ВЕНЕЦИАНСКАЯ БИЕННАЛЕ

 

Марк САРТАН

 

Создавая миры

Куратор экспозиции 2009 года Даниэль Бирнбаум определил ее тему так: «Создавая миры». Национальные павильоны раскрывали тему самостоятельно, а для общей экспозиции господин Бирнбаум отбирал работы по своему усмотрению.

По его собственным словам, он хотел сделать акцент на процессе творения. Эта формулировка со всей очевидностью отсылает к первым стихам библейской книги Бытие и ставит знак равенства между Богом творцом и художником. Для европейского искусства такое сравнение давно не редкость, вот уже половину последнего тысячелетия художники осознают себя равными Богу и настойчиво презентуют себя в этой роли. Надо полагать, Создатель снисходительно улыбается в ответ на дерзость своих любимых, но неразумных детей.

Интересно знать, как жюри оценивает авторскую работу господина/товарища Саваофа на той Верховной выставке, где в качестве экспоната выставлен наш мир и мы с вами? Да и отобрал ли ее куратор в число достойных эту явно несовершенную инсталляцию...

ГАЛАКТИКИ ОБРАЗУЮТСЯ НА НИТЯХ,
КАК КАПЛИ РОСЫ НА ПРЯДЯХ ПАУТИНЫ

Германский художник аргентинского происхождения Томас Сарацено заткал большой зал выставочного дворца своей инсталляцией из эластичных тросов. Немедленно после открытия выставки его композиция сделалась популярной у посетителей, которые с удовольствием пробирались через паутину веревок и разглядывали висящие над головой ажурные шары. То ли вселенная в миниатюре, то ли, наоборот, увеличенные до гигантских размеров заявленные в названии росинки и паутинки.

Если бы нужно было определить работу, наиболее соответствующую теме «Создавая миры», то веревочные галактики Сарацено были бы среди первых претендентов. Несколько прямолинейно? Пожалуй. Но дыхание космоса чувствуется, как и зеркальная ему бесконечность микромира. И собственный масштаб зрителя раскачивается беспокойным маятником между двумя крайностями.

ИГРА ТЕНЕЙ

Если бы Платон ожил и добрался до Венецианской биеннале, то он, вероятно, был бы счастлив убедиться, что его идеи по-прежнему обсуждаются и цитируются. Инсталляция немецкого художника Ханса Петера Фельдманна представляет собой вольную интерпретацию знаменитого образа пещеры из платоновского трактата «Государство». Людей, живущих в чувственном мире, великий философ уподоблял узникам, закованным в пещере, которые видят лишь смутные тени реального мира, отбрасываемые огнем на расположенную перед ними стену. Все предметы, учил Платон, есть всего лишь образы реального мира идей.

Желающих подробнее ознакомиться со старинной теорией отошлем к первоисточнику и учебникам философии. Отметим лишь гениальность Платона, чьи идеи до сих пор питают научные споры и, как видим, вдохновляют художников.

«Игра теней» Фельдманна почти буквально воспроизводит платоновский образ. Фигурки крутятся, тени пляшут, зритель завораживается зрелищем и поневоле отыскивает соответствия между объектами и их тенями, переводя взгляд со стола на экран и обратно. Заодно ему в очередной раз напоминают, что отражение не есть реальность – сквозная тема для искусства последнего столетия.

РУКИ БУДДЫ

Работа французского художника китайского происхождения Хуан Юн Пина отличается эффектной пластичностью. В качестве прототипа он использовал форму сушеных плодов одной из разновидностей цитрона, которая так и называется – Рука Будды. В буддийских храмах эти фрукты используют для приношений. Идея художника была в том, чтобы продемонстрировать неопределенность, возникающую на стыке вещного и спиритуалистического миров. С одной стороны – земной плод, а с другой – ладони бога, да еще и с четками.

Наверное, не каждый зритель легко прочитывал этот замысел, поскольку восточные реалии большинству посетителей незнакомы. Но удачно подобранный масштаб, выразительная форма и точно найденное взаимное положение двух «рук» обеспечили экспонату заслуженное внимание.

ДИСТАНЦИЯ ВО ВРЕМЕНИ (с преступными намерениями),
ТЫ НАЙДЕШЬ НАС В ЛУЧШИХ МЕСТАХ

Игрушки, машинки, шарики, нитки, пустые бутылки, провода, стаканы, вязальные спицы, спортивные мячи всех калибров... Сложно названная и не менее сложно выполненная композиция южноафриканца Мошеквы Ланга, работающего ныне в Амстердаме, посвящена теме взаимоотношений в огромном мире. Метафора связующих нитей, как и символика распавшегося на кусочки пазла, читается сразу. Автомобили тут же дополняют метафору, и вьющиеся по полу линии пряжи становятся нитками дорог. А пустые бутылки, в свою очередь, вторят теме одиночества.

Всё вместе становится своеобразной картой мира, где время и пространство отрывают нас друг от друга, а мы пытаемся избыть одиночество и сохранить истончающиеся связи. Редкий пример работы, отсылающей во внешний мир и не замыкающейся в пределах самодостаточного искусства.

СОЗВЕЗДИЕ

Китаец Чу Юнь создал один из самых эффектных экспонатов биеннале. Если бы редакция газеты «Искусство» учредила собственный приз, то он бы точно достался этой инсталляции.

Зритель останавливался у занавешенных черной тканью дверей, читал на табличке название «Созвездие» и входил в сильно затемненную комнату, где по абсолютно черному фону были разбросаны разноцветные огоньки. Все это действительно было похоже на звездное небо, тем более что в темноте никакие объемы и расстояния не воспринимались, – казалось, что бархатное полотно пронизано светящимися дырочками, как ночной небесный купол, усеянный звездами.

Постепенно глаза привыкали к темноте и совершалось чудо. Из мрака проявлялись какие-то контуры, светящиеся точки расступались на разные расстояния, еще немного – и зритель неожиданно обнаруживал себя в комнате, полной электрических приборов, бытовых и офисных! Именно их светодиодные индикаторы поначалу казались звездами на небосводе.

Красота идеи заключалась в том, что постепенный переход от созвездия фантастической планеты к знакомой бытовухе происходил сам собой, картинка сама проступала на глазной сетчатке по мере аккомодации к темноте. Даже если знаешь разгадку фокуса, хочется прийти еще раз и понаблюдать за волшебным превращением.

А налюбовавшись аттракционом, можно было тянуть цепочки ассоциаций: вспоминать девиз биеннале этого года «Создавая миры», сравнивать работу с дюшановскими реди-мэйдами, то есть готовыми объектами, выставленными в качестве музейных экспонатов, вслед за Бодрийяром убеждаться в том, что мы подменили общение с реальным миром взаимодействием с гаджетами, и в который раз задаваться вопросом: насколько обманывают нас наши органы чувств и не принимаем ли мы за реальность ее искаженный образ в нашем мозгу?..

ЖИЗНЬ В СНЕГУ – РУССКАЯ ИДЕЯ

Классики московского концептуализма Елена Елагина и Игорь Макаревич участвовали в биеннале с многофигурной инсталляцией «Общий случай», куда вошли фрагменты их работ «Жизнь в снегу» и «Русская идея».

Запомнился огромный имперский орел, вырезанный из толстого металлического листа и обледеневший сверху до плеч. Рядом на стене были вывешены портреты русских философов-космистов и гравюры, воспроизводящие листы книжки 1941 года о том, как вести себя, если вас завалило снегом и вы оказались в сугробе. Посередине стояла металлическая поганка, увенчанная татлинской Башней III Интернационала, под шляпкой которой укрывались фарфоровые фигурки Садко. И венчал композицию шкаф, набитый, словно книгами, буханками черного хлеба.

Вся эта фантасмагория сливалась в довольно пессимистическое размышление о судьбах родины, где оттепель – это событие века, пища телесная подменяет пищу духовную, а имперские претензии на мировое господство резонируют с устремленной в космос философией.

ГУСТОЙ ПАР НАД ВОРОБЬИНЫМ КРЫЛОМ

Работы молодой московской художницы Анны Паркиной были включены в основную экспозицию как будто для того, чтобы доказать знакомство куратора не только с мэтрами и мастодонтами, но и с представителями нового поколения. Но качество ее работ таково, что в кураторском выборе трудно усомниться.

Живописные произведения Паркиной словно иллюстрируют основные тезисы гештальт-психологии о взаимоотношениях фигуры и фона. Реальность расслаивается, объекты перетекают с переднего плана на дальний и даже прячутся между слоями. Зритель вынужден домысливать изображенное, «отделять фигуру от фона», говоря гештальт-языком. В результате у каждого возникает своя, субъективная реальность.

Вся эта игра неизбежно напоминает об одной из основных идей визуального искусства авангарда: вещи не такие, какими они выглядят, и за внешним образом кроется внутренний, который можно увидеть иным, внутренним зрением.

Нежелающие играть в якобы интеллектуальные игры тоже не будут обижены – работы Паркиной еще и попросту, даже по-старомодному красивы.