ПЕРЕДВИЖНИКИ

 

Елена МЕДКОВА,
научный сотрудник ИХО РАО

 

Выход из кризиса

бсолютно критический период “отрицательного” отношения к миру, трагического субъективного психологизма и исключительной страдательности героев падает на 60-е годы ХIХ века. Уже в 1870-е приходит осознание необходимости позитивных ценностей. Бурное развитие портретного жанра и пейзажа в этот период свидетельствует о поисках неких положительных ценностей как в человеке, так и в природе.

В 1880–1890-е гг. намечается выход из кризиса. В искусстве передвижников происходит перенос акцента с субъективного переживания трагичности жизни на сам предмет, на его более объективное изображение. Активизируются поиски положительного действующего героя, эстетических ценностей положительного свойства. Возрастает роль эстетического подхода к методам работы, к самому живописному языку.

В. Васнецов. Богатыри. 1898. ГТГ, Москва

 

Прежде всего реабилитируется фольклорная составляющая народной культуры — сказка и эпос. В этом отношении показательными являются работы В. Васнецова на сказочные темы, его репрезентативные работы “Богатыри” и “Песнь о Вещем Олеге”. В последних отношение к фольклорной культуре имеют не только тематика, но и трактовка пространства, которое вновь начинает концентрироваться вокруг пластических формульных образов по центру, обретает равновесность, репрезентативность и монументальный размах.

В. Васнецов. Песнь о вещем Олеге. 1899. ГТГ, Москва

 

“Все эти качества способствовали тому, что Васнецов стал одним из тех художников, которые стояли у истоков стиля модерн. Эти же качества привели его к тем видам художественного творчества, которые выходили за рамки традиционного передвижнического реализма, станковой картины, и открывали путь в монументальную живопись, театрально-декоративное искусство и архитектуру” (Д.В.Сарабьянов. Мировая художественная культура. XIX век).

И. Репин. Запорожцы. 1880–1891. ГРМ, Санкт-Петербург

 

Эпическое начало побеждает и в исторических работах И. Репина. Его “Запорожцы” — это эпически-фольклорный образ русского народа, деятельный и оптимистичный даже в самых крайних трагических ситуациях. Репин прибегает к приемам народной карнавальной культуры, обнаруживающей источник жизненных сил в смеховой инверсии. Рубенсовские по избыточности жизненных сил персонажи Репина предстают в ситуации пиршественного застолья в условиях окружения, подступающего голода и прямой угрозы смерти. Вместо яств у них на столе чернильница и бумага. Вместо пира плоти — пир мысли. Репин находит возможность перевести образ человека мыслящего в образ человека действующего, щедро расточающего жизненную энергию.

Василий Суриков. Покорение Сибири Ермаком.
1895. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

Жизненный праздник фольклорной культуры пробивается в реальность “здесь и сейчас” “Взятия снежного городка” В. Сурикова и придает настоящему формульность праздника, который всегда с тобой. В работе “Покорение Сибири Ермаком” Суриков обращается к историческим моментам великих национальных свершений — освоению огромных пространств Сибири и окончательному завершению эпической борьбы с татаро-монголами, где проявился подлинный размах деятельностной пассионарности русского народа. Д. Сарабьянов подмечает, что герои этой картины “похожи друг на друга, выражая смелость, удаль и представляя себе войну как некий род игры”.

В. Суриков. Взятие снежного городка. 1891. ГРМ, Санкт-Петербург

 

И. Шишкин. Рожь. 1878. ГТГ, Москва

 

Игровое начало является еще одной составляющей жизнеутверждающего народного мировосприятия. Оно есть и во “Взятии снежного городка”, и в “Запорожцах”. Игровое восприятие истории через образность народной песни в “Разине” Сурикова порождает систему двойного опосредования реалий жизни через искусство, что является новой парадигмой, ведущей к возникновению мирискуснической концепции. В работах того же Сурикова происходит реабилитация вещной красоты мира. Недаром именно на его творчество будут опираться в своих исканиях художники “Бубнового валета”. Вечный мир вещности, лик истории, запечатленный в исторической архитектуре, развернул в своем творчестве А. Васнецов, что открыло пути для Н. Рериха.

В. Суриков. Степан Разин. 1903–1907. ГРМ, Санкт-Петербург

 

 

 

В. Суриков. Автопортрет. 1915

 

На обобщенный синтетический образ национального пейзажа выходят И. Шишкин (“Рожь”, “Корабельная роща”) и И. Левитан (“Солнечный день. Озеро”. Первый воспроизводит фольклорный образ леса, “стоящего стеной”, живущего своей собственной жизнью в ином измерении вечности. Второй в своей итоговой картине, которая первоначально называлась “Русь”, представляет синтетический образ всей русской земли, в чем-то развивая синтетизм А. Венецианова, его идею природы как благодатного дома для человека.

Исаак Левитан. Солнечный день. Озеро.
1899–1900. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

И. Шишкин. Корабельная роща. 1898. ГРМ, Москва

 

В области портрета восстанавливается интерес к детским и женским образам, что особенно характерно для И. Репина, который постоянно пишет своих дочерей. Тот же Репин восстанавливает в правах жанр парадного портрета, а заодно пишет коллективный портрет российской власти, чем нарушает табу на внимание к людям, представляющим государство и политическую власть. Рост интереса к индивидуальности человека проявился в серии автопортретов В. Сурикова 1883 (“В Италии”), 1899 (“На фоне картины “Покорение Сибири Ермаком”), 1902, 1910, 1913, 1915 гг.

Возврат передвижников к опосредованному поэтическому истолкованию реальности открыл в принципе пути к символической интерпретации мира, а затем к постановке задач создания новой реальности, которые предстояло решать художникам конца ХIХ — начала ХХ века.