Портрет Василия фон Анрепа
с собакой

Перед нами скульптура немолодого энергичного мужчины, гуляющего со своей собакой, неуловимо на него похожей (так часто случается с хозяевами и их питомцами). Это Василий Константинович фон Анреп (1852–1927) — русский врач, физиолог, фармаколог, основоположник местной анестезии, опытный судмедэксперт, директор женского медицинского института, член III Государственной думы (1907). А также отец художника-монументалиста Бориса Анрепа, друга Анны Ахматовой (поэтесса посвятила Борису более тридцати стихотворений). Борис учился живописи у Дмитрия Семеновича Стеллецкого (1875–1947), затем во Франции, Англии и стал известным мозаичистом. Борис Анреп первым в семье отказался от использования аристократической приставки “фон” в написании своей фамилии.

Дмитрий Стеллецкий, живописец и скульптор, член “Союза русских художников” (с 1910) и “Мира искусства” (с 1912), создал серию портретов членов семьи Анреп. Его вдохновляли интересные представители этого старого аристократического рода, известного со времен Петра I, когда первый фон Анреп, шведский подданный, был взят в плен во время Северной войны и осел в России.

Члены семейства фон Анрепов сыграли заметную роль в истории нашей страны. Граф Эльм воевал с горцами имама Шамиля. (Возможно, именно поэтому герой портрета Василий фон Анреп назвал именем грозного предводителя чеченцев свою собаку породы, вероятно, бордоский дог.) Василий Константинович участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг., Борис Анреп — в Первой мировой.

Б. Кустодиев. Портрет скульптора и живописца Д.С. Стеллецкого. 1901

В старину редкий художник изображал людей незнатных — в основном так поступали голландцы. Молочница с горшком, крестьяне с вязанками хвороста, менялы, доктор Тульп на уроке анатомии — предметы указывали на род деятельности того, кто был изображен на полотне. С течением времени и с портретов других художников исчезли звезды и ленты на мундирах чиновников и царственных особ. Аристократизм портретируемого стал определяться не по регалиям, а по названию произведения да, может быть, по интересной бледности и утонченности черт (как, например, на картинах В. Серова, посвященных членам императорской семьи).

На портрете Василия фон Анрепа ничто не указывает на то, чем занимается герой. Скорее замечаешь его уверенность, достоинство, свидетельствующие о большом жизненном опыте (в результате исследования мы узнаем, каком: врача-практика, ученого, политика). На заседаниях Государственной думы его речи “обыкновенно содержательны, сдержанны по тону и сухи. Иногда — например, по вопросу о неприкосновенности личности, при внесении и обсуждении запросов по поводу незакономерных действий властей и т.д. — он примыкает к левым октябристам, вызывая со стороны правых обвинение в “крамольности”, — отмечали современники.

Борис Анреп вспоминал, что отец “мечтал о конституции наподобие английской; он также думал, что федеративное русское государство, ввиду разнообразия национальностей, входящих в состав России, явится логической необходимостью в будущем”.

Д. Стеллецкий. Портрет Василия фон Анрепа с собакой Шамилем. 1906.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Эти пояснения носят искусствоведческий характер, сам же портрет можно назвать интимным, потому что он выявляет личные качества и характер человека независимо от его должности и общественного положения. Такой тип портрета начал складываться в конце XVIII века и достиг логического завершения в XIX веке в творчестве импрессионистов.

Скульптурный портрет доктора Анрепа импрессионистичен не только по содержанию, но и по художественным средствам. Стеллецкий изобразил героя и его собаку в сложном движении: человек приостановился, придерживая собаку, а собака еще продолжает идти. Этим скульптор передал мимолетное впечатление, как это делали импрессионисты, создавая ощущение фрагментарности в передаче реальности. И поверхность скульптуры не сглаженная и отполированная, а благодаря шероховатости и игре света на неровном гипсе, сливается с окружающей средой. Все это создает впечатление сиюминутности, может быть, даже незавершенности, но в то же время позволяет зрителю почувствовать дыхание жизни, трепетность живой натуры.

В творчестве Родена, Дега, Трубецкого, Голубкиной, Стеллецкого скульптура перестает быть фетишем, спускается с пьедестала на землю. Такие скульптуры сейчас стали обычными на улицах и в парках городов.

И Дмитрий Стеллецкий, и Борис Анреп после Первой мировой войны не вернулись в Россию, скорее всего, сохранив этим жизнь. В эмиграции работали, продолжая традиции русского искусства, оформляли православные церкви и театральные постановки… А портрет последнего из рода подданного Российской империи — Василия Константиновича фон Анрепа — внушает зрителям веру в торжество разума, созидания и активной жизненной позиции, которая была присуща герою портрета.