего мира он создает собственную, живописную реальность. Его картины – это вещи в себе, что подчеркнуто выставленной рядом керамикой, сопоставимой с ними по масштабу.

Организованное одиночество

 

Получается, что покрытый красками холст, как и кусок обожженной и раскрашенной глины, есть визуально и тактильно «вкусная» вещь, ценимая сама по себе, а не за способность иллюзорного воспроизведения реальности. Это не новая художественная идея, и даже совсем не новая, но ее почтенный возраст, как видите, не мешает ей оставаться плодотворной.

Мандала

 

Впрочем, зритель, неизбежно пытающийся одушевить любое абстрактное изображение, смутно чувствует в полотнах Барсело прозрение какой-то иной вселенной. Иногда ее даже населяют реальные объекты. Возникает виртуальная, иного слова не подберешь, вселенная, которая как будто опровергает слова художника об «оппозиции виртуальности». Получается оппозиция оппозиции, как отрицание отрицания в подзабытой диалектике.

Догон II

 

Керамические работы

 

Если вглядываться и вчувствоваться одновременно, то живописная и виртуальная реальности начинают множиться, как отражения в поставленных друг против друга зеркалах, усиливая и без того заметный медитативный эффект.

ДАНИЯ и СЕВЕРНЫЕ СТРАНЫ

Впервые в истории биеннале два национальных павильона объединились, чтобы создать общую экспозицию. И хотя один из них и так принадлежит нескольким странам одновременно, событие само по себе заслуживает упоминания.

Берлинские кураторы Михаэль Эльмгрин и Ингар Драгсет придумали занятную мистификацию «Коллекционеры».

Возле датского павильона красовалась огромная табличка «For sale». Здесь «покупателей» встречал «агент по продаже недвижимости». Он вел их по залам и комнатам, демонстрируя выставленную на продажу собственность и заодно проговариваясь о проблемах семьи, некогда ее населявшей. Жутковатая атмосфера заброшенного дома, треснувшего и начавшего разрушаться как символически, так и в реальности, как нельзя лучше соответствовала этому рассказу. Заодно можно было увидеть коллекцию фарфора и произведений искусства.

Потом «покупатели» переходили в соседнее здание, владелец которого был якобы недавно убит. Здесь они могли полюбоваться огромной и тщательно обставленной квартирой холостяка, чьи сексуальные предпочтения выдавали собрание порнографических гомосексуальных рисунков и витрина с трусами бывших любовников, напоминающая коллекцию разноцветных бабочек. На выходе из дома обнаруживался труп хозяина, плавающий в бассейне.

Что движет нашей страстью к собирательству, причем не только вещей, но и людей? Какие драмы и трагедии спрятаны за фасадом внешнего благополучия? Делает ли богатство счастливее? Коллекционирование: это созидание или разрушение? Вдумчивый зритель не мог не задать себе эти вопросы... Ну и знаменитое «не собирайте себе сокровищ на земле» тоже вспоминалось с неизбежностью.

Нельзя сказать, что все в этой художественной провокации идеально. Например, подчеркнутая гомосексуальная ориентация выглядит лишь данью моде или политкорректности. Холостяк сосед с таким же успехом мог бы коллекционировать женщин, оставлять себе на память их белье, как некогда поручик Лукаш из бессмертного «Швейка», и быть убитым любовницей, а не любовником.

В упрек авторам и кураторам можно поставить и некоторую избыточность, многословность – то ли они старались максимально заполнить свалившееся на них огромное пространство двух павильонов, то ли боялись, что зритель не прочтет более лаконичное послание.

Но это, пожалуй, придирки. Сработана мистификация очень добротно и убедительно, зрители с удовольствием включались в игру и с интересом бродили по павильонам, рассматривая обстановку и коллекции.

БЕЛЬГИЯ

Бельгийский художник Джеф Гейс представил сложный мультидисциплинарный проект-исследование «Quadra Medicinale».

По его просьбе жители четырех крупных городов отмеряли на своей территории по одному квадратному километру и в его пределах находили двенадцать видов сорняков. В работе участвовали знакомые художника из Москвы, Нью-Йорка, Брюсселя и Виллербана, пригорода Лиона. Итоговая презентация была вынесена на суд публики в виде гербария, фотографий, карт и научных описаний пищевых и медицинских свойств найденных растений.

Как видите, проект так далеко ушел от привычных критериев художественности, что может служить яркой иллюстрацией поиска новых путей в искусстве. Куда ведут эти пути – это уже другой вопрос. Пресс-релиз утверждает, что работа посвящена исследованию скрытых источников знаний и эстетических удовольствий.

УРУГВАЙ

Пабло Урибе демонстрировал зрителям свою видеоинсталляцию. На экране появлялось двойное изображение одного и того же актера, который, стоя лицом к самому себе, имитировал голоса птиц и животных. Если закрыть глаза и напрячь воображение, то можно было с некоторым усилием представить себя где-то в южноамериканской сельве или в пампасах.

А с открытыми глазами можно было наблюдать легко читаемую метафору состояния современного искусства. Оно ведет диалог (фальшивый?) само с собой и способно лишь (фальшиво?) имитировать натуру. Не слишком оригинально, но вполне убедительно. К сожалению.

ИТАЛИЯ

Среди экспонатов итальянского павильона выделялась многофигурная «Нескончаемая (неоконченная) композиция» авторского дуэта Бертоцци и Касони. На одной из стен была смонтирована десятиметровая лента трехметровой высоты, собранная из множества ящичков-аптечек с наполовину открытыми крышками. Внутри ящичков находились кисточки, банки с краской и бесчисленные скульптурные фигурки.

Разглядывать все это визуальное изобилие можно было бесконечно – в полном соответствии с авторским наименованием работы. И второй смысл названия здесь тоже присутствовал: рассмотреть все до конца не было никакой возможности. Но смысл все равно прочитывался: он сплетался из намеков на исцеление с помощью произведений искусства, аллюзий на признанные шедевры (среди фигурок встречались, например, микеланджеловский Давид и Венера Милосская), убедительного воплощения идеи бесконечности и многочисленных уродств, обнаруживаемых в статуэтках при ближайшем рассмотрении.

Получается своеобразный отказ от ответственности. Сколько бы богатств искусство ни накопило, а все же излечить ими язвы человечества не получается. И, видимо, не получится. Зато смотрите, как иногда выходит красиво.

Что ж, спасибо и на этом.

ФРАНЦИЯ

Клод Левек заполнил пространство французского павильона крестообразной решетчатой конструкцией. Через одну сторону креста можно было войти внутрь, три оставшихся вели в тупики, где все за теми же решетками развевались черные знамена.

Получилась железная клетка, из которой нет выхода никуда, кроме как назад, как бы ни манили реющие вдали стяги. Вполне прозрачная метафора. Для французов размышления о тупиках исторического процесса и революциях, оборачивающихся тюрьмами, наверное, так же актуальны, как и для россиян. Но сильного впечатления работа не производит: слишком легко читается, слишком политично и слишком бедно с точки зрения визуальности.

УКРАИНА

Наши ближайшие соседи по планете не успели обрести государственную независимость в те времена, когда другие страны застраивали пространство венецианских садов Джардини своими павильонами. А когда обрели – место в садах давно закончилось. Поэтому для своей экспозиции украинцы используют один из старинных венецианских дворцов.

Их проект «Степи мечтателей» вписан в пространство дворца как влитой и потому не переносим в другое место. По замыслу устроителей, зритель попадает на площадку, где вот-вот начнутся съемки фильма о хозяине дворца, который в XIX веке якобы путешествовал по следам Марко Поло.

На первом этаже ноги вязнут в насыпанном на мраморном полу песке, выше в темных залах сами собой гаснут и разгораются разноцветные лампы в хрустальных люстрах, струятся дымы, слышны шаманские песни и, словно привидение, скользит на золоченых роликовых коньках симпатичная фотомодель, причудливо выбирающая непредсказуемый маршрут из комнаты в комнату. В одном углу безголовый манекен крутит педали одноколесного велосипеда, оставаясь на месте, в другом – некий механизм безуспешно пытается окунуть кисть в банку с краской и покрасить ею бальное платье.

Кажется, будто вокруг ожил мир, сотканный одновременно из творений сюрреалистов и метафизиков: нереальная реальность, столкновение несоединимого, безлюдная таинственность...

ВЕНЕЦИЯ

Город-организатор биеннале владеет собственным павильоном в садах Джардини. За последние сорок лет сложилась традиция выставлять здесь знаменитое венецианское стекло. В этом году от нее не отступили, а экспозиция выплеснулась за стены павильона и радовала глаз даже тех посетителей, кто внутрь не заходил.

Венецианское стекло — честное искусство, которое не пытается быть глубокомысленным, не ломает парадигмы и не нуждается в сложном вербальном объяснении. У него чисто утилитарная задача: радовать глаз и украшать интерьер. И справляется оно с этой задачей на ура, в соответствии с заслуженной репутацией всемирно известного бренда.

ЕГИПЕТ

– Моя философия – это простота, – утверждает египетский скульптор Ахмад Аскалани. – Я хочу донести до зрителя главную идею, не вдаваясь в детали.

Его огромные фигуры, сплетенные из пальмовых листьев, встречали посетителей павильона уже в проходе. Они прекрасно обжились и во внутреннем пространстве, где занимались своими повседневными делами: болтали, курили кальян, развозили лепешки, целовались, смотрели вниз с балкона.

Национальная специфика, подчеркнутая выбором материала, удачно сочетается с глобализованной тематикой. Изящный лаконизм и выразительная пластичность дополняют впечатление: хороший пример искусства, которому не нужно много слов, чтобы себя объяснить.

ФИНЛЯНДИЯ

Дословно название проекта финского художника Юсси Киви можно перевести как «Музей пожарников и спасателей» или более понятно россиянину — «Музей пожарного дела и гражданской обороны».

Во-первых, Киви всю жизнь, с самого детства, собирал предметы, относящиеся к работе пожарных. Во-вторых, в 2008 году вместе с членами Романтического географического общества он совершил экспедицию в Эстонию, где в городе Силламяэ обнаружил бункер-бомбоубежище еще советских времен. Своеобразная апокалиптическая эстетика советских плакатов по гражданской обороне произвела на него такое сильное впечатление, что тематика личной коллекции немедленно расширилась.

Надо сказать, что увлечение господина Киви откровенно попахивает дымком пиромании. Но, вероятно, не без помощи кураторов экспозиции нашлось и (псевдо?) художественное обоснование. Мол, актуально для всей планеты, и подготовка к возможному ядерному взрыву одинакова в любой стране. Так что вышел памятник объединяющим страхам человечества. Все в одной лодке, но все друг друга боятся.

Взгляд из России, кстати, обогащает это восприятие особыми оттенками. Советский бункер в стране, ныне входящей в НАТО, рождает целый веер ассоциаций. Кто-то ностальгически вздохнет, вспоминая бывшую империю, кто-то помянет недобрым словом неомилитаристскую риторику нынешних российских властей, кто-то отметит, что вчерашние «братья навек» с радостью бежали и бегут на сторону бывшего вероятного противника, опасаясь, как бы бывшая родина не задушила их в крепких объятиях своей любви. Получается, мы сами напридумали себе врагов?

Еще «Музей...» Юсси Киви волей-неволей напоминает, что советские страшилки оказались параноидальным преувеличением. А тогда чего стоят нагнетаемые сегодня новые страхи? М-да...

Где тут искусство, спросите вы? Хороший вопрос. Но, согласитесь, по крайней мере это «цепляет» и заставляет задуматься. Да и жутковатая макабрическая красота катаклизмов по-прежнему пугающе притягательна.