|
|
||||
НАУЧНЫЕ ЧТЕНИЯ
Михаил МИЛЬЧИК,
|
 |
 |
Обвал паперти во время
строительства каменного храма Тихвинского
монастыря. |
Часть Большого посада. |
В состав клейм иконы впервые вошли панорама монастырского ансамбля (клеймо 19), иллюстрирующая “начало монастыря” (“О устроении пречистые и великие обители Богоматери Тихфинские”) и сцены его осады шведами в 1613 г. (клейма 22–24). Напомню, что эта икона была написана в Тихвине почти одновременно с двумя планами Тихвинского посада, на которых весьма подробно и вполне узнаваемо изображен монастырь.
Он расположился на левом, низком берегу реки Тихвинки, который в ходе строительства был осушен с помощью подземной дренажной системы (она же снабжала монастырь водой, что было особенно важно в случае неприятельской осады). Такое местоположение мало способствовало надежной защите монастыря, если, впрочем, не считать обширных заболоченных участков с юго-запада и реки с севера, препятствовавших подходу неприятеля (мы знаем и еще один пример необычного расположения монастыря в овраге: это знаменитый Псково-Печерский монастырь).
Панорама Тихвина
Вероятно, это и заставило строителя Федора Сыркова уделить особое внимание оборонительной ограде. Деревянные кельи с самого начала были выстроены им на основе геометрически правильного плана и покрыты общей кровлей.
В плане монастырь представлял собою прямоугольник, составленный из примыкавших друг к другу нескольких церквей, звонницы и келий, окружавших собор, построенный в 1515 г. царем Василием III как храм-реликварий для хранения чудотворного образа (единственная каменная постройка в монастыре).
Часть Большого посада. Фрагмент плана Тихвинского посада. 1678
Схема расположения строений монастыря: 1– Успенский собор; 2 – Святые врата; 3 – церковь Вознесения Господня; 4 – трапезная с Покровской церковью; 5 – церковь Тихвинской иконы Божьей Матери; 6 – церковь Святого Николая Чудотворца над восточными воротами; 7 – башни монастырской стены
Успенский монастырь. Литография XIX в.
Успенский собор и Святые врата. Современный вид
Итак, кельи составляли внутреннее кольцо, а внешним стала деревянная ограда — тын с девятью башнями, из которых две — воротные: западная, Передняя, башня, обращенная к посаду, и восточная, Задняя, — к монастырским службам. Третьи ворота, Водяные, со стороны реки, без башни. Все башни располагались почти равномерно по периметру стен, ибо штурма можно было ожидать с трех сторон. Что же касается четвертой, речной, стороны, то и она не была безопасной, ибо вражеская артиллерия могла обстреливать монастырь с противоположного берега реки: четыре башни, расположенные на северной стороне, как раз и предназначались для отражения такого удара. Кроме того, монастырь с трех сторон окружал ров, откосы которого были укреплены бревенчатыми стенками — обрубом. Отсутствие жилых построек вокруг монастыря создавало благоприятные условия для отражения атак неприятеля.
В 1609 г. шведская армия полководца Якоба де Ла Гарди захватила Новгород, а в 1611 г. шведский отряд занял Тихвин и второй в нем Введенский монастырь. Первый же взять не удалось. В мае 1613 г. шведы были изгнаны из Тихвина, но в следующем месяце новое вражеское войско, состоящее из трех с лишним тысяч солдат, снова осадило Успенский монастырь, предварительно перерезав дороги, связывавшие его с Новгородом и Москвой. На правом берегу Тихвинки были установлены туры (от франц. tour) — цилиндрические плетеные корзины, засыпанные землей. Между ними поставили пушки, которые ежедневно обстреливали монастырь. Пытались сделать подкоп под стену и даже пойти на штурм (этот момент осады показан на миниатюре), но неудачно, хотя и сумели повредить ограду. Считалось, что монастырь сберегла его главная святыня — чудотворная икона, которую в момент боя вынесли на боевой ход.
Осада Тихвинского монастыря шведами
в 1613 г.
Ок. 1700. клеймо цоколя иконостаса.
Государственная Третьяковская галерея, Москва
К 1625–1626 гг. стену полностью восстановили, и она просуществовала до середины 1640-х. Именно эта стена с известной долей условности показана в 19-м клейме иконы из Рублевского музея, посвященном помощи Чудотворного образа во время упомянутой осады. Тогда стена представляла собой тын стоячий высотой 5–6 м. С внутренней стороны в его верхней части шла навесная галерея (боевой ход), которую летописи называют заборолы.
Одна их сторона врубалась непосредственно в тын, и эти врубки условно показаны на миниатюре, изображающей отражение осады монастыря. Именно на заборолах и стоят защитники, прикрытые верхней частью стены, как бруствером. Именно их имеет в виду “Сказание о осадном сидении”, где рассказывается о прохождении “около града по стене” с чудотворной иконой, а летопись указывает еще точнее: “воини, иже в обители… на забралах ограды стояща”.
Вид Тихвинского монастыря. Клеймо 19
Для удобства ведения стрельбы в местах стыков бревен были прорублены бойницы. Располагались они нередко двумя ярусами на уровне заборол — верхний бой, где устанавливались дробовые пищали, и внизу, на высоте 1,2–1,3 м от уровня земли — подошвенный бой. На иконном клейме бойницы показаны в виде квадратиков, прорезающих стены в четырех или пяти уровнях, что скорее всего не соответствовало действительности. Бойницы в двух соседних бревнах вырубались таким образом, что целиком не перерубалось ни одно бревно.
Башни венчатой конструкции, квадратные в плане, имели три боя, если считать и тот, что находился на уровне земли. Каждый был оснащен пищалями, а в верхнем предусматривалось размещение пушек. Не случайно последний ярус, судя по иконному клейму, имел круглые бойницы, из которых при стрельбе выдвигались стволы крупных пищалей.
Все башни Тихвинского монастыря крыты четырех- и шестискатными шатровыми кровлями, увенчанными прапорами. Здесь мы чуть ли не впервые сталкиваемся с оригинальной конструкцией: шатры опираются на угловые столбы таким образом, что между скатами и срубами оставалась щель, которую можно было использовать как для наблюдений, так и для стрельбы. Внутри же ярусы башен сообщались друг с другом лестницами.
Обострение русско-шведских отношений в конце 1640-х гг. послужило толчком к перестройке монастырской стены, и прошедшая в середине XVII в. замена тыновой ограды на рубленую нашла свое отражение в клеймах иконы.
Cопоставление размеров “города”, приведенных в монастырских описях до его перестройки (общая длина 712,8 м) и после (общая длина 870 м), приводит к выводу: в середине ХVII в. территория монастыря была значительно расширена за счет того, что с юга и запада его стены перенесли за линию старого рва. Затем вместо деревянной воротной башни с западной стороны была построена кирпичная, но с деревянным шатром, и по обе стороны от нее — кирпичные же стены.
Именно эти новые укрепления и запечатлены на сравнительно точном плане Тихвина 1679 г., где, впрочем, пропущена одна башня (Озерная). В последнем же клейме иконы Рублевского музея полностью или частично видны все девять башен.
Главное отличие новых монастырских укреплений от старых заключается в том, что тыновую конструкцию стены теперь заменили на рубленую.
Все угловые башни в новом городе шестистенные. Внутри, как и прежде, было два перекрытия — три боя, на которых располагались пушки. Судя по планам, башни выступают из линии стен в сторону поля. Две башни каменные: западные — Введенские (или Передние) ворота, возведенные летом 1669 г., и восточные — Никольские.
Если основываться на изображении монастыря в лицевой рукописи “Сказания об иконе Тихвинской Богоматери” 1699 г., то башни в это время были рублены уже не “в обло”, а “в лапу”, что находит подтверждение в расходных монастырских книгах второй половины 1680-х — начала 1690-х гг., где отмечено, что в городовых пряслах и башнях “лицевая сторона скоблена набело”, то есть стены с внешней стороны имели плоскую поверхность, а башенные венцы в таком случае должны быть действительно рублены без выпусков.
Новые деревянные укрепления Тихвинского монастыря, так никогда и не использованные в военных действиях, просуществовали сто пятьдесят лет — до конца ХVIII в., когда вместо них были возведены кирпичные стены и башни. Чуть ли не на протяжении всего XVII в. держалась в Тихвине память о шведской осаде, которая заставляла поддерживать монастырскую ограду в боеспособном состоянии.
Таким образом, устойчивость многовековых традиций не препятствовала обновлению строительных приемов. Они наряду с продуманной и сложной организацией обороны свидетельствуют о высоком уровне военно-инженерного искусства, достигнутого русскими фортификаторами и плотниками в ХVII столетии, и о том, что и в монастырской архитектуре происходили существенные изменения.