АРТ-ГАЛЕРЕЯ

 

Ирина ЯЗЫКОВА

 

Дионисий

(Ок. 1440 — после 1510)

Имя Дионисия стоит в ряду самых знаменитых иконописцев Древней Руси. Он достиг славы при жизни, его высоко ценили современники и ценят потомки, летописец называет его “изящным и зело хитрым в русской земли”.

СКУПЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Документальных свидетельств о жизни Дионисия сохранилось немного, но они дают возможность проследить его биографию достаточно подробно.

Дионисий происходил из рода “боярских детей” Квашниных, его предки еще в конце XIII в. выехали из Киева в Москву на служение к великому князю Ивану Даниловичу Калите. Среди предков Дионисия упоминается и царевич Ордынский Петр, потомок чингизидов, принявший православие в Москве.

Даты рождения и смерти Дионисия определить точно невозможно, но, судя по косвенным источникам, он родился около 1440 года, а умер после 1510-го. В отличие от большинства иконописцев Древней Руси, которые были монахами, Дионисий был семейным человеком, известны имена его жены (Мария) и сыновей — Владимир и Феодосий. Сыновья Дионисия также были иконописцами и работали вместе с ним.

В житии Пафнутия, составленном архиепископом Вассианом, мы находим сведения о первой работе Дионисия — росписи Свято-Пафнутьева Боровского монастыря в период между 1466–1477 гг. Там сказано, что соборную церковь Рождества Богородицы в Пафнутьевом монастыре расписывали старец Митрофан и Дионисий. Летописец называет их “живописцами, пресловущими паче всех в таковом деле”. Митрофан, монах московского Симонова монастыря, назван первым, следовательно, он был старшим, считается, что он был учителем Дионисия, обучившим его навыкам иконного ремесла.

Уже в конце 1470-х гг. Дионисий работает в Москве, выполняя важные заказы великого князя и митрополита, что говорит о высоком статусе мастера. Благодаря своему таланту Дионисий оказался в самом центре культурной жизни Руси своей эпохи.

XV столетие называют золотым веком русской иконописи, оно начинается Андреем Рублевым, и Дионисий его завершает. Творчество Дионисия — это последняя вершина великой иконописной традиции Древней Руси, можно сказать, лебединая песня древнерусской иконы. После Дионисия иконописание медленно, но неуклонно теряет свой высокий духовный накал, чистоту стиля и верность канону. Да и эпоха, в которую жил великий иконописец, тоже в определенной степени стала началом конца Древней Руси.

СИМВОЛЫ ЭПОХИ

При все при том эпоха Ивана III (1461–1506) была блестящей. Это период собирания русских земель под главенством Москвы, формирования культуры уже не раздробленной, а централизованной Руси. По существу, происходит становление новой страны, которая получает и новое имя — Россия.

После падения Византии славянский мир, теснимый турками, с надеждой и упованием смотрел на Русь, которая в 1480 г. окончательно освобождается от монголо-татарского ига и становится независимым государством. Иван III женится на Софье (Зое), племяннице последнего византийского императора Константина XI Палеолога, и на русском гербе появляется двуглавый византийский орел. Этот брак дал русскому государю основание считать себя наследником Византийской империи. Старец Фелофей из псковского Елиазарова монастыря порождает теорию “Москва — третий Рим”, которую быстро подхватили в столице. Ивана III стали величать не только “государем и самодержцем всея Руси”, но и “новым царем Константином”.

Политические преобразования сопровождаются расцветом искусства, которое воспринимается уже не как свидетельство духовных завоеваний, а как демонстрация державного величия.

В 1471 г. Иван III совершил поход на Новгород, где жестоко расправился с древней вольницей северной столицы, упразднил новгородское вече, казнил десятки боярских семей, несогласных с присоединением к Москве. В том же году он начинает грандиозное строительство в Кремле.

Прежде всего государь решает перестроить Успенский собор, заложенный еще митрополитом Петром в начале XIV в. Новому государству нужен новый собор, соответствующий грандиозным замыслам Ивана III. Новый собор планировали построить на 2,5 м шире старого. Однако псковские мастера Кривцов и Мышкин, которым поручили строительство, не справились со своей задачей — стены, возведенные до высоты сводов, обрушились. Тогда государь посылает посольство в Италию, и вскоре в Москву из Болоньи приезжает Аристотель Фьораванти, знаменитый зодчий и талантливый инженер.

Фьораванти блестяще справился с поставленной задачей, построив собор, внешне вполне соответствующий образу русского храма: он повторил типологические черты владимирского Успенского собора — пятиглавие, позакомарное покрытие, аркатурный пояс, перспективные порталы, щелевидные окна. При этом собор Фьораванти грандиознее, а главное, просторнее древнерусских сооружений. Итальянский зодчий создал совершенно оригинальный интерьер — высокий, светлый, со свободным зальным пространством, наполненным воздухом и светом благодаря высоким сводам и круглым колоннам, заменившим тяжелые четырехгранные опоры, на которых обычно лежали своды в древнерусских храмах.

Новый Успенский собор стал символом новой эпохи. Так Иван III за два века до Петра I “в Европу прорубил окно”, и вслед за Фьораванти из Италии в Москву прибыли Алевиз Новый, Пьетро Антонио Солари, Антонио и Марк Фрязины и другие архитекторы. Они отстроили половину Кремля да и за его стенами построили немало.

В 1479 г. новый Успенский собор торжественно освятили, а в 1481 г., как сообщает летопись, по благословению архиепископа Вассиана “мастера Дионисий, поп Тимофей, Ярец да Коня” написали иконы для его иконостаса. Здесь Дионисий выступает уже как первый и главный мастер, которому доверен важный государственный заказ. За эту работу артель иконописцев, возглавляемая Дионисием, получила огромную по тем временам сумму — 100 рублей.

ЖИТИЙНЫЕ ИКОНЫ СВТ. ПЕТРА И АЛЕКСЕЯ

Для Успенского собора Дионисий создал две житийные иконы живших в XIV веке святителей московских Петра и Алексея, заложивших духовные основы московского княжества. Иконы крупного размера, их высота более 2 м, при этом их монументальный характер не подавляет зрителя. В них торжествует строго выстроенная гармония как основа божественного закона.

Клейма, окружающие средник, абсолютно равны между собой, являясь идеальными квадратами. Клейма уподобляются блокам камня, из которых слагаются стены духовного “дома” русской церкви. Верхние клейма — предвозвестие этого созидания, нижние — жизнь после смерти, посмертные чудеса и прославление, итог праведной жизни. Верхние и нижние клейма почти не имеют разделений на отдельные сцены и сливаются в горизонтальные ленты, символизируя поток благодатной жизни святителя.

Митрополит Петр с житием. Начало XVI в. Успенский собор, Москва

 

Ключевое значение в замысле имеет то, что иконы парные, перекличка клейм подчеркивает симметричность сюжетов. Клейма, связанные с житием митрополита Петра: закладка первого Успенского собора — основание Московской митрополии (слева) и толкование митрополитом Петром сна Ивана Калиты как будущей славы Москвы (справа). Клейма, связанные с житием митрополита Алексея: беседа с Сергием Радонежским и отказ Сергия принять митрополичий сан — утверждение истинного нестяжательного монашества (слева) и закладка храма Чуда Михаила Архангела в Хонех — значение духовной власти как фундамента государства (справа).

При этом клейма воспринимаются не как отдельные эпизоды жития, но как непрерывно развивающийся единый процесс — деяние. Обе иконы должны были явить духовные основания русской церкви. Необычен и колористический строй икон. Поражает обилие сияющего и абсолютно чистого без примесей белого цвета. Дионисий — первый мастер, который использует белый в таком количестве и без цветных лессировок, что заставляет воспринимать образы святителей как источник света, как символ духовного просвещения.

Дионисий.
Митрополит Алексей с житием.
1480-е. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Житийные иконы были известны на Руси, но прежде русская иконопись не знала столь полной, структурно устроенной житийной иконы, какой она предстала в работах Дионисия. Обогатившаяся к началу ХVI в. целым сонмом новых святых, русская церковь осознавала себя не только единственным независимым православным государством, но “Святой Русью” как сонмом подвижников, молитвенно предстоящих на небесах за земное отечество. И в этом смысле житийные иконы Дионисия представляют собой идеальный образ святого: в центре дается фигура святого, молитвенно предстоящего Богу, а на полях располагаются клейма со сценами его жития.

В иконах московских святителей мы видим, что Дионисий к 1480-м гг. сформировался как мастер яркого художественного дарования. Это понимали и его современники. Еще автор жития преп. Пафнутия подчеркивает, что Дионисий был “не точию иконописец, паче же живописец”. Действительно, Дионисий отличается от других древнерусских мастеров особой эстетической утонченностью: он использует более богатую колористическую гамму, его рисунок точен и изящен, удлиненные пропорции придают фигурам особую легкость, линия звучит, как натянутая струна, а композиции построены на четком ритмическом чередовании линий и пятен.

Многие исследователи отмечают музыкальность Дионисия. В иконах и фресках мастера ощущается большая степень свободы, при этом иконописный канон он не разрушает, но углубляет его и как бы расширяет его диапазон.

БОГОМАТЕРЬ ОДИГИТРИЯ

Об уважении Дионисия к своим предшественникам свидетельствует икона Богоматери Одигитрии 1482 г. из Вознесенского монастыря, усыпальницы московских княгинь. Крупные размеры, статичность и торжественность образа выдает икону более раннего времени, причем византийского происхождения. Икона эта горела, и Дионисию было поручено ее восстановить. Обычно потемневшую или попорченную икону поновляли, то есть писали поверх старой живописи новый образ, который только повторял прежний сюжет. Но Дионисий подошел к заказу иначе — он постарался сохранить первоначальный образ. Мастер восстанавливает даже греческую надпись “Одигитрия”.

Богоматерь Одигитрия.
1482. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

При первом же взгляде на икону нас поражает глубина и цельность образа. Пурпур одеяний Марии, воспринимающийся плотным нерасчлененным пятном, контрастирует с золотым сияющим хитоном Младенца. Оба цвета символизируют царственность — перед нами Христос Вседержитель и Царица Небесная. Икона принадлежит к типу Одигитрии — Путеводительницы, которая издавна почиталась как покровительница Константинополя и императорской династии Палеологов. Видно, Дионисию этот заказ был дан не случайно: при Иване III было важно подчеркнуть связь Константинополя и Москвы, царьградская святыня должна была освящать новое Русское государство.

Особенность образа хорошо видна, если мы сравним икону из Вознесенского монастыря с другими богородичными иконами, написанными Дионисием, например с иконой, созданной в 1502–1503 гг. для иконостаса собора Рождества Богородицы в Ферапонтове (ныне в Русском музее).

Это тоже Одигитрия, но образ совершенно иной по характеру и эстетике. В нем ярко проявилась художественная свобода и тонкий колористический дар Дионисия. Царственный пурпур мафория Богоматери не так тяжел и украшен широкой золотой каймой и бахромой, на отвороте видна бирюзовая подкладка. При этом мафорий несколько более привычно раскрыт на груди, позволяя зрителю видеть точеную шею Марии, а также синюю далматику с роскошным золотым оплечьем.

Облачения Христа написаны редко используемым ярко-оранжевым цветом, символизирующим золотые одежды первосвященника и царя, но золотое сияние редким оттенком как бы смягчено. Облачения Спасителя также украшены широкой орнаментальной каймой. Детский лик Христа серьезен и даже строг, но в нем есть и обаяние детства. Художник явно любуется тонкими чертами лика Богоматери и изящным жестом поднятой вверх руки с тонкими пальцами. Обычно жест Одигитрии указывает на Младенца, здесь жест Богоматери напоминает благословение, хотя по канонам благословляет Христос.

Дионисий.
Богоматерь Одигитрия.
1502–1503. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

Такой элемент в русских и греческих иконах встречается крайне редко, но его можно видеть в итальянских Мадоннах последней трети XV в. При дворе Ивана III было много итальянцев. Работая в Кремле, Дионисий общался с ними и мог видеть подобные изображения, которые они наверняка привозили с собой. Итальянское влияние в архитектуре этого времени хорошо изучено, не исключено оно и в живописи, и совершенно естественно, что первым его улавливает именно Дионисий, стоявший в самом центре художественных исканий эпохи.

ТЕНДЕНЦИИ РАСКОЛА

Нил Сорский

Не будучи монахом, Дионисий тесно был связан с монашеской братией, он работал для многих монастырей, не только для московских, столичных, но и для отдаленных северных обителей — Ферапонтова, Кириллова, Павло-Обнорского, Иосифо-Волоколамского. Круг его заказов позволяет считать, что художник был включен в духовную дискуссию эпохи — спор нестяжателей, последователей Нила Сорского, и иосифлян, предводителем которых был игумен Волоколамского монастыря, Иосиф.

В то время как государство набирает силу и объединяет русские земли вокруг Москвы, в церковной среде усиливаются иные тенденции, не единения, а раскола. Расцвет русской духовности исихастского толка, пришедшийся на рубеж XV–XVI вв., омрачен серьезными разногласиями в среде монашества, обнаружившими первые признаки духовного кризиса.

Традиция “умного делания” (как русские называли аскетическую исихастскую практику) связана прежде всего с деятельностью выдающегося подвижника Нила Сорского, прошедшего на Афоне школу молитвы и созерцания. Нил считал нормой монашеской жизни не общежитие, а уединенную скитскую жизнь, не внешнюю аскезу, построенную на беспрекословном послушании духовному отцу, а разумную и сознательную жизнь в бедности и чистоте, ведущую к глубинному духовному совершенствованию личности.

Нил Сорский — выдающийся духовный деятель, глава церковного движения нестяжателей. Происходил из рода Майковых, родился ок. 1433 г. Был образован, еще до поступления в монастырь занимался переписыванием книг. Монашеский постриг принял в Кирилло-Белозерском монастыре. Совершил путешествие на Восток — в Палестину, на Афон, в Константинополь. На Афоне познакомился с опытом созерцательной монашеской практики, продолжающей традиции исихастов.

По возвращении на Русь (между 1473 и 1489 г.) основывает скит на реке Соре, предается уединенной созерцательной жизни и постижению книжной мудрости. Приобретает славу великого старца, и вскоре вокруг него собираются ученики. Нил дает своей монашеской общине Устав скитского типа, наподобие некоторых афонских келий, отличный от повсеместно распространенной в это время киновии (общежития). По его Уставу жизнь братии организуется на основах принципиальной бедности и жития в скитах (малых уединенных общинах), связанных друг с другом лишь духовным отцом и общим богослужением по большим праздникам.

Нил Сорский имел большой авторитет в церкви, участвовал в нескольких соборах, которые, в частности, решали вопросы борьбы с еретиками. Славился мягким отношением к религиозному инакомыслию, был противником силового воздействия на еретиков, а уж тем более смертной казни. На соборе 1503 г. выступил против монастырских землевладений, которые к этому времени составляли треть всех земель государства. Утверждал, что богатство развращает монашествующих, которые дают при постриге обет бедности, а в монастырях живут в имущественном неравенстве.

При этом Нил Сорский был противником строгой аскезы и самоистязаний, а также телесных наказаний, распространенных в это время в монастырской практике. Иночество, считал он, должно быть духовным, а не телесным, оно требует не умерщвления плоти, а духовного сосредоточения и внутреннего самосовершенствования. Как духовный руководитель он требовал от иноков не механического послушания, а сознательного следования воле Божьей, не отказываясь от личной свободы, а следуя авторитету “божественных писаний”. Изучение Священного Писания и молитва — вот главные обязанности монаха. Выступал против излишеств: в храмах не поощрял роскошных облачений, золотых окладов на иконы. Чем создавать богатство в церкви, лучше раздать его нищим, писал он.

Нил Сорский оставил большое рукописное наследие, свидетельствующее о его незаурядном богословском и литературном даре, хорошем знании святоотеческого наследия. Оппоненты Нила Сорского — иосифляне, сторонники сильных и богатых монастырей, после долгой борьбы победили, но это было уже после его смерти (1508), тем не менее его авторитет остался в церкви весьма высоким. Но его последователи, которых называли “заволжские старцы”, были обвинены в ереси и разгромлены. Среди них: князь-инок Вассиан Патрикеев, Матфей Башкин, Феодосий Косой и др. Точная дата канонизации Нила неизвестна, но уже в XVI в. он поминается как святой.

Иосиф Волоцкий

Духовными оппонентами нестяжателей были митрополит Геронтий и игумен Боровского, а затем Волоцкого монастыря Иосиф, стоявшие за монашество иного типа — общежительного, деятельного, с крепким монастырским хозяйством. Последователи этой позиции стали называться иосифляне.

Иосиф Волоцкий происходил из рода Саниных, родился в 1439/1440 г. Учился грамоте в Воздвиженском монастыре, монашеский постриг принял в Пафнутьев-Боровском. После смерти преп. Пафнутия стал игуменом монастыря. Ввел здесь строгий общежительный устав, но, встретив отпор братии, оставил монастырь. Сменив несколько монастырей, основал собственный монастырь — Волоколамский.

Устав Иосифа Волоцкого отличался особой строгостью, главной добродетелью инока считалось беспрекословное послушание настоятелю, власть которого ничем не ограничивалась. Жизнь монахов подчинялась жесткому регламенту, четко поделенному между богослужением и физическим трудом.

В монастыре были большие угодья, на которых трудились крестьяне, приписанные к обители. Имущество монастыря считалось общим, но распределялось далеко не поровну. При этом Иосиф большое значение придавал благотворительности и помощи бедным. Имел жесткое мнение о еретиках, в своих сочинениях не только их обличал, но и призывал казнить, приводя как положительный пример испанскую инквизицию.

Был ярким духовным писателем и полемистом. В составленный им сборник “Просветитель” вошло 16 обличительных глав, в которых он обрушивался с критикой не только на еретиков, но на всякие “мнения”, в частности, на воззрения заволжских старцев. Был близок к великому князю, отстаивал идею богоизбранности власти, писал, что государь “подобен во всем прочим людям, а властию — подобен Богу”. Умер в 1515 г. Канонизирован в 1579 г.

Негативные последствия раскола скажутся на всей русской истории последующего времени. Эта внутрицерковная борьба отразилась и на состоянии искусства, что особенно будет заметно во второй половине XVI столетия.

Дионисий был знаком со многими участниками этой драмы. Мы точно не знаем, какую позицию в этом споре он занимал, но его искусство свидетельствует о многом: гармония, к которой стремился мастер в своем творчестве, была одинаково взыскуема в эти годы всеми.

В 1484 г. Дионисий был приглашен расписать храм Волоколамского монастыря. Иосиф Волоцкий был учеником и постриженником преп. Пафнутия Боровского, и даже некоторое время игуменствовал в Боровском монастыре, там он и познакомился с иконописцем.

Иосиф Волоцкий высоко ценил работы мастера, считается, что именно Дионисию адресовано “Послание иконописцу”, вошедшее в его сборник “Просветитель”. И впоследствии Дионисий выполнял заказы Иосифа Волоцкого. Предполагают, что около 1504–1506 гг. он писал иконы для Богоявленской церкви и трапезной Иосифо-Волоколамского монастыря. В описи Волоколамской обители значилось 87 образов мастера. Однако ни об одной из этих работ Дионисия ничего не известно. Монастырский собор был перестроен в XVII в., а иконы бесследно исчезли.

НОВЫЙ ТВОРЧЕСКИЙ ЭТАП

Исследователи считают, что после пребывания в Иосифо-Волоколамском монастыре Дионисий отправляется в далекое и долгое, почти десятилетнее путешествие по афонским и, по-видимому, сербским и болгарским монастырям. В этой поездке он многое увидел и узнал, и это сказалось на его творчестве — в частности, заметно расширяется круг сюжетов, появляются новые образы.

После путешествия Дионисий работал на Севере, где в основном располагались нестяжательные обители. Так в 1500 г. Дионисий был приглашен в Павло-Обнорский монастырь для создания иконостаса в соборном храме Св. Троицы.

Троицкий монастырь расположен на Севере, близ Вологды. Основан в 1414 г. учеником преп. Сергия Радонежского Павлом Комельским (Обнорским, умер в 1429 г.). В 1505–1516 гг. деревянный собор был заменен каменным, иконостас перенесен в новый храм. Но за долгую историю монастыря из этого иконостаса сохранились только четыре иконы: “Спас в силах” из деисусного чина, “Распятие” и “Уверение Фомы” из праздничного и “Успение Богоматери” из местного. Монастырь принадлежал к кругу нестяжательных, поэтому размеры иконостаса весьма скромны, однако живопись Дионисия составляет подлинное богатство, ценность которого, видимо, его заказчики хорошо понимали.

Успение Богоматери.
1500. Вологодский государственный музей-заповедник

 

Одной из самых интересных икон этого ансамбля является “Распятие” (ныне в ГТГ). В небольшой по размеру иконе проявилась вся мощь художественного дарования мастера и глубина его духовного понимания образа. На узкой доске Дионисий создает композицию, в которой преобладают вертикальные, устремленные вверх линии. Фигура Христа, распростертая на кресте, подобна стеблю растения, тело не имеет ничего общего с материальностью или естественными пропорциями. Остальные фигуры повторяют этот ритм устремляющегося вверх движения.

Дионисий.
Распятие.
1500. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Здесь выражена не агония и страдание Христа, а его победа над смертью, что симолизирует сияющий золотой фон иконы. Жест раскинутых рук Христа — это жест любви, распахнутые миру объятия.

В иконах “Уверение Фомы” и “Успение Богоматери” из того же Павло-Обнорского монастыря Дионисий подчеркивает ту же идею победы над смертью, воплощая это в тончайшей графике линий и звучных красках.

ВРЕМЯ ЗРЕЛОСТИ

1500-е гг. — период зрелости мастера. Для его произведений становятся характерными идеально найденная, ритмически выстроенная композиция, уравновешенность форм и линий, гармония и разнообразие колорита, сплавленность цвета и света. Во всем своем величии талант мастера раскрылся в росписи храма, где множество образов составляют точно организованный и звучащий как многоголосый хор или даже симфонический оркестр ансамбль.

Дионисий расписал не один храм, но большинство фресок не дошло до нас. К счастью, достаточно хорошо и полно сохранились фрески Рождественского собора Ферапонтова монастыря, которые по праву считаются вершиной творчества Дионисия. Это последняя документально засвидетельствованная его работа, здесь он работал со своими сыновьями — Владимиром и Феодосием.

В северной части храма сохранилась надпись: “В лето 7-е месяца августа в 6 на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысть подп… а церковь, а кончена на 2 лето месяца сентябреа в 8 на Рождество Пречистыя владычицы нашеа Богородицы Мариа при благоверном великом князе Иване Васильевиче всеа Руси и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси и при архиепископе Тихоне. А писцы Дионисие иконник с обоими чады. О владыко Христос всех царю, избави их господи мук вечных”.

Храм Рождества Богородицы, представляющий собой образ вселенной, наполнен многоразличными композициями, это целый живописный космос. Вытянутые силуэты фигур, изысканные нежные и прозрачные цвета, четкий ритм сцен — все это создает впечатление цветения, которым хочется без конца любоваться.

Если искусство древних мастеров, прежде всего Феофана Грека и Андрея Рублева, именуют богословием в красках, то Дионисий, несомненно, гимнография в красках. В основе программы росписей положен Акафист Пресвятой Богородицы — песнопение, прославляющее Богоматерь как вершину творения и знамение спасения.

Ферапонтов монастырь — небольшая, но весьма живописная обитель на берегу Бородаевского озера в Вологодской области. Монастырь основан преп. Ферапонтом Белозерским, учеником преп. Сергия Радонежского. Ферапонт, в миру — Федор Поскочин, выходец из боярской семьи г. Волоколамска, был постриженником Симонова монастыря. Вместе со свом другом преп. Кириллом Белозерским покинул обитель и ушел на Север, в Белозерье. В 1398 г. он основал монастырь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, был его игуменом. Затем был вызван великим князем в Можайск, где основал Лужецкий монастырь. Скончался преп. Ферапонт в в глубокой старости.

Богоматерь с младенцем и ангелы. Фреска в конхе центральной апсиды.
Собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря

 

Затерянный в вологодских лесах Рождественский монастырь продолжали создавать ученики Ферапонта, и он достиг расцвета в середине XV в. при игумене Мартиниане. В 1488 г. в монастыре случился пожар, пострадали многие постройки, особенно деревянный собор. Его разобрали и построили новый, каменный. В 1502 г. монахи пригласили в обитель артель иконописцев во главе с Дионисием для украшения нового храма фресками.

Фрески западного портала

 

Известно также, что для этого монастыря Дионисий с сыновьями писал иконы в иконостас, сегодня часть этих икон хранится в Третьяковской галерее, часть — в Русском музее.

 

Одна из наиболее интересных икон этого ансамбля — “Воскресение Христово (Сошествие во ад”) (Русский музей).

Икона крупных размеров (136,5 х 99) и образ, на ней написанный, отличаются своей масшабностью. Это своего рода космическая панорама Воскресения. Дионисий изображает не только как Спаситель выводит из мрачной бездны ада Адама и Еву, первых людей, царей, пророков, праведников... В верхней части иконы мы видим, как ангелы воздвигают крест на вершине вселенной, чтобы орудие смерти стало отныне знамением славы Божьей. В нижней части иконы разверзается бездна ада, где ангелы связывают побежденного сатану.

Дионисий. Воскресение Христово (Сошествие во ад).
Около 1502–1503. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

Перед нами развернута панорама духовной битвы между силами зла (сатаной, бесами как темными силами преисподней) и силами добра (ангелами, небесным воинством, составляющим славу Христа). Мы видим, как от ангельской свиты Христа к каждому демону бездны тянется длинное поражающее копье или луч света. Причем если у бесов мы видим надписи “неразумие”, “вражда”, “ненависть”, “скорбь” и др., то у ангелов, наполняющих полупрозрачную бирюзовую мандорлу-сияние вокруг Христа, на зерцалах написаны добродетели: “мир”, “радость”, “вера”, “любовь” и т.д. Таким образом, зритель сможет наглядно видеть, какие добродетели уничтожают какие грехи. Все это заставляет вспомнить писания отцов-исихастов, аскетов и подвижников, учивших духовной брани.

ПОСЛЕДНЯЯ ИКОНА

Спасо-Прилуцкий монастырь — еще одна северная обитель, для которой работал Дионисий. Для этого монастыря он создал образ преп. Дмитрия Прилуцкого, который можно считать идеальным образом монаха-исихаста. Это последняя из известных икон Дионисия. Косвенной датой ее создания признается 1503 г., летопись сообщает о встрече иконы в Вологде в этом году.

Преподобный Дмитрий Прилуцкий в житии.
Начало XVI в. Вологодский государственный музей-заповедник

 

Дмитрий Прилуцкий — один из крупных духовных деятелей плеяды Сергия Радонежского. Родом преподобный из Переславля-Залесского, из купеческой среды, принял монашеский постриг. Основал Никольскую обитель на берегу Переславского озера, которую часто навещал Радонежский игумен. Никольский монастырь часто посещал также московский князь Дмитрий Иванович, он же пригласил преп. Дмитрия быть восприемником при крещении его детей.

Видимо, не желая быть близким к светской власти и платить за это своей независимостью, Дмитрий уходит в вологодские леса и близ селения Анежа строит новую обитель, которую посвящает Воскресению Христову. Но, встретив сопротивление местных жителей, уходит в Вологду и в трех верстах от города основывает еще одну обитель, посвящая ее Спасу (ныне известна как Спасо-Прилуцкий монастырь). Здесь Дмитрий дожил до глубокой старости и умер в 1391 г. Житие его составлено ок. 1440 г. прилуцким игуменом Макарием на основе рассказов игумена Паисия, ученика Дмитрия.

Иконы преподобных — основателей монастырей получают распространение в русской живописи на рубеже XV–XVI столетий. Однако строй этой иконы отличается даже от написанных Дионисием икон московских митрополитов. В среднике, на золотом фоне, поясное изображение св. Дмитрия. Очертания его силуэта напоминают пирамиду с широким основанием или гору. Символика камня, горы как образа восхождения к небу — типично монашеская (вспомним гору Афон, Синай — места восхождения подвижников к горнему миру). В клеймах иконы образ горы, напротив, редок (присутствует только в трех клеймах), но его использование всегда связано с основанием монастыря.

Самый частый в клеймах архитектурный мотив — пирамида, столп, палата с островерхой крышей — тоже вряд ли случаен. Это также темы монашеских сочинений, где монах сравнивается со столпом, его служение — со строительством и т.д.

Гамма средника определяет цветовую структуру иконы, основанную на золотистых и теплых коричневых, зеленовато-желтых и красно-коричневых оттенках. В колорите доминируют темные глубокие цвета и сияние золота, все время сталкивающиеся между собою. Контрастное решение цвета, символика форм связаны с замыслом иконы, где преп. Дмитрий выступает как основание монашества, мудрый учитель, духовный “трудник”, продолжатель духовного делания преп. Сергия Радонежского.

НЕИЗРЕЧЕННАЯ КРАСОТА

Дионисий за долгие годы своей работы сформировал большую мастерскую, в которой, как уже упоминалось, работали его сыновья Владимир и Феодосий. В летописях и других документах эпохи встречаются и другие имена. Считается, что Дионисий решал композицию, основные цветовые акценты. В иконописном лексиконе такой мастер именуется “знаменщиком” – он начинает и заканчивает работу, как правило, пишет и личное письмо, что считается самым основным в иконописном образе. А помощники писали все остальное (так называемое доличное): делали роскрышь одежд, писали палаты, горки, дерева. Дионисий как главный мастер затем исправлял написанное, чтобы всё привести к гармонии.

Такой артельный метод создания ансамблей и отдельных икон весьма характерен для эпохи. И поэтому многие иконы Дионисия имеют атрибуцию “Дионисий и мастерская” или “круг Дионисия”. Средневековые мастера вообще иначе относились к авторству, считая, что главный Художник и Зодчий — Бог, творящий мир по законам красоты и гармонии, а иконописец – лишь кисть в руке Божественного Мастера. Тем не менее заслуга Дионисия именно в том, что он создал школу, воспитал целую плеяду мастеров, успешно работавших после его смерти не одно десятилетие.

Влияние Дионисия на русскую иконопись не ограничивается только кругом его учеников и работавших непосредственно с ним мастеров, оно весьма значительно, так как поднимает само иконописное творчество на небывалую эстетическую высоту. Искусство Дионисия многогранно: с одной стороны его стиль очень индивидуализирован, узнаваем, привлекателен, но в нем есть черты, которые легко стали общими для искусства рубежа XV–XVI вв. Это — удлиненность пропорций, высветленность колорита, хрупкость и бестелесность образов.

Например, икона “Ростовские чудотворцы и Сергий Радонежский”, происходящая из Ростова, написана не Дионисием, но в ней черты дионисиевского стиля совершенно очевидны. Этот стиль становится на какое-то время очень востребованным.

Ростовские чудотворцы и преподобный Сергий Радонежский.
1540-е. Ростовский музей-заповедник

 

Творчество Дионисия и его учеников завершает большую эпоху в истории древнерусской живописи. В XVI в. церковное искусство переживает определенный расцвет, но это скорее движение вширь, чем вверх или вглубь. Дионисий — последний великий мастер, связанный с исихастской традицией. Как мирянин он не был, видимо, аскетом и молитвенником, но через своих духовных наставников (Пафнутия Боровского, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого и др.) он жил в этой духовной атмосфере.

Искусство Дионисия отличает особая интонация: его образам легко находятся аналогии в гимнографии и литургической поэзии. Такое качество и определяет его особое место в ряду исихастской живописной традиции: искусство Феофана Грека можно сравнить с пламенной проповедью, у Андрея Рублева — это тихая созерцательная молитва, у Дионисия — песнопение и славословие.

Иконописцы XVI века будут более ценить общее, чем частное, каноническое, чем художественное, традиционное, чем новаторское.

Конечно, ни Рублев ни Дионисий не были новаторами в современном понимании этого слова, они не изобретали новые формы, но стремились выразить неизреченную красоту и вечный смысл, который открывается в Священном Писании и Предании церкви.